• ЛИ-2024-№39

Я ЖИВУ В ВОЙНЕ

*  *  *

кибуц как мария селеста

где вышли всего на минуту

игрушки и чашки на месте

готовится пища покуда

родители дети гуляют

по травам беспечно зелёным

и пепел со стен опадает

кибуц тишиной опаленный

уже превращается в слепок

с мгновений утраченной веры

в спасение веры нелепой

что есть для отчаянья мера

что можно проснуться и снова

что можно проснуться и снова

что можно проснуться

и снова

 

 

БИО

 

Земля обетованная – земля,

куда мой прадед вез поклон

отца – поверив в бога, ибо выжил.

Тем, кто по заунывным песням ближе,

он завещал тугих сомнений звон.

А скрипку завещал своей жене.

Моя прабабка не взяла подарок.

Но скрипки скрип в кромешной тишине

и в путанице крови был недаром.

Мой сын похож на всех и разных пра,

как я: на украинских, польских – всяких.

Мне дарит нюх беременной собаки

кровей родни текучая игра:

я чую боль в любом краю, где жил

далёкий предок. Кости, мышцы ноют,

когда земля сочится перегноем,

политым кровью из пробитых жил.

И потому

в поломанной стране,

гражданка мира,

я живу в войне.

 

*  *  *

Башни падают кто-то кричит

Кто-то тихо рисует слово

кто-то учит – пора – иврит

Кто-то лечит кого-то другого

Башни падают звон стекла

заглушает людские звуки

кто-то тянет к кому-то руки

Кто-то будет огонь зола

Кто-то пулями в ствол врастет

Кто-то птицей мелькнёт и выше

Башни падают бой идёт

Кто-то слышит?

 

Все близко. Почти под кожей.

Все дальше спокойный ход

времён, где в тумане лошадь

на ясный огонь бредёт,

где шелест звучит как шелест,

где дети кричат – в игре,

где взрослые к ночи спелись

и спорят как брать барре

где было легко проснуться

где было легко заснуть

И больше не прикоснуться

И больно соприкоснуть

 

 

СОН НА СУББОТУ

 

               Под небом голубым есть город золотой…

                                                          Анри Волохонский

 

Приснился град – как сад с огромными корнями.

Град в новые места все полз.

Тянулся след за горний горизонт. Корней седое пламя 

вгрызалось в плоть камней, лизало синий цвет

в небесной вышине, где раньше были стены,

и где во сне текли вдоль ветра облака.

У самых облаков сплетаясь, корни-вены

бугрились белизной, скрывая мышцы скал.

И тени стен, людей, коней, телег, кувшинов,

и отзвук суеты, крикливой, шебутной,

впитались в корневищ сплетенную махину.

 

А град сиял вдали.

Немыслимый.

Родной.

 

*  *  *

Именами насыпано.

И в сознание сонное

Мне откуда-то выпало – 

«Воркута Соломоновна».

(По цепочке от прадедов –  

Неизвестно еврейское – 

Так, немного казацкого,

Польско-малороссейского,

Так, немного немецкого,

Так, немного ненецкого).

Есть немного убившихся,

Есть немного пропавших.

Есть немного свалившихся

В яму оспы и пашню,

В голод тихих двадцатых,

В тихий шелест репрессий.

Перешедших, где дальше,

Безопаснее. Вместе

Оказаться случайно, 

Нагрести на детишек,

И тепла, и отчаяния,

И стремиться все выше

По фамильному древу,

Помня корни и кольца.

Правда рода – без гнева.

Что откуда берётся.

По ветрам пересеяны,

Перекатаны полюшком.

Где искать – по Рассее, но

Мало слов, много горюшка.

Из местечка под Киевом, 

Городишка уральского

Веком выдуло, вынуло –

Пятернею неласковой.

Собирали нажитое,

Оставляли прибитое.

И брели, неубитые,

К жизни прочно пришитые,

И места удалённые 

Обживали уверенно.

Нет в семье Соломоновны – 

Есть Чита Дорофеевна.

 

*  *  *

Я из нации гонимых ветка ветка где твой отблеск

я свои не знаю корни знаю только путь изгнаний

знаю только шелест нивы пыль дорог печальный

запах затхлый старого домишка где-то там откуда родом

Знаю только шелест моря пыль песка печальный

запах чешуи и слизи рыбьей где-то там откуда память

Знаю только тяжесть камня знаю только точность неба

знаю только горечь леса я из нации бегущих

в те места где можно помнить можно строить можно верить

Я из нации гонимых

Я из рода безземельных

 

*  *  *

В разговор врывается сирена.

У подруги за спиной война.

Все потом. Я изучаю: стену.

Потолок. Простенок до окна.

Все окей, так, где-то громыхнуло.

...Мы уже почти допили чай.

Я сижу устало и сутуло.

Хочется: реветь, бежать, кричать.

В разговор врывается сирена.

Где-то гул камней, огонь и дым.

Да не дрогнут наших дальних стены.

...Чай допьем. Съедим עוגת שמרים

 

*  *  *

Жужечка жучка прозрачные ручки 

Ножки как спички в глазах седина

В горсточке мир, навсегда недоучка.

Где-то вдали громыхает война.

Из девяностых да в сороковые

Корни ветвятся и ветки гудят

Жужечка жучка медовая выя

Облачком кудри вождя октябрят

Выдали после забрали вернули

Как чемоданчик с газетой внутри

Жужечка жучка кругом обманули

Как ни высчитывай как ни смотри

Сестры как звёздочки в мамином сердце

Старшая раной ненужной болит

Жужечке жучке куда б только деться

Замуж, на стройку, в дешёвый гамбит

Столько предательств – как вёдер в колодце, 

Столько ударов – как в сутках минут.

Жужечка жучка от всех отобьется.

Дочку и сына не отберут.