Звиаду, Инне, Шоте

1.

У черного моря, в одной разоренной стране,

где пахнет платан, шелушащийся пылью нездешней,

где схимник ночной, пришепетывая во сне,

нашаривает грешное блюдце с хвостатой черешней,

у черного моря булыжник, друг крови в висках,

обкатан волнами, и галька щекочет подошвы –

я пью и печалюсь, и думаю: Господи, как

легко поскользнуться на собственном прошлом.

Подробнее...

(Зарисовка по памяти)

Я помню, суровые нитки дед склеивал хозяйственным мылом,
которое, словно жёлто-янтарная по смычку канифоль,
по натянутым туго нитям ходило:
вдоль, вдоль, вдоль.
А после он щурился не видящим глазом правым,
а левым прицеливаясь, липкую нитку в большую иголку вдевал,
острым шилом прокалывая подошву валенок старых,
латал их, латал, латал.

Подробнее...

Псковское шоссе

Белые церкви над родиной там, где один я.
Где-то река, где тоска, затянув перешеек...

Чёрные птицы снуют надо мной, как мишени,
кони плывут и плывут, огибая селенья.
Вот и шоссе. Резкий запах осеннего дыма.
Листья слетели, остались последние гнёзда,
Рваный октябрь, и рощи проносятся мимо.
Вот и река, где тоска, что осталось за ними?

Подробнее...