• 2016-4

О любви и правде

Давно ли, недавно, далеко или близко, но однажды пришли к Правде самые лучшие, самые честные люди рассказать Правде о своей любви к ней и любовью этой поделиться.

Начали правдолюбцы с того, как прекрасна Правда и как она чиста.

Потом заговорили о том, что Правда нужна им как воздух, что за Правду им и умирать не страшно.

Ну и, наконец, закончив восхвалять Правду, решили правдолюбцы выяснить, кто же из них самый правдивый.

Не для почестей решили выяснить, не для наград, а только ради установления самой Правды.

И как-то быстро правдолюбцы от мирной беседы к яростному спору перешли, а потом и вовсе стали они друг друга Правдой колоть и в глаза тыкать.

Больно стало Правде, но встала она между правдолюбцами.

И тут увидели правдолюбцы, что Правда мешает им узнать, кто из них самый правдивый.

И тогда кто-то крикнул:

— Режь эту Правду!

А другие поддержали:

— Руби ее!

Накинулись правдолюбцы на Правду и растоптали ее, а что не растоптали — порезали да порубили на маленькие кусочки.

И каждый правдолюбец взял себе по кусочку правды и унес с собой. И теперь у каждого правдолюбца есть своя правда. Собственная.

Только Правды больше нет.

 

Как мужик родину продавал

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жили-были мужик да баба и, как полагается, ели кашу с молоком. Мужик в артели по кузнечному делу мастером был, баба в поле работала да по хозяйству хлопотала. Ладно жили, не бедно и не богато, как все.

Но однажды прискакал к ним царский гонец и зачитал громогласно царский наказ.

Сказано было в этом наказе, что Царь-батюшка решил отречься от своей единоличной власти и разделить ее с народом.

Но враги народа порешили не допустить такого народного счастья и объявили народу войну.

И ежели народ не постоит за правду, так и не видать ему, народу, новой светлой жизни. А ежели народ хочет за свою народную власть постоять, за местное самоуправление — так добро пожаловать баррикады строить и на борьбу идти.

И решил мужик на баррикады пойти. Простился с бабой своей и в путь отправился. Долго он ходил или коротко — никто уже и не вспомнит. И на баррикадах сражался, и друзей хоронил, и сам пули не избежал. И вот, наконец, объявили, что народ победил. И пора ему, народу, насладиться, так сказать, своими завоеваниями.

Вернулся мужик домой, идет, смотрит на свои завоевания. Ходит, головой вертит, ничего не узнает.

Артели его больше нет. Сказывают, приказчик артельную кассу прихватил и в дальние страны укатил с тамошними артелями как будто опытом обмениваться. И то сказать — на то она и свобода, чтоб с кем хочешь опытом можно было обмениваться.

Из заморских стран, сказывают, тоже гости были. Посмотрели на кузнечных дел мастеров, на узорные решетки, на розы чугунные — и стали носы воротить. Мол, не современно это все, не модно. Походили, пошептались, потом велели мужикам собрать старинные наковальни да тяжелые молоты, погрузили на телеги и отбыли. Напоследок обещали поставить наковальни современные, молоты полегче и инструкции для мужиков привезти. Мужики сидели-сидели, ждали-ждали — да и разбрелись кто куда. Кто на кладбище, а кто и просто неизвестно где сгинул.

Потом, говорят, еще много других заморских специалистов тут побывало — все как есть раскритиковали. И рожь не та, и овес не тот, и коровы не те, и молоко зачем пьете, когда йогурт пить надобно. И чтоб народу неповадно было черт знает чем на земле заниматься, погрузили они эту землю на телеги — и тоже увезли.

Народ, говорят, какой остался, совсем растерялся. Хотели к царю идти на басурман жаловаться — а Царя-то и нет! Был он Царь-государь, а теперь — просто государь, то есть государственный человек. И с другими государственными людьми он государственными делами занят, а о народе ему думать и не надо. Народ ведь за что воевал? За свое, то есть народное самоуправление. Так пусть теперь сам и управляется и сам на себя себе жалуется.

Народ какое-то время еще пожил, а потом помирать начал. Вот где беда пришла!

Гробов не из чего сделать — лес весь срублен басурманам на радость. А и был бы лес — так что с гробами делать? Земли-то тоже нет.

Пробовал народ в речке топиться — да не тут-то было! К речке народ не подпускают — а нечего народное достояние народными трупами засорять.

Вот и сидит народ по домам, смерти дожидается.

Подошел мужик к своему дому, а баба его даже подняться ему навстречу не может. Вот до чего ее свобода довела!

Заметался мужик, не знает, чем своей бабе помочь. Дом пустой, никому не нужный, как и он, и баба его. И тогда додумался мужик, что есть у каждого самое дорогое — Родина. Собрался мужик и пошел. Родину продавать.

Приходит на базар, смотрит — а там целая толпа продавцов. И каждый норовит Родину продать. Да подороже.

Да только кто ж такую Родину купит, которую каждый продать норовит…