• 2021-1 (31)

1

Чем отчётливее понимала Тамара, что с каждым днём она всё больше увязает, тем меньше ей хотелось сопротивляться и что-либо менять. Конечно, надо бы уйти от Майка, надо разорвать эту связь, но сил для последнего шага у неё не было. А Майк, как нарочно, словно затягивал, и Тамара обречённо думала: будь что будет.

Правда, уже пять лет Тамара была не Тамарой, а Ирен. На смене имени настоял новый муж, практикующий психолог Виктор Соколовский. Он убедил её сменить имя, чтобы перечеркнуть всё прошлое, перевернуть страницу и начать жить заново. Потому что в прошлом было беспросветное существование в районном центре российской глубинки, тяжёлый развод с терроризировавшим её мужем, переезд из захолустного городка. И коль у неё теперь новая жизнь, то всё должно быть по-новому. Оно и было всё по-новому. Ирен с мужем жили в престижном районе, работать ей не было необходимости, но при этом у её трёхлетней дочки была няня.

Сам Виктор Соколовский после стажировки в Германии вернулся германофилом: родившуюся дочь назвал Мартой, с раннего возраста учил её немецкому. В своей частной психологической консультации он повесил на стене почему-то портрет писателя, правда, не немецкого, а австрийского — Стефана Цвейга. Виктор специализировался на семейных отношениях, разрешал сложные семейные конфликты, мирил супругов, сглаживал острые противоречия и свою консультацию называл «Бюро психологической помощи “Гименей и Психея”». Когда же знакомые недоумевали, мол, не соответствует это название вкусам владельца, Виктор охотно объяснял: публика наша отличается от европейской, это там нужны ясность и точность, а для наших чем мудрёнее и таинственнее, тем привлекательнее. И, правда, клиентов у него было много, а отзывы о работе — самые лестные.

И вот жена этого преуспевающего психолога, мать трёхлетней Марты, страдала от того, что не могла порвать с любовником, не могла найти выход из всё более сужавшегося тупика.

А с Майком, рок-гитаристом, она познакомилась случайно. Как часто такое бывает, знакомые знакомых повели к знакомым, где оказались ребята из молодёжной рок— группы. Выпили по бокалу чего-то, потанцевали, обменялись номерами телефонов и электронными адресами и разъехались. Позже, правда, выяснилось, что гитарист никакой не Майк, а Митя, но имя ведь должно соответствовать стилю и жанру!

А через неделю Майк позвонил и пригласил не на концерт, нет, а на репетицию рок-группы. Это же так интересно! На репетиции было и впрямь интересно. Потом погуляли, потом, как бы ненароком, оказались у дома Майка, потом…

Это «потом» длилось уже месяца три. Сегодня она задержалась у Майка дольше обычного. Он не отпускал, был настойчив. Майк прекрасно улавливал малейшие изменения в её настроении. Как только Ирен настраивала себя на разрыв, решалась сделать этот шаг, он окружал её не только страстью, но какой-то паутиной, из которой было трудно выбраться. При этом он мог быть таким нежным, ласковым, обворожительным, что Ирен будто падала в пропасть. Майк, который был моложе Ирен на пять лет, руководил ею, как девчонкой. И она бывала счастлива.

— Ты уже уходишь? Не задержишься? — приподнялся на локте Майк.

— Нет-нет, пора, — ответила, одеваясь, Ирен.

— И даже не выпьешь апельсинового сока, как обычно? Я принесу.

— Не хочется, да и времени мало. Пойду.

У двери в прихожую Ирен на мгновение задержалась, посмотрела в зеркало на отражение Майка — тот лежал, запрокинув руки за голову, глядя в потолок. Он не сделал и попытки встать.

Следующие несколько минут Ирен не любила больше всего. Надо выйти из квартиры, не замеченной никем, желательно и в лифте ни с кем не встретиться, а потом незамеченной прошмыгнуть от подъезда до угла соседнего дома. В такие минуты ей казалось, что все вокруг смотрят только на неё и все знают, откуда именно она идёт. Но всё прошло удачно. Никто из соседей не вышел, на улице тоже было немноголюдно, а те прохожие, которые и пробегали мимо, явно были погружены только в свои мысли, до спешащей и неловко прячущей лицо женщины никому не было дела. Только почти у самой станции метро, Ирен встретилась взглядами с молодой, стройной и очень красивой смуглой девушкой. Она тоже шла от дома Майка. «Мигрантка, наверное», — подумала Ирен. Девушка прошла мимо, и Ирен забыла о ней.

Домой, чтобы успеть раньше мужа, она поехала на такси. Уже подъезжая к дому, Ирен вспомнила, что обещала дочери поиграть с ней, сходить в парк. Увы, придётся опять лгать ребёнку, объяснять, что мама была занята, и никак нельзя было уйти раньше.

А, входя в прихожую, она поняла, что опоздала: муж был уже дома, почему-то он пришёл раньше. И здесь теперь надо будет оправдываться, что-то придумывать. А что придумаешь? На поход в магазин сослаться нельзя — она пришла с пустыми руками, сказать, что ходила к подруге Рите, тоже нельзя. Рита — жена его близкого друга, к тому же Виктор сам проводил их вчера в Вену. «Ладно, что-нибудь придумаю по ходу», — решила она. А Виктор, услышав движение в прихожей, уже выходил из своего кабинета.

— А, ты пришла? — приветливо спросил он. — Я видел, ты шла от метро. А почему не на автомобиле?

— Ты же знаешь, не люблю я водить, некомфортно мне за рулём.

— Зря ты упрямишься. Пару сеансов у Гены, — муж назвал своего приятеля психотерапевта, — и все твои фобии исчезнут без следа.

— Придётся сдаться, — попыталась отшутиться Ирен. Она действительно не любила водить автомобиль, за рулём всегда сидела в напряжении и всегда представляла, что собьёт или уже сбила кого-то. Но нынешнее нежелание садиться за руль было вызвано ещё и опасениями, что её автомобиль у дома Майка увидит и опознает кто-нибудь из знакомых. Но не говорить же об этом мужу! Но он был настроен миролюбиво:

— Вот и молодец. Давай ужинать. Я страшно проголодался и уже всё приготовил.

За ужином он был весел и словоохотлив. И даже рассказал о сегодняшнем своём рабочем дне, что случалось крайне редко.

— Сегодня у меня была занятная посетительница, — почти со смехом говорил он, — жаловалась на любовника. Да-да, говорила, мол, понимает, что надо уйти от него, а не может. Любовник словно затягивает её в омут. Очень приличная дама. Рассказала, что муж человек состоятельный, уважаемый, что у них хорошая семья, двое детей. Но любовник…

— Зачем же ей любовник? — спросила Ирен, всеми силами стараясь не выдать своего волнения и говорить непринуждённо.

— Кто знает? Порой люди поступают так, что потом и сами объяснить не могут.

— Что же ты ей посоветовал? — Ирен продолжала разыгрывать безразличие. Виктор, как ей показалось, ответил, как будто говорил с пациентом:

— Зачем тебе это знать? Тебя же такое никогда не коснётся, не так ли? Не загружай голову. К тому же, — улыбнулся он, — информация есть побуждение к действию. Так утверждал наш известный психолог.

Ирен удалось улыбнуться непринуждённо. А Виктор был особенно добр и внимателен.

— Давно мы с тобой не сидели так, чтобы просто поговорить, — сказал он. — Иди к себе и меня не жди, я приду поздно, мне надо поработать в кабинете.

Оставшись одна, Ирен немного отдышалась и прошла в ванную, а там встала под душ. Сначала она пустила очень тёплую, даже горячую воду, настолько, что тело покраснело. Когда вода стала почти обжигать, резко пустила воду холодную, чуть не ледяную. Такой контрастный душ немного снял напряжение. Ирен вытиралась и смотрела на себя в зеркало, откровенно любуясь своим телом. «А я ещё ничего. И этот мальчишка, — подумала она о любовнике, — должен бы ценить». Потом она чистила зубы, долго накладывала крем, расчёсывалась. Когда после этих процедур она в халатике входила в спальню, была уже почти спокойна.

В спальне. Ирен села в кресло и взяла книгу. Яркая обложка, мягкий переплёт — Ирен нравились сентиментальные дамские романы и мелодрамы. Муж часто добродушно подтрунивал над этой её слабостью. Ирен переворачивала страницы, пока не поняла, что переворачивает их машинально и не запоминает прочитанного, а мысли предательски уходят в сегодняшний день. Она снова принялась читать, заставляла себя быть внимательной, и тут наткнулась в книге на фразу о какой-то смуглой девушке. И её как будто обожгло! Она ясно представила ту молодую, красивую таджичку или узбечку, которую встретила у метро. Та, похоже, дежурила у дома Майка и следила за Ирен. Сейчас, прокручивая всё в памяти, Ирен решила, что девушка смотрела на неё зло. Настроение опять было испорчено. Ирен закрыла книгу, прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла.

Когда Виктор поздно нчью вошёл в спальню, Ирен спала в кресле. Он осторожно взял из её руки книгу, переложил на столик и бережно перенёс жену на кровать.

 

2

Утром она проснулась поздно. Прокрутила в памяти весь вчерашний день — и опять тягостная тоска обволокла её.

Ирен вскочила, она была настроена решительно. Схватив со столика телефон, она отправила Майку сообщение, писала, что им лучше больше не видеться, что она больше не может лавировать, лгать мужу, что ей стыдно перед маленькой дочкой. Отправила — и почувствовала облегчение. Потом она позавтракала, быстро собрала Марту, и они пошли гулять.

Как замечательно они провели время! Девочка каталась, наверное, на всех каруселях, играла со всеми детьми, весело смеялась, прыгала. Дома Марта с удовольствием пообедала, что бывало не часто, легко согласилась лечь после обеда в постель и, положив под щёку любимого плюшевого щенка, сразу уснула. И Ирен казалось, что всё так просто разрешилось. Майк на сообщение не ответил, значит, проглотил, значит, она свободна.

Муж и на этот раз пришёл раньше обычного. Дела у него шли хорошо, он уже мог не задерживаться подолгу в офисе, мог приём некоторых клиентов поручать двум молодым, очень способным сотрудникам. Виктор обнял жену, поцеловал её и сам предложил, чтобы Ирен прошлась по магазинам, прикупила себе чего-нибудь. Она с радостью согласилась. Похоже, жизнь входила в прежнее русло, и этот поход по магазинам мог закрепить установившееся спокойствие.

________

Покупок она сделала немного, но разве не стоило это того, что ей легко и спокойно, что ей хочется напевать, что она сейчас придёт домой, и принесёт Виктору его любимые конфеты: преуспевающий психолог был неисправимым сластёной.

Стеклянные двери супермаркета разъехались, и на выходе Ирен столкнулась с входящей девушкой. Вдруг девушка схватила Ирен за запястье, потащила наружу, а там — в сторону, под декоративный навес. Ирен узнала эту смуглую девушку. Теперь она могла рассмотреть её вблизи. Смуглая, с миндалевидными тёмными глазами, невероятно красива, она смотрела прямо в глаза Ирен и зло шептала:

— Что ты всё крутишься, всё трёшься возле Майка?! Запомни: Майк мой. И если я тебя ещё увижу, то смотри! Психологу Соколовскому интересно будет узнать, куда так часто отлучается его жена.

Ирен с трудом удалось вырваться из цепкой хватки девушки. «Без акцента говорит», — успела она подумать. Потирая запястье, Ирен отскочила в сторону и побежала, бросив на прощанье взгляд на девушку. Та смотрела ей вслед, победно улыбаясь.

 

3

И ещё несколько дней прошли в относительном спокойствии. Ни Майк, ни девушка не напоминали о себе. Но в среду, когда она выходила из дома, у самого подъезда увидела Майка. Он был на своём мотоцикле. Майк кивком головы показал ей, чтобы она следовала за ним, и медленно поехал. Первым порывом Ирен было вернуться домой, запереться, закрыться, спрятаться ото всего. Но она пошла за мотоциклом, убеждая себя, что это даже хорошо, что сейчас она в лицо скажет Майку и разом разрубит узел.

Майк поджидал за детской площадкой.

— Ты с ума сошёл! Почему ты приехал сюда?! Прямо к дому! — набросилась она на него. Майк молча протянул ей шлем и показал рукой на заднее сидение, и Ирен послушно села, обхватив его руками. Майк рванул с места, и они понеслись. Они летели, объезжая автомобили, обгоняя других мотоциклистов. Ирен крепче прижималась щекой к спине Майка и чувствовала, как вся её решимость пропадает. Ей уже не хотелось непременно расстаться с Майком, напротив она хотела ещё крепче прижаться к нему, принадлежать ему. Вскоре они приехали на какой-то заброшенный участок. Прежде здесь был большой завод. Сейчас одни цеха и строения разрушались, другие обретали нелепые очертания: их занимали магазинчики, малоизвестные фирмы — и каждый владелец оформлял объект в соответствии со своими вкусами.

— Куда ты меня привёз? — спросила она, оглядывая этот стилевой коктейль.

— Здесь наша студия, — сказал Майк, увлекая Ирен за собой по наружной металлической лестнице, хотя можно было войти и в обычную дверь. — Здесь мы записываем свои вещи. Но сегодня парней не будет, и она в полном нашем распоряжении.

— А почему не у тебя дома? Ты от кого-то прячешься, — насторожилась Ирен.

— Ты же сама всегда говорила, что тебе там неуютно. А здесь нас никто не найдёт.

— А твоя таджичка? — Ирен не скрывала ревности. — Эта смуглая сюда не заявится?

— О ком ты? — Майк был искренне удивлён. — Я, правда, не знаю никакую смуглую таджичку.

— Правда-правда? — в глазах Ирен заблестели слёзы.

— Правда-правда, — Майк властно обнял Ирен, она прижалась, закрыла глаза, и ей снова стало всё безразлично, она снова провалилась в свой сладкий омут.

________

Возвращаться вместе с Майком Ирен не хотела. Поэтому она, оставив его в студии, вышла на улицу, надеясь там вызвать такси. Но, пройдя всего несколько шагов, она столкнулась со смуглой девушкой. На этот раз сомнений быть не могло: девушка поджидала её. Она шла прямо на Ирен, пристально смотря ей в лицо. Подойдя почти вплотную, она сказала:

— Ах, ты дрянь! Ты и здесь его нашла, и сюда добралась?!

Девушка говорила негромко, но Ирен казалось, что каждый из прохожих слышит её, становился опасным свидетелем.

— О чём вы? Что вам надо от меня? — пролепетала Ирен, злясь на собственную беспомощность.

— Что надо? А, может, много надо. Я задолжала хозяйке за жильё. Не поделишься? — девушка нагло смотрела в глаза Ирен.— Или тебе больше понравится, если твой муж узнает что-то интересное? Уж я смогу рассказать в картинках. Эсэмэски твои я наизусть знаю. Майк часто читал их мне. Читал и смеялся.

Ирен нервно порылась в сумочке.

— Вот, только сто евро, — протянула она купюру.

— Ого, как сладко живут некоторые! Мне за такую бумажку корячиться и корячиться. А у неё в сумочке. Ладно, возьму. Плохо быть доброй, — девушка взяла деньги и, покачивая бёдрами, двинулась к студии Майка. Девушка пошла через обычный вход, а. Ирен, чтобы сократить путь, на метнулась к внешней металлической лестнице. Сейчас она накроет их вместе! Сейчас вывалит на неё, на Майка всё — и они оба навсегда исчезнут из её жизни! Поднималась с трудом, спешила, хваталась за перила, каблуки проваливались в фигурные отверстия металлических ступенек.

Фанерная дверь, которую Ирен захлопнула, когда выходила от Майка, была приоткрыта. «Даже закрываться не стали!», — подумала Ирен и резко рванула дверь на себя. Майк сидел на диване и, заглядывая в ноты, подбирал на гитаре мелодию.

— Где она? — мучительно спросила Ирен. Девушки в комнате не было.

— Да кто «она»? Что с тобой? — Майк отложил гитару, подошёл к Ирен. — Я ничего не понимаю.

Ирен бессильно опустилась на корточки.

— Отвези меня домой. Или вызови такси, — сказала она и разрыдалась.

4

Телефон запел отцифрованным баховским скерцо — и на экране высветился незнакомый номер. Сюрпризов для Ирен было уже достаточно, и она некоторое время не решалась ответить, но вызов настойчиво наигрывал. Когда же, поколебавшись, Ирен всё же ответила, то одновременно обрадовалась и насторожилась. Звонила её школьная подруга Лида. Как всегда, торопливо, почти скороговоркой, объяснила, что она здесь проездом, что номер телефона узнала у матери подруги, и предлагала встретиться.

Увидеть подругу очень хотелось, Ирен уже начинала скучать по дому, по своему захолустью, полагая, что там смогла бы укрыться от всех свалившихся на неё бед и раздиравших её противоречий. Нечастые разговоры по телефону с матерью только усиливали тоску. Но в то же время Ирен опасалась, что разговор с подругой может не пойти, что за пять лет они слишком отдалились друг от друга, поскольку живут непохожими жизнями. Она по-настоящему опасалась отдаления, отчуждения, охлаждения. Но Лида оставалась Лидой: она, как всегда, суетилась, куда-то спешила, что-то тараторила в трубку — и Ирен согласилась.

Подруги сидели в небольшом кафе. Лида переводила восхищённый взгляд с обстановки на подругу, то и дело встряхивала чёлкой тёмных, коротко остриженных волос и тараторила:

— Ну, Томка, ты молодец! Сумела схватить удачу за хвост. Единственная из нас.

— Томка,.. — усмехнулась Ирен. — Ты вот ещё помнишь моё имя, а я уже забывать стала.

— Ага! Так что, правда, что ли, что ты уже не Тамара? Твоя мама мне что-то объясняла, да я не поняла.

— Не поняла, ну и ладно. Не о том речь. Ты мне о себе расскажи. Как там у нас?

— Да что там может быть интересного?! Захолустье и есть захолустье! Всё развалено, всё закрывается. Одни торговые центры растут. Их уже пять — огромные, интересно только, для кого? Все уехать стремятся. А ты вот умница: всё смогла. Муж серьёзный, положительный, любит тебя, по всему видно, даже можешь не работать. Дочурка у тебя чудная. Чего ещё бабе надо?! Одна забота — быть хорошей женой.

— Вот именно, — горько усмехнулась Ирен, но Лида горечи в её словах не уловила, а продолжала восхищаться и очень удивилась, когда Ирен обронила, мол, с удовольствием уехала бы сейчас с ней от всех своих забот, хоть ненадолго.

— Брось! Какие у тебя заботы?! Всё же есть! Поучила бы подруг, как этого добиться, поделилась бы опытом, — по-доброму улыбнулась Лида.

И опять Ирен усмехнулась:

— Чему я смогу вас научить?

И опять добрая, отзывчивая Лида не заметила душевной пустоты подруги.

Лида уехала, а Ирен уже несколько раз порывалась рубануть сплеча, рассказать всё мужу, выслушать от него все упрёки, принять любое его решения, только бы не мучиться, только бы не разрываться. Временами Ирен казалось, что всё происходящее с ней почему-то ей знакомо, словно она участвует в какой-то знакомой ей пьесе. Но что это за пьеса, вспомнить она не могла. Без успокоительных таблеток Ирен уже не обходилась. И это тоже было рискованно: Виктор мог заметить.

И только дочь могла ещё отвлечь Ирен от тягостных раздумий. Ирен сидела в Детском парке на низенькой, на детей рассчитанной, скамеечке, и умильно смотрела на играющую Марту.

Кто-то тронул её за плечо. Ирен обернулась. Рядом сидела таджичка, Ирен уже именно так называла про себя девушку. Та против обыкновения не наседала, а говорила мягко:

— Ну и что ты не хочешь со мной разговаривать, сторонишься меня? Это вы все такие — хозяева жизни? А мне чем платить за учёбу? Соображаешь?

И тут Ирен осенило! И она решила наступать, и даже перешла на «ты».

— Стой! — довольно громко сказала она. — А регистрация у тебя есть?! Может, где-то кому-то будет интересно познакомиться с нелегалкой?!

Но девушка отреагировала спокойно:

— Обо мне не беспокойся. У меня всё в порядке. Но даже если и нет, я думаю, что пылкие письма и эсэмэски замужней женщины стоят дорого, дороже заявления в миграционную службу.

— Что ты от меня хочешь?! Нет у меня с собой денег!

— Я могу и не наличными. Какой красивый кулончик! — девушка потянулась рукой к шее Ирен. — Считай за целый год за жильё смогу рассчитаться.

Ирен поспешно сняла с шеи кулон:

— Вот, бери. Бери всё. Только оставь меня в покое.

Отдав девушке дорогую вещь, подарок мужа к пятилетию совместной жизни, Ирен не подумала, как она объяснит его отсутствие, она надеялась, что её, хотя бы на неделю оставят в покое. Но девушка объявилась на следующий день. Больше того: по домофону буквально Ирен приказала, чтобы та спускалась во двор:

— Если ты в домашнем, переодевайся и быстро спустись.

Ирен безропотно подчинилась. И, едва встретившись с девушкой, начала:

— Это опять ты?! Что ты ещё от меня хочешь?! Сколько это может продолжаться?!

— Брось причитать! — оборвала её девушка. — Я, кажется, вляпалась. Помоги мне — и я, так уж и быть, отстану от тебя.

— Что я должна сделать?

— Ничего особенного. Отвезти в одно место пакетик и привезти оттуда пузырёк.

— И всё? Я согласна.

— Ладно, никто тебя за язык не тянул, но зря ты так легко согласилась. Вот это адрес, — девушка протянула Ирен листок бумаги. — Нет-нет, не бери. Просто запомни. А вот это пакетик.

Ирен взяла из рук девушки небольшой полиэтиленовый пакетик с белым порошком и стала его рассматривать.

— С ума сошла?! — крикнула девушка. — Ты бы его ещё на шею повесила! Или ментам отнесла. Ты что, ничего не понимаешь? Ну, слушай. Поедешь по адресу. Мне там показываться нельзя. Боюсь, следят за мной. Там сидит длинноволосый парень. Он химик и, наверное, сумасшедший. Делает яды и травит бродячих собак. Дашь ему пакетик, а от него возьмёшь пузырёк. Пузырёк привезёшь мне.

— А в пузырьке яд? — с ужасом догадалась Ирен. — Зачем тебе это?

— Да не падай ты в обморок! Всё путём. Привезёшь пузырёк — и мы в расчёте

Ирен не помнила, как дошла до остановки автобуса, как доехала до какой-то окраины, как отыскала этого химика. Он и впрямь был похож на сумасшедшего. Выхватил из рук Ирен пакетик, сунул пузырёк с прозрачной жидкостью и захлопнул перед её носом дверь.

Спрятав пузырёк в сумочку, Ирен поплелась пешком. Она прошла конечную остановку автобуса, прошла следующую, не давая себе отчёта в том, что делает, она подошла к набережной. Остановилась и долго смотрела на текущую реку. Как бы сейчас хорошо было броситься в неё, утонуть, умереть. Или отравиться! Отравиться… Ирен Ирен зажмурилась. Сейчас всё кончится, всё будет решено. Она поставила сумочку на перила и уже раскрыла её, как почувствовала, что ей на плечи легли руки. Ирен вздрогнула, оглянулась и чуть не упала: за спиной стоял Виктор.

— Что ты делаешь в этом районе? — спросил он. Потом вгляделся в её лицо и сказал озабоченно:

— На тебе лица нет. Поехали домой.

В свою комнату дома Ирен прошла на ватных ногах. Муж проследовал за ней.

— А что ты хотела достать из сумочки? — Муж бережно взял из рук жены её сумочку, заглянул внутрь и достал пузырёк.

— О, какой занятный пузырёк. Интересно, что там внутри? — сказал он.

Ирен потеряла сознание.

5

Когда Ирен пришла в себя, она лежала на диване на высокой подушке. Виктор сидел рядом и поглаживал её по руке.

— Всё хорошо, всё позади. Я давно знал обо всём. Почти с самого начала, — грустно заговорил Виктор, — и очень хотел вернуть тебя. Но вернуть без скандала, без грубого разбирательства, без сцен ревности. Я хотел, чтобы всё прошло интеллигентно. Я хотел, чтобы ты сама поняла безвыходность такого положения, когда ты вынуждена обманывать. А чтобы понять, надо прочувствовать. Но для этого необходимо было поместить тебя в невыносимые условия. Это своего рода воспитание.

Виктор принялся оживлённо рассказывать, как он проследил за Ирен, как сам сходил к её рок-гитаристу и заплатил ему, чтобы тот разыгрывал то пылкого любовника, то холодного циника. Рассказал, как нанял студентку театрального училища, чтобы та разыграла шантажистку.

— Девчонка стойко отказывалась, но я сумел убедить её — ты же знаешь, я умею убеждать, — в том, что это замечательная практика для будущей актрисы. К тому же дополнительный гонорар не помешает. Кстати, все деньги, выманенные у тебя, и кулон она вернула. Она не таджичка, но такая вот внешность у девчонки.

 Виктор рассказал, что и студента химика разыскал он. Конечно, в пакетике была сахарная пудра, а не наркотик, а в пузырьке не было никакого яда — лишь вода.

Ирен слушала мужа с широко раскрытыми глазами, всё больше цепенея. Виктор закончил рассказ и победно взглянул на жену: ну как, здорово придумано? Ирен, покачивая головой, еле слышно произнесла:

— Как ты мог? Как ты додумался до этого?

Виктор не заметил в голосе жены горького укора и, решив, что её действительно заинтересовал его эксперимент, охотно объяснил:

— О! — Виктор поднял указательный палец. — У меня был хороший учитель. Стефан Цвейг. Его новелла «Страх». Ты ведь читала?

Ирен читала. Ирен сейчас только поняла, что именно напоминало ей всё происходившее. А Виктор, глядя на жену с улыбкой, сказал:

— Я всё опасался, что ты вспомнишь, поймёшь, и тогда эксперимент не удастся. Правда, хорошо, что всё так закончилось?

— Правда. Хорошо. Но как ты мог?! — всё так же качая головой, и так же отстранённо произнесла Ирен.

Похоже, Виктор понял, что Ирен почему-то не рада такому исходу.

— Ты недовольна? — удивлённо спросил он. — Тебе не нравится такая удачная развязка? Но иначе я поступить не мог. Я не мог допустить, чтобы моя жена была с любовником. Я не мог допустить скандала, суда и громкого развода. Пострадала бы моя репутация. Сама подумай: у психолога, который решает семейные проблемы, такая история в семье. Это же крах карьеры!

Он встал, несколько раз прошёлся по комнате, подошёл к окну. Ирен продолжала смотреть в пространство, не переставая покачивать головой. Виктор повернулся к жене спиной и сказал, пытаясь сдерживать прорывающуюся в голосе обиду:

— Странно. По крайней мере, я поступил цивилизовано. А ты хотела бы другого исхода? Но если бы на моём месте был прежний муженёк, он просто отлупил бы тебя.

Оцепенение прошло. Ирен поднялась с дивана и сухим твёрдым голосом сказала:

— Да, возможно так. Возможно, он меня побил бы. Возможно, избил бы жестоко или даже убил бы. Но ему в голову не пришло бы ставить надо мной психологический эксперимент. Ах, нет, не эксперимент, это (как ты говоришь?), это воспитание?

— Ты предпочитаешь нецивилизованные отношения? — своего раздражения Виктор уже не сдерживал.

— Я хочу, чтобы ко мне, даже если я последняя подзаборная дрянь, относились как к человеку, а не как к микробу под микроскопом. Извини. Я не могу здесь находиться.

— Ирен…

— Не Ирен! Не Ирен, я — Тамара!

Она выскочила из квартиры, не захлопнув за собой дверь, выбежала на улицу. Быстрым шагом она шла прочь, не зная куда. Начинался дождь, который, как это бывало в её любимых мелодрамах, смывает все следы.