Писатель, поэт, политик, журналист, публицист, правозащитник. Член Союза писателей Москвы, ПЭН-Москва и Международного ПЕН-Клуба. В 1996 г. награждена литературной стипендией Альфреда Топфера (Германия). Лауреат премии «Нонконформизм». Публикуется с 1993 года; автор многочисленных книг и публикаций. Стихи переводились и публиковались в немецкой, французской, английской, шведской и финской прессе. Живет в Москве. 

Цензура в серое время

История с сожженным сборником «Я в Лиссабоне. Не одна» показательна и симптоматична для нашего времени. Эту книгу придумала писатель Наталья Рубанова, собрав под одной обложкой мастеров прозы из разных стран. Однако путь к читателю оказался закрыт: книга была уничтожена в российском издательстве и возрождена в издательстве канадском. Это апофеоз цензуры, причем даже не советской, а вполне себе инквизиторской.

В мире происходят удивительные процессы. С одной стороны — избыток любой информации: эротической, порнографической, с другой стороны — запреты, цензура и самоцензура.

Есть определенные признаки, которые указывают на то, что в мире сформировалась новая мировоззренческая и экзистенциальная проблема. Это в первую очередь усиленное внедрение новой этики (НЭ) не только как новой формы социальных взаимоотношений, но и как нового нравственного диктата, отступление от которого уже карается по всей строгости законов усовершенствованной системы распределенного софт-насилия.

Во-вторых, это попытка создать и запустить в жизнь глобализованного общества новые виды идентичности. В-третьих, переформатирование политической карты мира, уже заточенной под вышеописанную модель.

На примере президентской выборной интриги, происходившей в США, мы видим, как это работает. Вбросы, подтасовки, бунты, попытки морального давления, информационная вакханалия — все это было в истории и ранее. Но никогда еще в таком концентрированном виде, на столь коротком промежутке времени.

Проблема заключается в системном кризисе морально устаревшей концепции гуманизма, сформированной еще в XIX и XX веках. Это концепция состоит из упрощенного кантианства, приоритета общего над частным, «духа» над материей и благих намерений, не оправдавших себя.

В своем фейсбуке я задалась таким вопросом: устраивает ли нас мир, где политкорректность становится цензурой? Где мы можем лишиться работы, денег и даже свободы за одно лишь неправильно сказанное слово? Нуждаемся ли мы в формировании новой гуманистической парадигмы, действительно рассматривающей проблемы индивида (субъекта), а не объекта и порожденной им химеры некоего единого общественного организма?

Навязываемый нам под соусом благих намерений «новый мир» — есть софт-антиутопия, состоящая из безальтернативных моральных норм, сомнительных идеологических клише и новых политических установок, скорее напоминающих религиозные.

Фактически выдвигается априорный принцип, когда последующие поколения принуждаются к ответственности за дела предыдущих — за рабовладельческие отношения, развязывание войн и т.д.

Таким образом, людям, еще не обретшим идентичность, уже навязывают ее вновь, причем в принудительном порядке. Идея коллективной ответственности — это не попытка установить справедливость, это лишь манипуляция. 

Один развернутый ответ мне хотелось бы привести полностью: «Новая этика — это целостная система этических норм, исторически сформировавшаяся в Америке в результате борьбы за права меньшинств, получившая свое развитие в теоретических разработках Critical Race Theory (CRT) в части расовых вопросов, теорий и манифестов радикального феминизма и т.п., начиная с 60-х годов 20 века включенная в систему образования США и получившая взрывное развитие и выход в широкие массы в 2010-20 гг. Основными критериями НЭ являются:

1. Субъектами этики являются не индивидуумы, не люди, а группы людей, при этом человек самостоятельно или явочным порядком относит себя к таким группам. Человек, в силу внешних причин относящийся к такой группе, но не согласный с ее идеологией, рассматривается группой как «sell out», т.е. продавшийся, изменивший. Он теряет право на возможность говорить от имени группы (например, афроамериканский профессор Гленн Лоури, доказывающий несостоятельность CRT в научных работах, рассматривается как дивергент).

2. Группы попарны и антагонистичны (мужчины-женщины, черные-белые, гомосексуалы-гетеросексуалы). Антагонизм вечен и непреодолим; при этом борьба якобы за его преодоление, а на самом деле — за привилегии и господствующее положение одной группы над другой — вечна и должна усиливаться. 

3. Никакое реальное изменение положения вещей, никакая статистика не имеют никакого значения. У нас всегда эпидемия мизогинии, харассмента, гомофобии, расизма и полицейской жестокости, здесь и сейчас. Отнесение человека к такой группе влияет на все поведение человека, в любой момент его жизни. Даже если он это отрицает, он имеет так называемый bias, подсознательную мотивацию вредить антагонистической группе и только ею и будет руководствоваться в своих поступках. Все, что человек пишет и говорит, — это только прикрытие для того чтобы скрыть цели, определяемые баесом и принадлежностью к группе.

4. Все внутренние несогласия в группе подавляются, она должна действовать едино, как стая рыб.

5. Инфантильное распределение ответственности между группами: у своих — права (быть обиженными, требовать особенной чувствительности и эмпатии, требование снисходительного отношения к агрессии и любому поведению, маркированному обычной этикой как неблаговидное, требование привилегий под соусом восстановления справедливости); у противников — обязанности (терпеть, проявлять эмпатию, обеспечить законодательно и операционно реализацию привилегий для нашей группы, безусловно ставить интересы нашей группы над своей, работать над своим нежеланием признать собственную неправоту, признавать без всяких оттенков историческую вину своей группы, раскаиваться за нее и выражать желание ее искупить, выражать желание строить новый мир так, чтобы обеспечить благоденствие нашей группы и подчиненное положение своей для профилактики прошлых преступлений).

6. Активизм как единственно поощряемая форма поведения, «кто не с нами, тот против нас».

7. Все прочие факторы значения не имеют, союзы ни по каким иным основаниям невозможны.»

Очень емкий и внятный текст, описывающий проблему как она есть.

Мы можем констатировать и в мире, и в России одну тенденцию: это радикальная атака на свободу слова и сокращение персональных свобод.

И в литературе, и в политике идут примерно одни и те же процессы. Российская литература становится все более социалистической и советской. Что значит буквально — бездарной. Писатели в штатском от Шаргунова до Прилепина вознесены на социальные пьедесталы. Пьедесталы, которые пошатнутся в тот же момент, когда переменится политический ветер. Помните, как советские люди сначала закупали дефицитные, но большей частью неинтересные книги, а потом несли их сдавать в макулатуру? Такова судьба всех скучных персонажей серых времен.

Поделиться