Студия «НС»

• 2021-1 (31)

В арктическом рейсе событий мало. В 11:25 вахтенный штурман сообщал, где находимся, куда идём, о ледоколах, работающих в Арктике. Иногда сообщал на каком судне нам отправлена почта из Мурманска и, что может быть мы в ближайшем будущем встретимся с этим судном (или не встретиться). Письма можно было писать на мурманский адрес пароходства и на адрес «Диксон. Штаб морских операций. Ледокол … Сидорову Ричарду Иосифовичу». В этом случае надо было надеяться на заход ледокола в Диксон, или доставку полярной авиацией, летавшей на ИЛ-14 на высоте метров 30-50. Иногда они умудрялись сбросить вымпел на открытый ходовой мостик, а иногда бумажный мешок с почтой попадал в открытую полынью за ледоколом и уходил под воду. Если мешок падал на лёд, как правило он разрывался и письма несло ветром по Арктике. Спускали трап, народ выходил на лёд и устраивались гонки. В лучшем случае вести из дома были двухнедельной давности. Наши неоднократные просьбы предоставить в штаб морских операций прочные полиэтиленовые мешки для почты — и в воде не будут тонуть, и матросы баграми успеют вытащить, и упав на лёд, мешок не разорвётся — всё это воспринималось как каприз и отвергалось, на основании «положения о почте СССР», в котом есть упоминание только о бумажных мешках. И тонула наша почта, и гонялись мы по бескрайним просторам Арктики за письмами из дома.

Можно было ещё позвонить по телефону. Договариваешься с радистом, оставляешь ему координаты и позывные в виде номера телефона на малой родине и ждешь. Сколько дней — этого не знает даже начальник рации. Потом тебя вызывают в радиорубку, в любое время, когда появится связь, бежишь, хватаешь телефонную трубку и начинаешь оглашать истошным криком окрестные ледовые поля: «Маша, это я, Вася, твой муж (чтобы не перепутала). Как у вас дела? Всё хорошо? Деньги получила? Что? Мало? (мимо трубки: из рейса приду — добавлю)». Вспотевший и дико улыбаясь выходишь из радиорубки и начинаешь вспоминать о чём забыл спросить. Такая удача, как разговор по телефону, бывает нечасто: два-три раза в рейс.

Основной темой разговора экипажа, как правило, служило меню. Его вывешивали на доске объявлений на всю неделю. Некоторые имели персональный экземпляр и заранее планировали свои действия. По воскресеньям в обед на второе всегда была курица. В один из дней — суп с фрикадельками. В этот день мой визави за столом Саша Шишкин приходил задолго до открытия кают-компании, потом вбегал и вылавливал из супницы все фрикадельки, тут же их сжирал и сидел перед тарелкой с пустым бульоном. Официантки знали эту удивительную способность Саши Шишкина и сразу после его «рыбалки» несли свежую супницу.

Если удавалось состыковаться с судном доставившим почту, то мешок с письмами несли сначала на ходовой мостик, где отбирались письма палубной команде: штурманам, матросам, дневальным и камбузу. Следующим пунктом был ЦПУ (центральный пост управления). Приглашались представители машинных отделений и электростанций. Фамилии зачитывались вслух. Я, как правило, в этих торжествах не участвовал — из дома мне не писали, и только старший брат Александр иногда одаривал меня письмом.

Бывали случаи, когда вахтенный штурман в разрешённое время (11:25 — 22:00) объявлял: «Справа (слева) по борту медведь (два или даже три: мамаша с медвежатами). Первое время народ выбегал, щёлкал затворами фотоаппаратов, а потом постепенно остыл. Медвежата бывали «сеголетки» — этого года рождения — и «двухлетки». Медведица с медвежатами никого близко не подпускала, даже бывшего супруга. Она представляла собой огромную и страшную силу.

В экспедиции на ледоколе «Ленин» в 1961 году мы впервые увидели медведя на льду. А бывшие с нами в первом арктическом рейсе Максим Редькин и Евгений Халдей, знаменитые фотоснимком «Знамя Победы над рейхстагом», запечатлели медведя, и фотоснимок вошёл в альбом «Участнику первого рейса на атомоходе “Ленин”».

Работал вместе с нами Евгений Бедринов (все имена и фамилии подлинные), чистая душа, доверчивый. Был он старшим инженером-оператором и вахту нёс в ПЭЖе (пост энергетики и живучести) за пультом управления реактором. Во время рейса кто-то сказал в ПЭЖе, что вот совсем недавно поймали медвежонка.

— А где сейчас медвежонок, — просил Женя?

— В каюте у Кузяпыча (Кузнецов Владимир Иванович).

Женя заёрзал в кресле, а с вахты без подмены даже в гальюн нельзя выйти. Он кому-то позвонил, подменился и рванул в каюту Кузнецова. Кузяпыч об этой шутке ничего не знал, но на вопрос Бедринова «А где медведь?» спокойно ответил: «Под койкой». Женя встал на четвереньки: «А здесь никого нет». И только тогда понял, что его разыграли.

Ходил с нами Александр Георгиевич Гамбургер. Он был намного старше нас, не первый год, много раз бывал в арктических навигациях и имел звание «Почётного полярника». По должности он был электро-радио-навигатором. Он заведовал всей радионавигационной аппаратурой. Это был добрый, спокойный и отзывчивый человек. Рассказывали, что на каком-то дизельном ледоколе он был воспитателем медведя, жившего на борту. Стояли они в Мурманске и к ним с визитом пришёл премьер-министр Франции с супругой и малышом. Все хотели посмотреть медведя. Нужно сказать, что медведь чувствует каждого человека. Мальчик подошёл к медвежонку и получил лапой под зад. Все напряглись и поняли, что назревает международный скандал. Спасла положение супруга премьер-министра: «А его и собаки не любят».

В 1976 году наш атомный ледокол «Арктика» зашел в порт Диксон, где Енисей впадает в Карское море. Выяснилось, что в отделении милиции, в угольной яме живёт медвежонок месяцев трёх-четырёх отроду. Медведицу застрелил браконьер, а медвежонка приютила милиция. На берег сошёл Александр Георгиевич и вернулся с медвежонком, которого только условно можно было назвать белым. Сначала его накормили, а потом долго отмывали в душе. Экипажу медвежонок был представлен в надлежащем виде. Поселили его сначала на открытой палубе второго мостика у трапа. Он скучал от бездействия и ловил каждого, спускавшегося по трапу за ноги, и предлагал поиграть. Мало кто осмеливался поиграть с крошкой Мишкой. Потом его перевали на вертолётную площадку, где было больше места. Был сделан для него ошейник с прикреплённым шкертом (верёвкой). Медвежонок гулял на длину своей привязи. Около него почти круглосуточно толпился народ: кто шёл на вахту, кто шёл с вахты, а кто просто зашёл в гости. Кормил его только Александр Георгиевич — он знал и медвежью диету, и её размеры. Медведь сразу проникся уважением к своему воспитателю и слушал его, как хорошо воспитанный пёс. Зная размер своей территории, медведь ждал, когда кто-нибудь войдёт в пределы досягаемости, чтобы предложить поиграть с ним. Он очень по-разному относился к людям: на кого не обращал внимания, кому бежал навстречу, а перед некоторыми ложился на спину и ждал «борьбы». Трюмный машинист Валерий Морозов «сражался» с медведем в положении стоя. Медведь уверено передвигается на задних лапах и при виде Валерия вставал в «положение стоя» и шёл к нему навстречу. Медведь всегда соизмерял свою медвежью силу и силу этого хрупкого создания — человека.

Однажды решила четвёрка отважных мужиков побороться с медведем. Каждый взял на себя по одной лапе и разложили медведя на палубе. Медведь не сопротивлялся, блаженствовал от такого общения. Но когда медведю что-то не понравилось, он взбрыкнул и все четверка разлетелась в разные стороны.

Иногда медведь отвязывался и гулял по жилым коридорам ледокола. Встретив такую «игрушку» в коридоре все разбегались и по трансляции звучало: «Воспитателю медведя пройти на верхнюю палубу, левый борт».

Как-то пришёл Александр Георгиевич со своим воспитанником в ЦПУ. Медведь был с ошейником и за ним по палубе тянулась верёвка. Трое молодцев взялись за верёвку и попытались сдвинуть животное с места. Медведь стоял неподвижно и даже отвернулся от людей. За стойками электроники у нас размещалось кафе «Челюсти» с кружками для чая. Поняв, что воспитатель никуда не уходит, медведь зашёл за стойку электроники и загремел кружками.

— Миша, я ухожу, — сказал Александр Георгиевич. Медведь вышел из кафе и встал рядом с воспитателем.

Был и такой случай, чему я был свидетель. В тот раз на вечерний чай давали молоко. Конечно, изготовленное из порошка. Молоко стояло на столах в больших кувшинах. Народу в кают-компании было мало. Появился медведь, прошёл к адмиральскому столу, обнял лапой кувшин на столе и аккуратно поставил его на палубу. Морду в кувшин он засунуть не мог и пытался своим длинным языком добраться до молока. Официантка попыталась, двигая креслом, прогнать медведя, но он не обращал на это никакого внимания. Появился Гамбургер: «Миша, ты как себя ведёшь!» Медведь оставил кувшин, встал, пристыженный, в позу «к ноге» и вышел вместе с Александром Георгиевичем.

Жил медведь у нас все четыре месяца. Стоя на задних лапах, он был уже выше любого из нас. Известно, что медведи — самцы растут всю жизнь. В Ванкувере на Аляске есть чучело медведя высотой 3,4 метра. При рождении медвежонок весит 500-700 грамм и при жизни может достичь веса в тонну.

Навигация подходила к концу и надо было решать вопрос куда деть медведя? Экипаж разъезжался в отпуска. Александру Георгиевичу с медведем выделили отделение в товарном вагоне, и они прибыли в Ленинград. Привезли медведя в зоопарк, поместили в клетку. Мы часто навещали его. Не реагируя на зрителей, он узнавал каждого из нас. Когда приходил Александр Георгиевич, медведь метался и пытался разломать клетку, чтобы подойти к своему любимому другу.

Нашему медведю повезло: его отправили в зоопарк в Нидерланды, где у него был просторный вольер с личным кабинетом и бассейном.

Поделиться