Память на лица у меня не очень. Ну, знаете, не разведчик. Вот так встречаешь человека — он кажется неуловимо знакомым, здороваешься, обмениваешься парой фраз… Но кто это, где, когда, при каких обстоятельствах виделись — хоть убей, не припомнить. Зато собачьи внимательные, неотрывно следящие за тобой глаза, выражающие верность и уважение, чёрные чуткие носы, похожие на маленькие боксерские перчатки, торчащие сосиской хвосты, сразу выдающие настроение, — их помню наперечёт, все, сколько было рядом.
Деревня под Друскениками, в которую я ездил восемнадцать счастливых лет, до 41-го года была литовско-еврейской. Еврейскую половину населения смёл ветер войны – в описываемое время о её существовании свидетельствовали только фундамент маленькой синагоги, на котором рачительный хозяин литовец поставил коровник, да кладбище, о котором я знал ещё до приезда по рассказам троюродной сестры (уже давно американки), когда-то учительствовавшей в этих местах.
Такого нашествия теннисных звезд первой величины, как в осенью 1995 года, Москва еще не знала. За какие-то два с половиной месяца на корт здесь выходили Беккер, Штих, Мустер, Бругера, Иванишевич, Медведев, Феррейра, Мартин —это не считая наших Кафельникова, Чеснокова, Черкасова, Волкова, Ольховского... А на десерт —финал Кубка Дэвиса, решающая битва за обладание знаменитой «Серебряной салатницей» против команды в составе трех действующих теннисных королей —Сампраса, Агасси и Курье...
Фрагмент из книги «Советы литературного агента»
Графомания — психиатрический термин, подразумевающий болезненную страсть к написанию текстов, чаще всего не имеющих никакой культурной ценности. Обычно произведения таких авторов шаблонны, невыразительны и не представляют интереса ни для читателей, ни для критиков. Как и любое подобное заболевание, графомания может иметь более или менее тяжелую форму.
Этим летом, закончив писать очередной роман, я приехала отдохнуть на высокогорный курорт в Чехии. Приехала из России. Я много ходила пешком, спускалась из стоящего на холме отеля вниз, к целебным источникам, а испив прохладной, солоноватой воды возвращалась назад бегущей вверх улицей. Красная остроконечная крыша отеля на зеленом холме стала моим ориентиром в курортной жизни.
В конце 1973 года в Советском Союзе наконец-то вышла в серии «Библиотека поэта» книга «Стихотворений» Осипа Мандельштама. Из-за ограниченного тиража (всего 15. 000 экземпляров) книга сразу же стала библиографической редкостью и в СССР и за рубежом. До этого последний сборник стихотворений Мандельштама в Советском Союзе вышел без малого полвека тому назад. Известно, что долгие годы Мандельштама не печатали, поэтому издание сборника его поэзии в «Библиотеке поэта» явилось большим и счастливым событием.
Как Никита Богословский, Марк Бернес, Леонид Луков и другие работали в Ташкенте во время войны
До Отечественной войны на Киевской киностудии началось производство фильма "Александр Пархоменко" об этом герое гражданской войны. Затем съемочная группа во главе с режиссером Леонидом Луковым была эвакуирована в Ташкент, где они досняли картину.
Апельсиновый и апельсинный
Апельсиновое дерево. То самое дерево, которое дает сочные, ароматные плоды с мягкой оранжевой кожурой, апельсины. Кстати, апельсин-то он апельсин, но... отчасти яблоко! Дело в том, что немецкое apfelsine образовано из двух слов — apfel (яблоко) и sine (Китай), то есть китайское яблоко.
Годы Великой Отечественной войны, блокады Ленинграда оставили неизгладимый след в судьбе Александра Александровича Болонова: погибли близкие, пострадало здоровье, ему пришлось покинуть родной город… Сегодня ветеран окончательно потерял зрение, но память его тверда, и в канун 70-летия Великой Победы он поделился с читателями газеты своими воспоминаниями о радостях и тяготах военного времени.
Так я называю слова, которые на какое-то время (иногда довольно продолжительное!) ушли из активного употребления, а потом по непонятным причинам вернулись к нам, но уже с другим значением. Будировать, собеседовать, пользовать, презентовать, нелицеприятный… Все эти слова имели прежде совсем не тот смысл, что сейчас.