• 2013-4

  Семичасовая утренняя электричка была почти пустой. Вошедший мужчина оглядел вагон, зажмурился от бьющих сквозь окна лучей восходящего солнца, выбрал скамью на теневой стороне, сел, прислонясь к окну, и закрыл глаза.

 Он был небрит, одет в серый, немного мятый пиджак, синие джинсы и довольно красивые, хотя и поношенные ботинки.

 — Электропоезд следует до станции… — громкий, звенящий голос выдернул его из полудремотного состояния. Он поежился, поменял позу и снова было погрузился в забытье, но тут внимание его привлекла вбежавшая в вагон девушка. Встретившись с ним взглядом, она направилась в его сторону и, шумно выдохнув, плюхнулась на сиденье напротив.

 — На восемьдесят пятом километре останавливается, не знаете? — от нее пахнуло вчерашними духами, слегка приправленными алкогольным перегаром. Кажется, она так торопилась на электричку, что ни умыться, ни причесаться не успела. Даже в зеркало, судя по всему, не посмотрела. Тушь растеклась под глазами, остатки ее комками висели на ресницах, в темных вьющихся волосах застрял клочок чего-то блестящего, возможно, конфетной обертки. Короткая джинсовая юбка, которая была девушке великовата, слегка скрутилась набок.

 — Останавливается, я тоже там выхожу, — мужчина протер глаза.

 — Ой, правда? Тогда разбудите меня, если я усну? Ох, а если мы оба уснем? — она зевнула и посмотрела по сторонам. Затем, порывшись в сумке, девушка достала из нее пудреницу, перетянутую резинкой, открыла ее, обсыпав юбку бледно-розовым порошком, и посмотрела в зеркальце.

 — Ой, ужас-то какой, — она торопливо послюнила палец и принялась стирать разводы туши со щек.

 Приведя себя в относительный порядок, она посмотрела на мужчину и улыбнулась.

 — Расческу забыла взять. Теперь новую придется покупать.

 Мужчина молчал.

 — А вы-то туда зачем едете? — спросила девушка, — вы ведь там не живете, сразу видно.

 — Какое тебе дело? — он отвернулся к окну.

 — Да, в общем-то, мне пофиг, но о чем-то надо говорить, не молчать же всю дорогу.

 Пауза.

 — В гости? А может, что-то случилось? Заболел кто-нибудь? — не унималась попутчица.

 Мужчина пристально посмотрел на девушку. Несмотря на следы бурной бессонной ночи, лицо ее было все же приятным. Живым и… беззащитным, что ли. По выражению ее глаз он понял, что она старше, чем выглядит на первый взгляд. Пожалуй, ей лет двадцать пять.

 «Ну что ж, можно и поговорить».

 — Попрощаться еду, — он чуть приподнял угол рта, обозначая улыбку.

 — С кем? — девушка насторожилась. — Такое ощущение, что вы с ним попрощаетесь и потом убьете!

 Он вдруг захохотал. До слез.

 Глядя на него, девушка тоже, непонятно почему, заплакала черными слезами. Мужчина вытер глаза рукавом.

 — Не волнуйся, я всего лишь хочу попрощаться с деревом.

 — Чего? С каким еще деревом? Зачем с ним прощаться?

 — А больше не с кем! — он снова засмеялся. — Есть там одно дерево, я его с детства знаю.

 — О-о-о, как все запущено, — уныло протянула девушка, перестав плакать, — выходит, после прощания с деревом на нем же и повеситься собираетесь?

 — Нет, вешаться не буду. А ты, выходит, умная?

 — Хм, я не только умная, но еще и красивая. Только вы, мужики, так торопитесь потрахаться, что ничего этого не замечаете.

 — Ну, лично я никуда не тороплюсь, так что, как видишь, заметил.

 Девушка смутилась.

 — Ну, я, конечно, не такая, как в кино или книжках. Почему там все женщины, в которых влюбляются, обязательно должны быть какими-то тонкими и прозрачными, с длинными пальцами и выступающими лопатками?

 — Не знаю, в такую, наверно, легче влюбиться.

 — У меня, между прочим, самые красивые в мире ступни. Вполне можно влюбиться за одни только ступни. Не верите? — она расшнуровала башмак, сняла носок и вытянула ногу.

 Мужчина долго смотрел на небольшую, узкую, с идеальным изгибом ступню, ровные пальцы, напоминавшие птичье крыло, будто кистью нанесенные акварельно-нежные вены… и мысленно согласился с тем, что в мире не так много найдется столь же гармоничных вещей. В голову тут же полезли дурацкие сравнения с морской раковиной или орхидеей, но это не помешало ему наслаждаться разглядыванием. Чем больше он смотрел, тем сильнее это зрелище его завораживало и умиротворяло, как японское трехстишье, как музыка. Где-то в глубине сознания зазвучал «Дуэт цветов» Делиба в неожиданно чудесной аранжировке перестука колес. Отрывать взгляд не хотелось, казалось, это причинит боль.

 — Верю. У тебя самые красивые в мире ступни. Я рад, что мне посчастливилось увидеть одну из них.

 Девушка молча надела носок и обулась.

 — Вы это серьезно сказали? Или издеваетесь, как все? — спустя несколько минут спросила она.

 Мужчина немного подумал, прежде, чем ответить.

 — Серьезно. Я, видишь ли, и правда собираюсь покончить с собой, ты угадала, — он достал из кармана пластиковый пузырек с мелкими белыми таблетками, встряхнул его и снова убрал в карман. — Cамый простой и безболезненный способ. Тут главное, чтобы никто не мешал, чтобы без мерзости оживления обошлось. Я все откладывал, все казалось, что-то не закончил. Потом вспомнил про то дерево, и так мне вдруг захотелось его увидеть! Понял: это последнее, что мне необходимо. Так сразу стало спокойно и хорошо. А тут еще твоя ступня. Это как неожиданный подарок ко дню рождения. То есть, ко дню смерти. Черт возьми, неплохо прозвучало! — мужчина усмехнулся.

 Девушка слушала его, приоткрыв рот и хлопая глазами. Когда он замолчал, она отвернулась к окну и стала рассеянно наблюдать за мелькавшими картинками чужой жизни. Для сидящего напротив человека жизнь сейчас сматывалась, как клубок. Оставалась нить длиной в пятьдесят километров, сорок пять, сорок…

 — Расскажите про дерево, — вдруг попросила она.

 — Нечего рассказывать. Дерево как дерево, клен, только очень старый. Умудрился пережить всех, деда с бабкой, мать… Даже дом уже почти развалился, а клен все стоит. Я в детстве на нем от деда прятался. Однажды так долго сидел на ветках, что уснул и чуть не свалился… А может, и нет уже никакого клена, срубил кто-нибудь, а? Тогда совсем хреново.

 Мужчина вздохнул.

 — Не срубили. Кому это нужно, рубить его? Там он, вот увидишь.

 Оттого, что она сказала «увидишь» вместо «увидите», ему стало приятно.

 — Спасибо.

 — На здоровье, — буркнула девушка.

 — Мне нравится твое чувство юмора.

 Некоторое время они снова ехали молча. Монотонный стук колес сменялся пронзительным скрежетом на остановках, напоминавшим, что очередной отрезок пути — отрезан.

 — А у меня даже дерева нет, — тихо произнесла девушка.

 — У тебя еще все впереди, — ответил мужчина, приоткрыв глаза. Оказалось, он не спит.

 — А у тебя, значит, все позади, — заметила она с сарказмом. — Тебе сколько лет-то?

 — Тридцать шесть. Только попрошу обойтись без проповедей, — раздраженно пробурчал он и снова закрыл глаза.

 — Как скажешь. Мне-то что, жри свои идиотские таблетки, если так хочется.

 — Своей болтовней ты мне мешаешь спать.

 — Ничего, успеешь выспаться.

 — Чего ты привязалась? Зачем ты вообще сюда села? Вокруг полно свободных мест.

 — А можно, я пойду с тобой и тоже попрощаюсь с твоим деревом? — не обращая внимания на его недружелюбный тон, спросила девушка.

 — Нет. Это мое дерево, к тебе оно не имеет ни малейшего отношения.

 — Тебе что, дерева для меня жалко? Я же показала тебе мою ступню. За это ты должен показать мне этот чертов клен!

 — Иди ты сама к черту! Вместе со своей ступней!

 — В таком случае нам по пути! Ты ведь туда же идешь! — огрызнулась она.

 Мужчина протянул руку и снял крошечный кусочек фольги с ее головы.

 — Смотри, в твоих волосах запуталась упавшая звезда, — он положил блестящий клочок себе в карман.

 Девушка поправила волосы и опустила глаза.

 — Я все равно пойду с тобой. Увяжусь, как бездомная кошка. Тебе ничего не останется, как подобрать меня.

 — Может, есть смысл увязаться за кем-нибудь… ну, более надежным?

 — Кошка ничего не смыслит в смыслах. К тому же, — она помедлила, — знаешь, меня еще никто и никогда так не любил. Никто до тебя не рассказывал мне о своем дереве, никто не находил звезд в моих волосах…

 — Слушай, — мужчина наклонился к ее лицу, — я сейчас выйду и дождусь следующего поезда, а ты останешься и постараешься забыть обо всей этой чепухе.

 Девушка взяла его обеими руками за воротник пиджака, притянула к себе и легонько поцеловала в губы.

 Отпрянув на мгновение, мужчина вдруг взял ее за подбородок и ответил долгим-предолгим поцелуем. Так, как будто он в последний раз целовал всех женщин, живущих на земле.

 — До станции «Восемьдесят пятый километр» электропоезд проследует без остановок, — объявил не терпящий возражений голос.

 Больше они не говорили.

 На перроне никого не было, только небольшая пятнистая собака лежала у чугунной скамьи, греясь в лучах августовского солнца. Мужчина помог сойти своей спутнице, а она, взяв его руку, больше ее не отпускала. Девушка оказалась совсем невысокой, она едва доходила мужчине до плеча.

 — Далеко до твоего дерева? — спросила она.

 — Километра четыре, пойдем пешком?

 — Пойдем. Только давай что-нибудь перекусим вначале, я умираю от голода.

 — Договорились. Я не позволю тебе умереть. Как тебя звать-то?

 — Надя. А тебя?

 

(Публикуется с любезного разрешения автора.)