• 2018-4 (22)

Тайна Творца

Памяти Юрия Мамлеева

Дворничиха Татьяна Васильевна, впоследствии прозванная Танькой-шаманкой из-за ее опасного хобби, никак не могла завязать с выпивоном. Мир мерзкий, все сволочи — ну как тут не пить? Зашиваться она боялась, а от антабуса толку было мало — от окружающей Вселенной тошнило еще больше.

Избавление иначе, как чудом, назвать нельзя. Как-то среди зимы бывший сожитель припер ей довольно-таки вонючую мазь и объяснил способ употребления. Следовало раздеться донага, намазаться, оседлать метлу — и вперед! «Посмотришь хотя бы, как в других мирах люди живут» — сказал бывший хахаль. Теперь каждый вечер Татьяна все с себя снимала, натиралась и верхом на орудии профессионального труда устремлялась навстречу морозу и приключениям.

Она побывала в мирах возмездия, описанных Даниилом Андреевым, и в им же описанном более приятном мире, где все цветет и благоухает, но нет животных. («Розу мира» она не читала и имени автора не слыхала, так что ее свидетельство вполне достоверно). Как-то залетела в мусульманский ад, освободила оттуда нескольких феминисток и переправила в места, более пригодные для посмертного пребывания. Но когда прилетала обратно, все вокруг по-прежнему было мерзко и дико, и Татьяна Васильевна не могла понять, в чем тут дело. Чтобы докопаться до сути, она решила долететь до края Вселенной, чтобы, может быть, встретить там Творца и поговорить с ним по душам.

...Вообще говоря, если тупо переть на метле со скоростью света, раньше, чем за тринадцать миллиардов лет, до места не долетишь. Но если задними дворами да параллельными мирами... Все равно времени уходит много — Танька-шаманка вылетела вечером, а вернулась лишь в сумерках следующего дня.

И вот она была уже почти у цели. Вокруг мелькали скопления галактик, бесконечные и тоскливые, как жилые кварталы на окраине мегаполиса. Потом и они исчезли, и перед метлой выросла черная стена шириной во все небо. Татьяна поняла, что к Творцу ее, конечно, не допустят, но ответ на свой вопрос получила.

Дворничиха плохо знала английский, но надпись во всю ширину стены разобрать смогла. На стене сияли гигантские буквы: MADEINCHINA.

Экскурсия

После того, как писатель Н. с супругой разбился в катастрофе, им довольно быстро определили место в загробном мире — поселок Переделкино-райское, принадлежащий одноименному ангельскому сообществу. Поселок и правда имел райский вид — много зелени и нарядные домики с красными крышами. Писателя с женой поселили в коттедже на две квартиры. Во второй проживал одинокий инопланетянин, который попросил называть его Василием Петровичем. Он попал сюда ребенком, получив метеоритом по голове на родной планете в галактике Магелланово Облако. В небесной школе, где он учился, среди прочих предметов преподавали русскую литературу. Малолетний Вася так ею увлекся, что решил сделать своей профессией.

Василий Петрович взялся показать новоприбывшим поселок, но первым делом провести их к дому старосты. По дороге он им жаловался на трудности со вступлением в брак — этот свет открыт для всех разумных существ, но инопланетянин в Переделкине-райском он один.

Старостой оказалась Лидия Марковна, которая учила писателя Н. литературе в девятом классе. У нее было свободное время, и она взялась провести экскурсию.

— Поселок у нас небольшой, — начала рассказ Лидия Марковна. — Переделкино-адское во много раз больше. Людям, связанным с литературой, обычно в раю не климатит — им без склок и эксцессов никак. Поэтому и Пушкина с Лермонтовым сюда не пустили. На высшем небе куратор русской литературы Николай Михайлович Карамзин. После их очередной дуэли — к счастью, они тут не смертельные — он только за голову хватается, а потом зажимает нос и спускается в эту клоаку наводить хоть какой-то порядок... Слева дом Бориса Пастернака — точная копия его дачи в Переделкине-земном. А справа на веранде сидит Мандельштам и пьет чай. Что, Осип Эмильевич, не хочется больше убегать — разве только от Наденьки? (Писатель опознал характерный юмор Лидии Марковны и ее характерный смех). А дальше поселок в поселке — крепкий деревянный забор, избы, словно из музея народного зодчества, колоколенка торчит. И надпись на воротах: «Жидам вход воспрещен». Это почвенники — их право. Когда им от меня что-то надо, сами приходят.

Они дошли до конца поселка. Там начинался лес, где на широкой, ясной поляне маячила усадьба Льва Толстого.

— А какова миссия этого сообщества? — спросил писатель Лидию Марковну на обратном пути. — Я слышал, на этом свете все при деле...

— Наша специализация — семинары и мастер-классы для литераторов, которые пока на Земле. Естественно, мы их проводим, покуда писатели спят. Потом они просыпаются, ничего обычно не помнят, и вдруг — вдохновение... Кстати, через полчаса в Торонто ложится спать Дмитрий Сливняк. Кто мог бы им заняться? Василий Петрович, может, вы?

Поделиться