• ЛИ-2024-№39

Роберт Фрост

 

ТАК ЗАКРОЙ ОКНО

 

Так закрой же окно и поля успокой.

Пусть листва опадает беззвучно с деревьев.

Птицы смолкли, но если запелось одной –

этот звук из последних.

 

На болотах не скоро цветы зацветут,

да и птицы не скоро воротятся с юга.

Так закрой же окно. Пусть снаружи метели метут –

но не слышно ни звука.

 

 

РУЧЕЙ В ГОРОДЕ

 

Предместье годами дремало на склоне.

Очнулось – оцеплено микрорайоном.

Вот площадь. Вот сквер. Что нам делать с ручьём?

Локтём подцепил он дома, как крючком.

Cпрошу я как спец, изучивший длину

ручья, его силу, его глубину.

Кто бросил цветок, чтоб заметить теченье

и брод отыскать, не запачкав колени.

Замажут траву луговую цементом,

чтоб для мостовой не была конкурентом.

А яблочный сад пусть идёт на растопку –

на месте его возведут перекрёсток.

А как по-другому с бессмертною силой,

не нужною больше! Она отслужила  

своё. Стала шлаком. Стекает ручей

в канаву подземную, как в мавзолей. 

Придётся ему жить и петь под землёй –

правительство город снабжает водой.

И только на старенькой карте района

он всё ещё будет журчать полусонно,

пока не заснёт. Но я чувствую, верю,

что хоть и зарыт он в подземной пещере –

внезапно разбудит ручей горожан,

сквозь трубы прорвётся нежданный вулкан.

 

 

ВОЙДИ

 

Лишь вошёл я в сырой овраг –

дрозд на ветке. – Чу!

И внутри, и снаружи мрак –

хоть зажги свечу!

 

Даже птице не разглядеть

своего крыла…

Но она пожелала петь –

знать, меня ждала.

 

Последний луч золотой

ещё не погас.

Наверно, для песни одной

дрожит он сейчас.

 

В галерее лесных колонн

дрозд поёт, поёт –

возвещает, быть может, он

в мир теней переход?

 

Но нет. Хоть я звёзды люблю –  

мне рано в астрал. 

Позови меня – не свалю.

Да никто и не звал.

 

 

О ДЕРЕВЕ, УПАВШЕМ ПОПЕРЁК ДОРОГИ

 

После бури упало дерево на тропу.

Растопырив ветви, лежит, преграждая путь.

Вот и кончился наш поход, как ни кляни судьбу.

И настало время задуматься, хоть чуть-чуть.

Кто же мы, в правоте своей убеждённые до сих пор?

А оно попыталось остановить наш бег,

вынуждая искать, куда улетел топор,

заставляя спуститься по колено в снег.

Знай же, дерево, нам препятствия нипочём.

Не отвадит нас от пути никакой курьёз.

Это встроено в нас, поэтому мы идём,

даже если придётся измерить земную ось.

И, устав от бега по кругу, вполне серьёзно,

устремим стопы от коряги навстречу звёздам.

 

 

РЕКОРДНЫЙ ШАГ

 

В Вермонте, в стареньком доме,

в широком шкафу деревянном,

уткнувшись носами в стенку

под грудой разного хлама,

 

стоят помятые туфли,

соперники с драной кожей.

Когда-то пинали друг друга,

теперь друг друга убоже.

 

Они разговоры слышат

и мне задают вопросы:

кто слишком стар для прогулок,

кто обувь какую носит.

 

В Монтокке одну промочил я,

когда погнался за шляпой,

в Клифф Хаусе испортил другую –

волне я дал себя сцапать.

 

Из-за проказников внуков

случились те передряги,

когда-то мой стих прочитают
и вспомнят мою отвагу.

 

Лизну я старую кожу:

Атлантики соль, без обмана,

на первой, а на второй –

соль Тихого океана.

 

На каждую – по океану:

вот это рекордный шаг!

Ну что? Пойти и продать их?

На них мой фирменный знак!

 

Но нет, посвящу их гордо

музею собственной музы.

Толстокожий, не будь тонкокожим!

Не стоит питать иллюзий!

 

Меня не судите строго:

моя широка нога –

я шагом сблизил рекордным

Америки берега.

 

 

ДИЛАН ТОМАС

 

ОСОБЕННО, КОГДА ОКТЯБРЬСКИЙ ВЕЧЕР

 

Особенно, когда октябрьский ветер

взлохматит волосы рукою ледяной,

а солнце ослепит – я крабом пячусь,

кривую тень бросая на песок.

Над побережьем тает птичий гомон,

вороний кашель между голых свай...

Любимая, лишь твой услышу голос –

кровь силлабическая льётся по строке.

 

Я тоже заперт в башне слов. Я вижу

вдоль горизонта, словно дерева,

проходят женщины, одетые в слова,

и с ними дети – движутся, как звезды.

Позволь создать тебя из гласных букв,

а в голосе пусть шелестят дубы.

Слова пусть прорастают из корней.

Пусть спич торжественный произнесёт вода.

 

За кадкой с фикусом привычный звукоряд

простукал маятник, благословляя утро.

И флюгеру о направленьи ветра

поведал он, вглядевшись в циферблат. 

Позволь создать тебя из луговых примет.

Всё, что я знаю, травы нашептали,

мои глаза от снежных пут освободили.

Позволь открыть тебе секрет вороньих бед!

 

Особенно, когда октябрьский ветер

(в заклятьях осени позволь тебя соткать).  

Язык паучий, гром холмов валлийских

дубасит кулаками репы землю.

Позволь, создать тебя из шорохов слепых.

Иссохло сердце в постоянном гуле

чернильной крови, знающей о буре

от тёмно-гласных птиц береговых. 

 

                                                          Перевод с английского