• ЛИ-2025-№47

Занудой я была всегда. Правда, бурная творческая жизнь как-то не давала раскрыться этому захватывающему качеству, но вот, наконец, время пришло. Иерусалим, год 2021. Теперь я – культ-организатор. То есть, не организатор культа, а наоборот, культурного досуга отдельно взятого учереждения для пенсионеров, типа общежития.

Раньше я мирно преподавала гитару, шесть струн, дети с горящими глазами, и музыка, музыка... Поначалу в Харькове, далее – везде, в смысле, в Хайфе, Тель-Авиве и Иерусалиме.

Но шило в заднице, простите за остроту метафоры, оказалось больше десяти гитар, двух планшетов, лютни и губной гармошки. Да и гитару фадо уже хочется, положа руку на сердце или на поясницу, и айпад последней модели, положить на него обе руки. Только руки до него пока не доходят, увы. Руки печатают запросы, письма и редактируют квитанции. Печатают объявления выступлений, красивые, с глупостями. То есть, в виньетках. А рот, вместо песни петь под гитару, постоянно о чем-то договаривается, иногда раньше, чем головной мозг осознает, зачем нам это всё… Меня давно хотели взять на тамошнюю четверть ставки, за творческий полет фантазии и обманчивую вменяемость, но пока моя предшественница уходила на пенсию, этот прекрасный ломоть свистнули в соседний район. Хлебная, показалось кому-то, четверть. Я бы рассказала, что это за хлеб такой... Да, собственно, вот, рассказываю.

Наша начальница вела натуральные боевые действия по отбитию четверти обратно, писала письма и кричала высоким девчоночьим голосом во все телефоны. В сочетании с небольшим крепко сбитым телом под неизменной вязаной шапочкой, круглыми глазами и домашним видом еврейской мамы, это производило сильное впечатление даже по телефону. Кто, кроме еврейской мамы, напишет тебе на ночь глядя, хоть ты четвертушка, а не полная ставка: «Мами, ты прививку сделала? ты уже дома, ты в порядке?». Но и по работе спросит вдруг в те же одиннадцать вечера тоже кто...

 

Так вот, история первая про то, как художники (музыканты) документы заполняют. И был вечер, и было утро, и настал день, когда людей, наконец, нужно было развлекать не по зуму, а прямо в лицо, хотя и в масках. Пандемия все еще шарилась в наших краях, но жизнь начала налаживаться.

Музыкой развлекать, театром, рисуночками, да мало ли... А музыкантам-артистам-рисовальщикам можно было даже деньги платить. Но для начала они должны были заполнить документы. И вроде справлялись, хотя простой необученный художник и даже, простите, поэт не всегда может осилить такие мелочи жизни.

Кстати, не забыть, как однажды одна прекрасная поэтесса посылала письма нашей редакции поэтического конкурса прямо в гугл, минуя электронную почту… Впечатывала в строку поиска и ждала ответа. А гугл ей не отвечал, глупый.

На вопрос «где письмо со стихами?» – она честно ответила, что адрес редакции послала в гугл... И однажды гугл ей ответил, что такой адрес существует. Это была победа. Всего над всем. Поэзии над материей. Материи над другой материей. На конкурсе поэтов она победила. Так вот, о чем это я… Об организации культурной жизни в одном отдельно взятом клубе. Потому что, когда побеждает поэзия, то неизвестно, откуда берутся тапочки, грамоты и даже деньги. Иногда.

Я отвлеклась. И это хорошо, потому что если не отвлекаться, то надо было сразу идти в редакторы, а тут хотелось бы самой хоть иногда рисовать рифмы...

Теперь, когда судьба меня освободила от квитанций, я безнадзорно танцую с людьми цыганские танцы, как загорятся глаза то вправо, то влево – хорошо хоть, занавески не вспыхивают на радостях, хотя могли бы – ай, нэ-нэ, понимаете…

 

2

 

Наш клуб располагался на краю света, то есть на окраине Иерусалима. Добираться туда было невыносимо долго, холодно, тесно и без удовольствия. И еще там шли ядовитые войны даже не скажу, во имя чего. Видимо, за правду – кто как ее лучше понимает. Ну, или за сферы влияния, как это водится у войн… А психика у нас одна, и мне она необходима в личных целях – писать, к примеру, стихи. Или организовывать фестивали таких же сущностей. Так вот, от хлебной четверти я удрала, усочилась, растворилась в вечернем воздухе и вообще переехала. Это был целый проект – уволиться, исчезнуть из того прекрасного здания с чистыми туалетами и компьютерами в каждой комнате... Поначалу там все получалось само собой, какое-то время гармонии и радости. Объявления с виньетками, концерты, покупка цветов артистам под цыганские танцы…

Внезапно там появилась девушка Синтия, с розовыми прямыми волосами, твердым высоким голосом и прекрасными распахнутыми в удивлении глазами – ах, неужели все так бездарны, а я одна, такая хорошая, посреди этого всего работаю за всех – кстати, почему мне за это не приплачивают?!

Она вдруг оказалась моей новой начальницей. Прежний, хорошая человек, ушла на повышение. Пошел на взлёт наш самолет… А мы остались встречать Синтию хлебом-солью, глядя на нее снизу вверх – её рост позволял поглядывать на всех наоборот, сверху. И ведомственная война разгорелась по-взрослому. Начальство окапывалось, Синтия гордо носила снаряды на плече, трудолюбиво вбрасывая их прямо в окопы противника…

Потому что она пришла дать людям правду, освобождение и справедливость – по крайней мере, сама так считала.

В окопах вибрировали и взрывались другие чиновники в качестве моей приятельницы Галки, которая тоже знала, как хорошо и правильно для всех, вот этими самыми руками. Заодно распылить ненавистное ведомство, чтобы не возникало. А поскольку оно все равно уже возникло, не смиряться с этим упрямым фактом, а разбить его вдребезги пополам, чтобы не путался под ногами.

Красавицы были обе – классический вариант блондинки и брюнетки, стройные и высокие, как в кино.

Короче говоря, мне обе чрезвычайно нравились, я люблю любоваться красивыми людьми. И каждой я была нужна в качестве свиты у королевы. Подносить снаряды. Честно рассказывать, как прекрасен этот мир…

Чтобы меня приручить, стали сажать к ноге и рядом. А я продолжала любоваться, поскольку если не уговорить себя любоваться, то стоило уволиться к чертовой матери в самый первый день правления Синтии… Еще когда она орала на меня впервые, обозначая авторитет, в смысле роняя его прямо мне на голову.

Помнится, она возжелала усадить моими руками – дело было в пандемию – штук до десяти бабушек в один зум в обнимку, кто помнит, что это, лучше забудьте навсегда… Причем в мое свободное время, потому что надо служить, если партия требует. Ну, я ее поначалу недалеко послала, чтобы не увольняться сразу… Интересно, откуда у меня нашлось столько желчи на квадратный сантиметр? С желчным пузырем, тьфу-тьфу-тьфу, все в порядке…

Скорпионы мы, и дух наш молод. Как только перестану организовывать концерты и лекции, немедленно напишу эту песню, и будут в ней свет фонарей, мотыльки и виньетки. А пока я носилась по Иерусалиму, как подорванная, собирала бумажки с правильно заполненными квитанциями, которые начальство регулярно теряло. Вот тут Синтия показала себя истинным бойцом – она сохраняла всю переписку с дырявоголовыми директорами матнасов и вовремя ею стреляла. Тут мы были команда. Связанные одной цепью. Дигитальной...

А с Галкой у неё шла священная война на выживание. За сферы влияния, за – власть, за – кто прав и кому – рулить на этом празднике жизни…

На нервной почве они по очереди глотали таблетки, болели, теряли голос и находили. Но вставали и шли вперед, за родину, за… И как мало у них было соратников, одни подчиненные. И я, которая дружу со всеми.

– Человек ты – древнейшей профессии, из пяти букв, – сказала мне Галка.

Короче говоря, когда в меня стали стрелять прямо на нейтральной полосе между воюющими сторонами, пришло время поменять поле брани на поле с ромашками. Делать это надо было аккуратно, чтобы не затормозили и не устроили какие-то бюрократические радости с бубном и плясками.

Для начала меня стало тошнить. Вообще, «дрожание моей левой икры есть великий признак»… в смысле, когда меня тошнит, происходит плохое – от мелкого поблизости до в особо крупных размеров на расстоянии, включая  февраль 2022 года…

Заодно выяснилось, что можно жить и работать в другом месте. Правда, за те же деньги, только меньше. Так что официальная причина образовалась и окрепла – мол, есть работа прямо на ставку, рядом с домом. Это каждый поймет…

А Синтия однажды в сочувственном порыве сообщила, что из токсичных отношений и работ надо уходить. Говорила она о своем, но…

Когда я осторожно сообщила парочке начальниц, что вот, мол, ухожу, ухожу, ухожу, они немедленно прониклись и спросили, в курсе ли Синтия…

И я пошла ее порадовать. Она как раз звонила в поликлинику, ей было не до меня, и я усиленно, но негромко благодарила её за волшебную, вовремя поданную мысль…

Крепко сбитая директриса в трогательной розовой шапочке требовательно спросила – а почему, собственно, уходить? Зачем? Из этого самого лучшего места на Земле… Я ответила про рядом с домом и другие заготовленные фразы, и отпустило. Сразу – поверите – выпрямилась спина! Сама!

Кстати, мое заявление об увольнении они тут же потеряли, но я его успела сфотографировать. Плавали, знаем… Когда его потребовали прислать на мейл, я прислала, письмо потерялось, я снова послала, его опять потеряли, и снова… пока главный бухгалтер не прикрыл им эту лавочку, – наверное, ей просто надоело.

Через две положенные на прощанье недели принесла туда кучу конфет, одарила каждого, и уехала прощаться с Галкой.

И вот, мы, помирившись, выпивали с Галкой вишневый чай, хотя я ничего и никогда не забываю… Мы закусывали печеньем, а еще я рисовала на тему выхода на свободу волшебным синим фломастером… скоро Песах, будем рисовать круги на песке. И мы услыхали характерный цокот каблучков. То, что Синтия окажется там, мы не предполагали…

Вот чего было так пугаться, я вас спрашиваю? Что такого она мне могла сделать? А вот… Мы замерли и даже перестали дышать. Каблучки продолжали цокать, Галка мне прошептала сочувственно, что она меня не сдаст, честное слово… До наступления полной тишины мы сидели и играли в гляделки. Потом пришли тишина, ночь и нужный автобус. Больше я никогда не бывала ни в этом кабинете, ни в этом здании. Хотя – кто знает?..

И жизнь стала налаживаться. Погода радовала, обувь чинилась вовремя, струны настраивались, и прилетали зеленые попугаи. Здесь тоже был клуб, меньше размером, значительно более домашний и уютный. Два года жизнь была прекрасна – это много или мало? Все равно маловато будет…

Через пару лет Синтия уволилась и устроилась на другую работу. К нам, прямо по своему звонкому профилю. Всем помогать, в смысле всех побеждать, – социальный работник.

У меня оставался выбор – свалить на другую планету или пригнуться, переждать лавину, то есть ураган с красивым именем. Цунами Синтия. Короче говоря, принять жизнь как есть. То есть, как она ест тебя на завтрак, обед и ужин… Комплекс жертвы у меня, короче говоря…

Я носилась по родному городу Иерусалиму, отращивая глаза на затылке и способность мгновенно разворачиваться, встречая опасность лицом к лицу… За это время война в Украине не закончилась, а в Израиле началась – я это о том, что было, о чем переживать без рабочих моментов.

И вместе с молитвой за мир и Израиль я просила о своем… Но приходила на работу и натыкалась на розовые прямые волосы и стальной непобедимый взгляд.

Ей дали испытательный срок – нашему начальство надоело раз в год менять директора, решили хоть как-то проверять заранее. За это время тут как раз стала развиваться и шириться местная Санта-Барбара.

3

 

Думаете, если людям за 80-сят, они уже ничем не интересуются? Ого! Еще как…

Обычно это никого не должно интересовать, кроме самих участников процесса (в хорошем смысле этого слова), но не з нашим щастям, доню…

Украинские словечки вошли в обиход сразу с начала войны, особенно у тех, кто с Украины. Так вот…

Сначала появилась пара, которая всюду ездила вдвоем, – к детям, в Америку и т.д. А так они были в разводе. Это такой сравнительно честный способ отъема денег у государства, потому что у каждого по отдельности получается больше льгот, чем когда вдвоем вместе. И живут рядом, и друг о друге заботятся.

Так что она, как человек, проживший в этом браке больше сорока лет, прекрасно осознавала и то, что мужик ходок, и то, что алкоголик, зато золотые руки и доброе сердце. И вот, этому доброму сердцу и золотым рукам, включая и вышеперечисленные таланты, встретилась девушка Жанна далеко и глубоко за 80-сят, добрая и нежная. А также стройная и невысокая. И со своей отдельной квартирой, что важно. Правда, уже забывшая и забывающая многое. Что называется деменция и требует обзавестись опекуном (ншей), лучше из числа детей, и помощницей. Она и обзавелась сыном и, конечно, помощницей.

Был чудесный день, светило солнце, пахли фиалки, намечался визит прекрасного принца. Невысокого, улыбчивого и с золотыми, конечно же, руками.

Наступил день, когда у людей сначала пропала Жанна, поскольку на стук в дверь не отзывалась, дверь была заперта, помощница пришла в указанное время и полчаса не могла добиться, чтобы её впустили. Пришлось звонить к соцработнику, которая с розовыми волосами и на испытательном сроке. Строго по инструкции они пошли вместе с помощницей и ключом-мастером, открывающим любые двери везде. И открыли.

Те, кого они там застали, вполне могли: а) успеть слинять, б) встретиться на другой территории, в другой квартире и на другом этаже. Ну, и другие буквы алфавита – у них же был минимум час! А они – нет. Так что, возможно, деменция там на самом деле двусторонняя… Потому что нежданные гости их увидели во всей, так сказать, первозданной красе.

На другой день Синтия, почувствовав ко мне невиданную близость, рассказывала дрожащим голосом, распахивая возмущенно изумленные синие глаза:

– Мы открываем двери, а они там такие… совсем раздетые. Голенькие…

Вообще, Синтии не помешало бы разучить пару-тройку матерных выражений, и ей, и окружающим, да и мне тоже было бы спокойнее и радостнее жить. Но нет. Посылает недалеко и без активного чувства направления… А так-то раздетых людей она наблюдала в жизни – и дочь подрастает, и бойфренд имеется пока, – но, видимо, не за 80-сят обоим. А главное, не из дементных они…

Но возвращаемся к открытой не вовремя двери. Увидев обнаженную натуру, Синтия выдохнула и вместо, извинившись, свалить куда подальше, поступила строго по инструкции. То есть вызвала опекуна Джульетты. Потом приехала полиция снимать показания с Ромео. В общем, незнание испанского не освобождает от необходимости просмотра Санты Барбары в ускоренном темпе и сокрушительном объеме. То есть суд был уже через два дня.

– А что, – сказал Ромео, – мы же взрослые люди. Может, ей нравится!

Синтия чуть не упала в обморок, но выстояла. Все же, по инструкции, совершать развратные действия с дементной девушкой – деяние противоправное. Даже если ей нравится.

Штраф с него не взяли, но предложили переехать куда подальше и запретили приближаться к предмету домогательств.

Предмет, надо сказать, искал милого по всем углам, и что-то мне подсказывает, что нашел. Больно у них глаза стали гореть, у обоих. Неровен час – пожаром могло закончиться…

А уж как он стал котироваться у остальной женской части нашей общины – это же не в сказке сказать…

Вот, а началась вся эта история для меня лет пять назад. Дело было в Иерусалиме, в тихом районе Тальпиот, то есть на вид – он совсем тихий… Как меня туда занесло – один бог знает. Мы с собачкой жили на улице Наоми, и добираться на работу одним автобусом было удобно.

Директором там была Элюля (в народе – Пилюля), меня ей насоветовали общие по собачьей площадке друзья. Её эрдель Василий нашел общий язык с моей прекрасной боксершей Симбой, это решило и нашу судьбу. Правда, у Пилюли была мечта завести еще ребенка, причем завести без участия мужского пола, и этой мечте она отдавалась со страстью, ездила на проверки, ей пытались пришить нужное…

Она была как раз вполне хороша собой, только дылда, что для баскетбола было бы прекрасно, а для жизни, она считала, что не очень. И голос настырный, как наждачная бумага. Но при этом прекрасная голова и хороший инженер, матнас перестроила на раз месяца за три.

Хотя начальству это было пофигу, зато им не пофигу было то, что с людьми у неё как-то плохо получалось. Без удовольствия…

Очень она громко на людей кричала, и даже матерно. Но при этом любила этих же людей и готова была прибежать ночью куда угодно на помощь, в сопровождении своего эрделя Василия.

Они вдвоём как-то даже патрулировали несколько улиц после теракта в соседней синагоге, и было это совсем не смешно, а наоборот, очень страшно. Но она ничего и никогда не боялась. Тем не менее, её все-таки уволили. Потому что она часто путала свой бюджет и бюджет матнаса – ей не хватало на покурить то, что легко уходит в дым, а без этого курева расслабиться у неё совсем не получалось. Другой мечтой у нее было продолжить жить в чужой съемной квартире годами, лучше всю жизнь, и выиграть суд у этих подлых людей, хозяев квартиры, которые ее решили выставить из квартиры ни за что ни про что, а беременную выставить закон не разрешает…

Процесс длился месяцев девять, за это время как раз можно было родить, но почему-то так и не получилось…

Хотя она собиралась.

За это время в матнасе начались танцы живота, нейрографика и изучение эсперанто, а она все не рожала. Началась война, а она все не рожала… Сочувствующие мы уже надежду потеряли. Да кому была уже нужна эта надежда…

Но, когда прошло пару лет и все надежды на лучшее будущее, штрафы и чужие квартиры, она родила. Неожиданно для всех, в том числе для самой себя. Дело в том, что за годы мытарств она успела так поправиться, что было незаметно, как в ней завелась новая жизнь.

Ребенка назвали Шимон-Янкель, в память о дедушке из Бердичева, воспитывал и охранял его эрдель Василий, потому что сама Элюля бросилась с головой в танцы живота, стала стройнеть, рано ставать и полюбила живопись. Прямо живописала красками все, что видела, особенно, конечно, Шимона-Янкеля, когда он не орал.

И живописная картина «Утренний мальчик» заняла даже какой-то приз и была продана за кругленькую сумму.

Потому что это у сказки всегда есть счастливый конец, а у жизни – не очень, но мы над собой работаем, как можем. И судьба начинает вести себя по-хорошему.

Кстати, о Синтии – она развелась и уехала из страны, не знаю, куда. Спрашивать не у кого. И кому нужны эти вопросы…

Так что и в моей жизни наметился счастливый финал, включая щенков у боксерши Симбы и замуж у меня.

Что же касается организации культурного процесса, то он идет, вибрирует и набирает обороты.

Видите, до чего могут довести человека танцы живота…