• 2019-1 (23)

Мира Варковецкая (Канада)

Преступление и наказание

 

— Прошу никого не сходить с места и поднять руки вверх. Это ограбление! — сухонькая старушка прикрыла спиной дверь и уверенно выставила вперед руку с пистолетом. Черный «Глок» слегка дрожал в её тонкой руке, и от этого казалось, что дуло одновременно направлено сразу на всех, кто находился в почтовом отделении.

Девушка за стойкой удивлено открыла рот и застыла у кассы. Двое посетителей; преклонного возраста мужчина и дама в серой норковой шубе прекратили разговаривать и уставились на старушку с пистолетом. Молодой человек в короткой теплой куртке и огромных наушниках замер у витрины с марками.

— Отойдите, пожалуйста, от кассы, мисс, — приказала старушка девушке в униформе, — И не пытайтесь вызвать полицию. Я отлично знаю как у вас тут всё устроено.

Лицо у старушки покраснело от напряжения и белые завитушки волос подчеркивали её волнение. Девушка отошла от кассы и стала переглядываться с посетителями.

— Вы, двое, — старушка направила пистолет на пару, — ложитесь на пол. А вы, молодой человек, снимите наушники и дайте мне ваш телефон.

Парень быстро снял наушники, вытащил телефон и протянул его старушке. Та в нерешительности замешкалась, быстро сообразила, что руки у неё заняты пистолетом и сумочкой и предложила запустить телефон по гладкому полу в её строну, что парень и сделал.

Мужчина стал осторожно приседать на пол и поморщился от боли, спутница в сером норковом пальто помогала ему лечь.

— У вас болит спина? — старушка продолжала держать пистолет в руке и рука заметно дрожала.

— Да, проклятый радикулит не дает покоя, — пожаловался мужчина и встал на колени.

— Ну хорошо, хорошо, — на лице у старушки появилась понимающая ухмылка, — Молодой человек, — обратилась она к парню, — Помогите джентльмену встать и усадите его вон в то кресло, — старушка указала на ряд кресел в углу комнаты.

— А вы, мадам, просто стойте и не шевелитесь.

Женщина открыла рот и хотела что-то сказать, но старушка сделала страшное лицо, выпучила глаза и решительно мотнула рукой с сумочкой.

— Всем молчать! Пистолет заряжен! Мне 89 лет и нечего терять. Поэтому, пожалуйста, следуйте моим инструкциям, если хотите остаться в живых.

Дама в норковом пальто побледнела и пошатнулась. На лице у неё появились красные пятна, и она попыталась расстегнуть верхнюю пуговицу.

— Боже мой, — поморщилась старушка, — Капля стресса убивает лошадь. Молодой человек, что вы стоите как истукан? Помогите даме сесть на стул. Не хватает ещё сердечного приступа во время ограбления.

Молодой человек подхватил даму за талию и усадил её рядом с мужчиной.

— Отлично! А теперь, мой юный помощник, держите сумочку, — старушка протянула ридикюль парню, — Откройте её и отнесите к молодой леди. А вы, моя дорогая, поторапливайтесь и переложите деньги из кассы в сумочку.

Девушка подошла к кассе и достала три ассигнации по двадцать долларов, две по пять и мелочь.

— Извините, мэм, но вы рано пришли грабить. За утро было всего три посетителя. А все наличные деньги мы вечером сдаем в банк, — девушка положила деньги в раскрытую сумочку и виновато улыбнулась.

Старушка протянула руку и выхватила сумку из рук парня.

— Благодарю всех за помощь, — сказала она и спрятала пистолет, — Попрошу вас оставаться на своих местах ещё пару минут.

Она открыла дверь и быстро выскочила на улицу. Через пару минут со стоянки выехал синего цвета старый лимузин.

 

***

— Слушается дело об ограблении почтового отделения номер "43" в городе Белмертон.

Судья открыл папку, достал бумаги и посмотрел в зал. За трибуной стояла маленькая пожилая женщина в круглых очках.

— Мадам Штольц, — судья обратился к ней, — Я рассмотрел ваше дело и хочу задать вам два вопроса. Прошу вас отвечать чётко и по делу. Вы меня поняли?

Мадам Штольц с готовностью кивнула. Она положила руки на стенд и сжала ладони в кулачки. Было видно, как побелели костяшки на пальцах.

— Мадам Штольц, я не слышу вашего ответа, — судья привстал и наклонился вперед.

— Да, Ваша честь, я готова ответить на ваши вопросы.

— Итак, начнем. Попрошу тишины в зале. Мой первый вопрос: "Где вы взяли пистолет"?

Мадам Штольц приподнялась на цыпочки, вытянула голову вперед и начала:

— Ваша честь, я купила пистолет в отделе игрушек в Суперсторе на Бейли Авеню.

Судья сделал пометку в своих записях.

— Хорошо. И второй вопрос. Попрошу вас не торопиться с ответом. "Зачем Вы ограбили почтовое отделение?"

Мадам Штольц достала платочек и промокнула им верхнюю губу.

— Ваша честь, в январе этого года мне исполнилось 89 лет. Мой муж покинул этот свет десять лет назад, и с тех пор я живу одна. Это, конечно, нелегко быть одной целыми днями, но я нахожу утешение в любимых занятиях. Например, я ухаживаю за цветами в саду. Готовлю праздничные кексы для благотворительного собрания. Читаю. Я люблю читать, — она снова достала платочек и теперь вытерла им лоб. — Два раза в неделю я посещаю библиотеку и часто гуляю в городском парке. Там много птиц, я их подкармливаю.

Судья поднял руку, и она замолчала.

— Пожалуйста, ближе к делу, мадам Штольц.

— Хорошо, Ваша честь, — согласилась старушка и снова поднялась на цыпочки, — в этом году мои дети решили, что я слишком слаба для одинокой жизни и решили пристроить меня в дом для престарелых. Понимаете, Ваша честь, жизнь среди старых и беспомощных людей меня совсем не привлекает. Есть по утрам овсяную кашу в обществе беззубых стариков — не для меня. Поэтому, Ваша честь, я решилась на ограбление.

— Мадам Штольц, но как семьдесят пять долларов могут решить ваше положение?

— Дело не в деньгах, Ваша честь, — заулыбалась старушка, — Ограбление решит моё место пребывания. Я прочитала в газете, что женская тюрьма в Бюрлингтоне обзавелась новой библиотекой и беговой дорожкой вокруг пруда. Меня будут окружать молодые и интересные женщины. А где находится кровать, в комнате в доме престарелых или в тюремной камере, мне безразлично. Я неприхотлива в быту.

В зале суда повисла тишина. Настенные часы в толстой старинной раме мерно отсчитывали минуты. Судья что-то написал на листке бумаги и передал его жюри.

— Суд удаляется на совещание. Перерыв пятнадцать минут.

Захлопали крышки стола, и застучали каблуки посетителей. В глубине зала послышались тихие разговоры. Мадам Штольц присела на край стула в ожидании решения суда. Она держала осанку и смотрела прямо перед собой. Руки она положила на колени, как прилежная школьница.

Через пятнадцать минут секретарь пригласил всех встать и объявил о возвращение суда. Первым вернулся судья, затем один за другим появились члены жюри. Все сели. Мадам Штольц заняла место у трибуны. Члены жюри стали передавать друг другу бумагу с вердиктом.

Мадам Штольц наклонила голову набок и слегка сгорбилась.

— Мадам Штольц, — начал судья, — Суд присяжных вынес приговор по вашему делу, — он прокашлялся и поправил очки, — Мадам Штольц, вы приговорены к домашнему аресту сроком на три года. Каждый четверг в течение трех лет вы обязаны приходить лично в полицейский участок и рассказывать о состоянии ваших дел. В течение трех лет вы не имеете права покинуть ваш дом. Исключение — тяжелое физическое состояние или смерть.

В зале суда послышались неуверенные овации и вздохи облегчения.

— Судебное заседание закончено, — удар судейского молотка оповестил о закрытие дела мадам Штольц.

 

 

Принцесса

Лапухова сидела на кухне и пялилась в монитор лаптопа. На экране, на белом фоне «окна» разноцветными козявками ждал Гугол. В голове было пусто и нестерпимо хотелось шоколадных конфет. Лапухова краем глаза посмотрела на часы. Полдевятого. «Поздно», — вздохнула она.

— А хули бояться? — вдруг сказал внутренний голос. — После развода можно всё! Даже жрать конфеты ночью.

— Ой, — Лапухова схватилась руками за живот, — Кто это? Я ж не матерюсь.

— Это твоя внутренняя принцесса, — голос сделался писклявым и хихикнул.

— А? — Лапухова закрутилась на стуле в поиске скрытой камеры.

— Не крутись ты так. Грохнешься и руку сломаешь. А у тебя сейчас только всё начинается! — голос затих и засопел, — Лапухова, слушай сюда. Ты достала меня своими дурацкими мерками. Помнишь детский сад и корону из фольги? Помнишь, как ты ебошила толстого Павлика машинкой по голове? — голос заржал и хрюкнул, — Ты была настоящая принцесса и все, все без исключения тебя боялись и хотели с тобой дружить. Ты помнишь?

Лапухова подтянула голые, синие от холода коленки к груди, обхватила их руками и согласно кивнула.

— А что с тобой стало, Лапухова? — голос давил бабушкиными интонациями, — Это не так, то не так. Тут, ****ь, промолчала, там, *****, затупила. Очнись, Лапухова! Принцессам нужен принц, а не какие-то шмондики из подворотни. Кто это был, Лапухова, тот с кем ты развелась? — голос вдруг смачно плюнул прямо в душу Лапуховой, — Этот одноклетоночный одночлен тебя бросил в твоей однушке.

Глаза Лапуховой стали набухать слезами, к горлу подкатил ком, и она начала жалобно всхлипывать.

— Съешь конфетку, — сказала внутренняя принцесса и рука Лапуховой потянулась к коробке с шоколадом.

Конфета была в золотой обертке. Лапухова развернула обёртку и ей в руку выпала записка. «Ваша судьба в ваший руках» прочитала Лапухова и слопала первую конфету.

— В ваших руках, — передразнил голос, — В ваших, да не в ваших. Лапухова, жри конфеты и слушай. В тридцать лет оставаться принцессой трудно, если не сказать мягче — «охренительно тяжело». Ещё пару лет и две бутылки Хеннеси уже не помогут в прЫнцессу обернуться. Так что, мать, начнем преображение.

Лапухова засунула в рот сразу две конфеты, налила в фужер красного вина и залпом выпила.

— Я готова! Что делать?

Голос молчал. Внизу во дворе завыли сирены и кто-то тревожно закричал.

— Пиши в Гугл «как стать принцессой?», — скомандовал голос.

Лапухова быстро набрала в поисковике «как стать принцессой?». Тема была трепетная, ни одна Лапухова страдала. Гугл выдал тридцать тысяч линков.

— Выйти замуж за принца! — заржал голос, — К гадалке не ходи! Мы, ****ь, без гугла не знали, что принц тут буден замешен. Пиши, Лапухова, "где взять принца?"

Гул сирен на улице нарастал и на занавесках заиграли красно-синии блики.

Лапухова доела последнюю конфету и набрала «где взять принца?». Замелькали линки и фотографии.

— Стоп, читай внимательно. Всех датский, английских и прочих иностранных козлов отметаем сразу. На языках ты, Лапухова, не разговариваешь. Да и с родословной всегда можно замутить. Глянь, что в английском королевстве делаеться, там теперь мексиканцы рулят. Не, нам нужен чистокровный. Что б как положено, чтобы в доспехах и спас принцессу от огнедышащего дракона. Башня, принцесса, огонь, поцелуй, ну и вся эта мутота как положено.

— Скажешь тоже, — смутилась Лапухова, — Какие ещё драконы? Это только в сказках, — дурацкая радость булькнула и провалилась в глубину чёрной тоски.

Она встала, открыла холодильник и достала вторую бутылку вина. Пробка легко поддалась, Лапухова вспомнила что после развода можно всё и отпила из горла.

— Лапухова, — теперь голос был похож на мамин, — Ты умеешь танцевать?

— Не знаю, — ответила Лапухова и затанцевала на кухне. Вино теплой волной стукнуло в голову, ноги заскользили по гладкому паркету и тело закачалось в такт мелодии. Лапухова сделала ещё глоток, затем ещё. Её понесло, она раскинула руки, хотела оторваться от паркета и, кажется, оторвалась.

 

***

— Девушка очнитесь! — кто-то тормошил её за плечо и хлопал по щеке. Лапухова открыла глаза. Перед ней на коленях стоял он. В доспехах!

— Девушка... — он подхватил её на руки и понёс из комнаты.

— Я — принцесса, — сказала Лапухова и покрепче обхватила шею принца.

— Я понял, — ответил он, — У вас в доме пожар. Вы дыма наглотались. Я сейчас вас отнесу вниз. Там «скорая помощь».

Лапухова прижалась к принцу.

— Постойте! Поцелуйте меня пожалуйста. Всё должно быть по правилам.

Он остановился на секунду, затем наклонился к ней и коснулся губами её губ.

 

 

Кукла Вуду

— Лапухова, — голос в трубке напоминал голос Кудлаковой, но не вписывался в образ хозяйки. Он был артистично слаб и отдавал дешёвым шампанским.

— Лапухова, ты здесь? — голос давил на жалость и хотел срочного участия в личной жизни.

— Алё, Кудлакова, ты? — строго, на правах разбуженного в час ночи человека, поинтересовалась Лапухова.

— Лапухооооова, — трубка протяжно зарыдала, всхлипнула, высморкалась, сделалa глоток и наконец-то собралась. — Лапухова, у меня кризис восприятия реальности, понимаешь?

Лапухова хотела послать трубку, но вспомнила, что Кудлакова подруга и стала натягивать халат поверх голого тела. Недавно появившийся в Лапуховской жизни муж спал рядом в позе «не дополз до дзота».

 

***

Дружба с Кудлаковой началась внезапно и не обещала быть долгосрочной. Запутанные переходы московского метро столкнули девушек лбами в тот момент, когда их покинула всякая надежда выйти живыми из подземки. Интернет не работал, вокруг сновали гастарбайтеры и неприветливые личности, в неизвестном направление неслись забитые людьми поезда, а кондиционер нагонял уличную влагу и духоту. Кудлакова ехала вниз по эскалатору и мучительно вчитывалась в вывески и направления веток. Лапухова симофоря красным лицом стояла внизу и решала ребус из разноцветных линий, кружков, каких-то цифр и сокращенных названий. Они столкнулись.

— Лапухова, — первой представилась та, что лежала на спине.

— Кудлакова, — махнула чёрными, как стрелы из сажи, ресницами, та, что лежала сверху.

Так и подружились.

 

***

— Лапухова, — трубка больше не рыдала, — приезжай, а? Я оплачу такси.

— Полусухого? Одну или две? — просто так поинтересовалась Лапухова, заранее зная ответ.

— Бери две. Завтра ж суббота.

— Я на часок. Пока мой спит, — пригрозила Лапухова.

— Ждууу, — обрадовалась трубка и отключилась.

 

***

В съемной квартире Кудлаковой был полный ампир постсоветского реализма. Откуда и зачем в блочной двушке появились деревянные колоны и дубовые двери остается загадкой. Бархатные шторы и люстра под «хрусталь» были куплены Кудлаковой на местном «турецком» рынке с благородной целью «соответствовать стилю».

— Опять он? — с порога поинтересовалась Лапухова.

Голова Кудлаковой кивнула. Саму Кудлакову не было видно из-за балахона «летучая мышь».

— Не ходи вокруг да около. Бросил? — съязвила Лапухова и толкнула тяжёлую дверь в комнату.

Посреди тёмной комнаты стоял круглый стол. На столе в бронзовом подсвечнике горели оплывшие свечи, и причудливые тени обвивали дубовые колоны. Рядом на стуле сидел человек. Голова его наклонилась на грудь. Руки безжизненными плетями повисли вдоль тела. Белая рубашка была проткнута спицами и местами алела кровью.

— Вот зе фак? — от неожиданности Лапухова перешла на английский. — Ты его грохнула?

Кудлакова белой молью просквозила мимо подруги и взяла в руки подсвечник.

— Если бы, — с неподдельной грустью ответила Кудлакова. — Это кукла Вуду, — и ласково погладила сидящего по голове.

— Кудлакова, ты конкретно разошлась с реальностью, — Лапухова боязливо подошла к столу и заглянула чучелу в лицо.

На Лапухову смотрели грустные глаза известного в районе стоматолога Василевского. Глянцевая фотография «20 х 20» была пришита красной шерстяной ниткой к тряпичной болванке и на изгибах слегка видоизменила похожесть стоматолога.

— Фотография со стенда в поликлиники? — ошалевшая Лапухова потрогала нос Василевского пальцем.

— С Фейсбук распечатала, — невозмутимо ответила Кудлакова.

— Пожалуйста, объяснись, — тихим голосом врача психиатра попросила Лапухова.

— Помнишь, я у тебя деньги на курсы эзотерики занимала? — Кудлакова открыла бутылку полусухого и разлила вино по фужерам. Подруги чокнулись и выпили.

— Так вот, — усаживаясь на колени тряпичному стоматологу Василевскому, продолжала Кудлакова. — Там рассказывали охуительные вещи. Например, — Кудлакова понизила голос и наклонилась к Лапуховой, — например, есть особые знания, при помощи которых можно воскрешать тела умерших.

В коридоре мяукнула кошка, и где-то в глубине квартиры хлопнула форточка. Лапухова почувствовала, как по спине прошёлся холодок и волосики на руках приподняли кофточку, ей захотелось резко обернуться.

— Кудлакова, завязывай с психодуховными практиками, — прошептала Лапухова, — Не любит тебя мужик, но и хер с ним. На твою жизнь ещё десять, — она хотела сказать «ебарей», но чучело стоматолога Василевского косило глянцевыми глазами в её сторону и Лапухова не решилась.

— Я хочу с ним покончить, — лицо Кудлаковой скуксилось в плаксивой гримасе. Из глаз побежали слезы, и она стала вытирать их рукавом.

— Давай ещё по фужерчику, — Лапухова налила. Они чокнулись и выпили.

— Я спецом куклу сделала. Но, — она громко всхлипнула, — но по инструкции для полного освобождения его надо сжечь.

От слёз туш потекла и глаза у Кудлаковой сделались чёрными и огромными, как в фильме про вурдалаков и паночку.

— Кого сжечь? Стоматолога? — не поверила ушам Лапухова

— Да, нет. Kуклу Вуду, — и Кудлакова ударила чучело кулаком по голове.

— Где мы будем жечь тряпичное чучело? Оно же по размеру как матрас! — яростным шёпотом поинтересовалась Лапухова.

Кудлакова спрыгнула с коленей стоматолога Василевского и подхватила чучело в руки. Между ног у него висел белый, чем-то набитый, Кудлаковский носок.

— На кладбище! — с придыханием и особым блеском в глазах заговорщицки предложила Кудлакова.

— Да ты окончательно рехнулась со своим язычеством, — ответила Лапухова и с интересом потрогала носок.

— Точно такой размер?

— Один в один, — заверила её подруга, — Прикинь, как мне тяжело. Я уже всё подготовила, — и она указала рукой на свёрток в углу.

— Водка, пачка газет, его трусы. Делов-то на пол часа. Польём водкой, запалим газеты, я скажу мантру и всё. Я свободна! Помоги подруге.

— Охренеть, у тебя фантазия, — восхитилась Лапухова.

Перспектива ехать ночью на кладбище ей не нравилась, но Кудлаковский носок напоминал о женской солидарности.

 

***

Ночь на 13-ое ноября у начальника пожарной службы Мухинского района майора Бичевского не задалась. Звонили из квартиры на Осинках и жаловались на дым у соседей. Горел мусорный бочок рядом с трамвайным ДИПО и какой-то хмырь поджог сигаретой диван и теперь прятался от жены на балконе; дверь заклинило — поехали с машиной снимать. Пожарных не хватало. В дежурке сидел сержант Толик, второй день как выпускник пожарного училища, и со страхом смотрел на телефон. И тут позвонили с кладбища.

— Алё? Пожарка? Это вас с городского кладбища беспокоят. У нас тут что-то горит, — голос тётки в фуфайке был явно напуган.

— Что горит? — процедил сквозь зубы майор Бичевский.

— Не знаю, — ответила тётка, — Горит ярко. И кто-то там прыгает. Боюсь я, — призналась она.

— Звоните в полицию.

— Так не едут, — пожаловалась сторожиха, — Все на вызовах. Убийства у них там, понимаешь. А то, что я тут на кладбище одна, никому не интересно.

— ****ь, ну что может на кладбище гореть? — сплюнул Бичевский, — Сатанисты проклятые. Поймаю, убью.

Он достал сотовый и набрал номер.

— Костя, спишь? Да, я знаю, что два ночи. Что? Да, ладно, не бурчи. Весь состав на выезде. В дежурке Толик сидит, а мне стрёмно одному на кладбище ехать. Заеду через десять минут. Давай, отбой.

Он выключил настольную плитку, на которой аппетитно кипели тещины пельмени. Наколол вилкой соленый огурчик, хрустнул им, поморщился от мысли что надо идти на мороз, ехать на долбаное кладбище, и взяв в дежурке ручной огнетушитель, вышел в ночь.

 

***

— Поливай его водкой, поливай! — разогретая жаждой мести и спиртным Лапухова подкидывала газетные комочки в пламя.

— Вот же дрянь! И в живом теле, и в образном, — злилась Кудлакова.

Кукла Вуду не хотела заниматься огнём. Первое яркое пламя вмиг сожрало пачку газет и половину бумажного лица стоматолога Василевского. Тряпичное туловище противно дымилось, пахло водкой и подмигивало одним уцелевшим и злым глазом.

— Читай молитву, Кудлакова! У меня уже пальцы онемели газету жамкать, — Лапухова подпрыгивала на месте и дула на пальцы.

— Какую молитву? — удивилась Кудлакова.

— Черт, связалась с тобой. Проклятие, заклятие, на что ты три тысячи потратила на курсах оккультизма!

Кудлакова достала из кармана бумажку и стала с подвыванием тянуть.

— Мону-мону вели ...

Мелодичная трель Лапуховского телефона прервала кладбищенский ужас.

Лапухова вытащила телефон и энергично замахала руками на Кудлакову и куклу стоматолога Василевского. Василевский подмигнул подгоревшим глазом, Кудлакова перестала выть.

— Костик, я у Кудлаковой, — тоненьким и ласковым голоском пропела Лапухова. — У неё личная проблема. Ага. Да. Буду. Куда? На срочный вызов? Целую. Да. Ну сказала же. Кудлакова, подай голос!

— Костян, привет! — с готовностью прапорщика, крикнула Кудлакова.

— Ну давай, заклинай! Мне домой пора, — Лапухова положила телефон в карман и протянула озябшие руки к костру.

— Мону-мону вели... — голосом Гоголевской утопленницы запела Кудлакова.

 

***

Кукла Вуду горела уже минут пятнадцать, как вдруг из темноты раздался грозный мужской голос.

— Эй, сатанисты! Не двигаться! Оружие, ножи и газовые баллончики на землю! Вы окружены!

От неожиданности Кудлакова громко ойкнула и присела. Лапухова подняла руки вверх.

— На землю! Лицом в снег, — скомандовал голос.

Кудлакова и Лапухова послушно легли. Кукла Вуду догорала в гордом одиночестве.

Майор пожарной службы Бичевский и капитан Костя Горелов двинулись к костру. В снегу лежали две женские фигуры.

— Подьём! Кто такие? — Бичевский посветил фонариком в женские лица.

— Костя, — заплакала от счастья Лапухов, — Я такая дура, — начала она, но под взглядом мужа остановилась.

Капитан Костя Горелов две минуты смотрел на жену, затем перевел взгляд на Кудлакову и понял, что в жизни он ещё мало чего повидал и хорошо, что вовремя женился.