Художник, прозаик, поэт. Родилась в Казахстане, жила в Москве, c 1998 года живет в Канаде. Автор нескольких книг. В качестве иллюстратора работает с книжными издательствами Северной Америки, Европы и России. Автор более тысячи книжных обложек и иллюстраций. Лауреат премии Э. Хемингуэя (2016) за сборник рассказов «Сезон чудес, сезон несоответствий». Лауреат премии журнала «Этажи» за 2017-й год в номинации «Лучшее прозаическое произведение года» («Анаис или черные игры с белыми духами»). Финалист международного литературного конкурса короткой прозы «Без границ», 2017 г. Финалист конкурса «Новая детская книга» в номинации «Новая детская иллюстрация», 2016 г.

Кому и зачем нужна самоцензура

Человек — существо, как известно, стадное. Если верить исследованиям, девяносто пять процентов людей испытывают рудиментарный страх быть отвергнутыми обществом. Оставшиеся пять способны в той или иной ситуации противопоставить себя большинству, но абсолютная независимость от общественного мнения под силу только тем, кто готов существовать в полном и постоянном одиночестве. 

Творческие люди, несмотря на их главную особенность — сосредоточенность в гораздо большей мере на собственной личности, чем на окружающих, не могут существовать вне общества, им, как никому другому, необходимы слушатели, зрители, читатели. Всё, что создаёт писатель или художник, — это продукт, ориентированный на потребителя. Даже тот, кто своим творчеством бросает вызов, делает это в надежде найти единомышленников. Эпатирующий толпу прекрасно осознаёт, что определенная часть этой толпы является его аудиторией и именно этого от него и ждёт. Творческие личности больше других любят говорить о свободе самовыражения, оставаясь при этом самой несвободной, самой зависимой от общественного мнения публикой.

Безусловно, искренность автора является необходимым условием хорошей литературы. Необходимым, но не достаточным. Хороший писатель всегда организовывает поток своего сознания, преобразовывает его в читабельный и доступный для понимания текст, так как очень хочет, чтобы его сочинение прочли и поняли. Можно ли этот процесс называть самоцензурой? 

Если рассматривать самоцензуру не как следование внутренним этическим установкам, а как намеренное выхолащивание собственного текста в угоду кому-то или чему-то, то жесткость её зависит не от уровня свободомыслия, а от того, какие задачи ставит автор и на какую аудиторию он рассчитывает. К примеру, как бы не мучили сексуальные фантазии писателя, он не станет их описывать, если его аудитория — дети. Тут можно возразить, что, мол, следует отделять коммерческую или прикладную литературу от чистого искусства; в чистом искусстве позволено всё, акт самовыражения, индивидуальной рефлексии должен оставаться в первозданной форме, пусть даже грубой, он не должен подвергаться шлифовке, приводиться в соответствие с общественными этическими канонами. 

С этим хочется согласиться, но тут все сложнее, чем кажется на первый взгляд. 

Почему люди читают? Литература, как и искусство в целом, безусловно, играет воспитательную и образовательную роль, но эта роль вторична, это влияние — опосредованно. Читают люди, чтобы развлечься. Любая литература, кроме учебников, — развлекательна, другое дело, что искушённый и развитый ум может развлечь или увлечь только умная литература. А незатейливый бульварный роман, который принято относить к развлекательной литературе, умного читателя не развлечёт, скорее навеет скуку. 

Задача любого сочинителя — не просто вылить поток самосознания в пустоту, а суметь найти и развлечь «своего» читателя, и если писатель правильно оценил свои силы и понял, кому именно будут интересны его произведения, он неминуемо начнёт ориентироваться на этого воображаемого читателя. При этом автор вполне может остаться искренним и писать о том, что его трогает, но облекать это будет в форму, приемлемую для своего читателя, иначе есть опасность его никогда не найти. 

Если автор выбирает аудиторию, которая дорожит жесткими рамками морали, не желает их ломать и любое посягательство на них воспринимает, как личную обиду, возможно, есть смысл цензурировать свой текст и воздержаться от конфронтации. Это дело личного выбора, но нужно помнить: о чем бы не зашел разговор, в результате всегда найдётся тот, кто сочтет себя обиженным, поэтому автору, желающему охватить максимально широкую аудиторию, придется «вычищать» из своих текстов неоднозначные темы, спорные утверждения, «нехорошие» слова… оставляя лишь ожидаемый читательской массой набор политкорректных стереотипов.

Давайте оставим в стороне массовое чтиво и поговорим только о хорошей литературе. Автору, пишущему не для среднестатистического обывателя-моралиста, а для умного, способного самостоятельно и независимо мыслить индивидуума без предрассудков и внутренней потребности осудить, самоцензура просто не нужна. Такой читатель простит автору всё, если тот сумел рассказать что-то новое и сделал это талантливо и честно. «Не читателя боюсь, а издателя, — скажет автор. — Того самого посредника, который решает, что публике следует читать, а что нет». Страх этот обоснован, но заранее кастрировать свое сочинение только из-за того, что издатель может отклонить его, также не имеет смысла. В худшем случае «кастрацию» осуществит редактор, если все же сочтет произведение достойным публикации; но всегда есть шанс, что он (редактор/издатель) окажется представителем тех самых пяти процентов свободомыслящих и храбрых людей, тем, кто литературные ценности ставит выше общественной морали, кто понимает, что искусство не обязано никому угождать, что оно имеет право поднимать неудобные темы, удивлять, возмущать, заставлять краснеть от стыда, ранить… Иными словами, искусство имеет право отражать мир таким, каков он есть. Если редактор окажется именно таким человеком, рукопись дойдет до читателя в первозданном виде.

Никакая цензура пока не смогла остановить публикации произведений В. Набокова, М. Этвуд, В. Пелевина, В. Ерофеева и многих других… И вряд ли сможет.

Поделиться