• ЛИ-2025-№44

НОВЫЕ СТИХИ

 

*  *  *

Много книг я мудрёных прочел,
но гораздо мудрее, чем книги,
этот берег, жужжание пчёл,
эти заросли спелой черники.
Всё в природе само по себе
нарушает людские каноны,
но изящней листок на грибе,
чем изгибы в скульптурах Кановы.
И хоть бора сосновый концерт –
какофония скрипа и хруста,
в нём отсутствуют ложный концепт
и натужная прелесть искусства.

 

*  *  *

Достоинств немного у шутки невинной.

Конечно, в искусстве гораздо культурней

с унылой и кислой трагической миной

все время стоять на высоком котурне.

Насмешки в поэзии – те же улики,

случалась от них неприятностей масса.

Но нет, не должно быть стихов без улыбки,

когда у поэта лицо, а не маска.

 

*  *  *
Может быть, в послезавтрашнем веке
наше время пустое и злое
удивит археологов с Веги
изобильем культурного слоя.
Но когда не спеша алиены
просканируют всю литосферу,
нам ответить придется, джентльмены,
за свою раздолбайскую эру.
Обернется позором гигантским
бесполезного мусора свалка.
И конечно, ученым веганским
нас не будет ни капельки жалко.
И того, кто размножился ныне,
заражая планету, как вирус,
в переводе с межзвездной латыни
назовут они HomoDebilus.

 

 

 

СОКРАТ

 

Доволен своей антитезой,

побиться готов об заклад:

был юным плутом и повесой

великий мыслитель Сократ.

Не зная про виды либидо,

влечений в себе не душил,

ничуть не боялся Аида

и с Бахусом крепко дружил.

 

Увы, ни в одном диалоге

не пишет об этом Платон.

Сократ изменился в итоге,

но это случилось потом.

По славным последствиям судим,

как весь развивался процесс –   

философ и в старости к людям

живой проявлял интерес.

 

А тот, кто был в ссоре с весельем,

кто с детства скулил и брюзжал,

кто солнечным утром весенним,

проснувшись, шалить не бежал,

кто не испытал ни минуты

в вине и в любви забытья,

тому выпить чашу цикуты

могу посоветовать я.

 

*  *  *

Лесная поляна. Повсюду валяется пластик.

Мангал под березой оставил какой-то утырок.

О мощном аккорде, которым закончился праздник,

нетрудно судить по количеству битых бутылок.

 

Я плюнул в сердцах и выдумывать страшные казни

для пьяного быдла отправился дальше по тропам.

Я чувствовал, что становлюсь всё светлей и прекрасней,

при этом в душе оставаясь, как был, мизантропом.

 

На птичку отвлекся, пошел, вспоминая о разном.

вздыхая о бренности мира лирично и томно.

Удобно устроен, друзья, человеческий разум!

Толково устроен, добротно, железобетонно!

 

 

 

ГРЕЦИЯ

 

Не ждет сигнала туча грозовая,

чтоб устремить дождя потоки вниз,

и журавли летят, не признавая

Эллады исторических границ,

и дикий мирт, растущий в мелколесье

на склоне у Кастальского ключа,

не помнит ничего об Ахиллесе,

о торжестве ахейского меча.

Молчат о прошлом каменные гроты.

Кругом раскрылись миллионы глаз,

но почему-то мутный взгляд природы

всегда скользит куда-то мимо нас,

как будто мы – иллюзия, химера,

фантомы, не способные понять,

что и без нас, и без поэм Гомера

прекрасно может мир существовать.

 

*  *  *

Вот и август, пора урожая.
За добычей своей грибники,
перекличкой леса оглашая,
устремились наперегонки.
Только мне здесь покойно, как в храме,
и в душе у меня тишина,
ведь отборными боровиками
спозаранку корзина полна.

Возвращаясь к машине далекой,
по тропе я иду не спеша.
Наслаждаюсь обратной дорогой,
наблюдая и лесом дыша.
Ничего тут, конечно, не ново,
всё извидано тысячу раз.
Почему же не хочет иного
мой годами натруженный глаз?

Потому что, душой тяжелея,
юных лет утолив озорство,
человек ощущает сильнее
с повседневной природой родство.
И огромного мира частица,
долгожитель его коренной,
всё не может никак надивиться
обычайности жизни земной.

 

*  *  *

В краю, где протекает Озерна,
ты время ценишь меньше, чем покой,
и мысль, что скоро может быть война,
здесь кажется абсурдной чепухой.

Здесь к берегу подходит хвойный лес,
кругом грибной и земляничный мыт.
Пожалуй, лишь антенна РЛС
немного портит первобытный вид.

Здесь ходишь голый, словно Аполлон,
потом в тени пережидаешь зной,
июльским солнцем в меру опалён,
чтоб не равнялся с богом белизной.

Переживаешь, вдруг вопьется клещ –
теперь он частый гость на Озерне.
А что война? Бессмысленная вещь,
противная и небу, и земле.

 

*  *  *

Есть стихи, написанные ловко,

на любой странице их открой –

и размер в порядке, и рифмовка,

только тайны нет в них никакой.

 

А другие – все из опечаток,

из ошибок будто состоят,

но хранит нездешний отпечаток

дикий, хаотичный звукоряд.

 

Много в них намешано, и всё же

голову себе ты не морочь –

есть стихи куда верней и строже,

ясные, как над пустыней ночь.

 

Та святая ночь, когда не спится

и звезда приковывает взор,

чтобы не могли с дороги сбиться

Бальтазар, Каспар и Мельхиор.