• 2015-1

Я с раннего детства имел непреодолимую тягу, к литературе. Постоянно что-то записывал, сочинял и, конечно же, много читал. А, закончив восьмилетку, твердо решил поступить в местный пединститут на филологическое отделение.

И это желание стало моей мечтой. Наверное, она никогда бы не воплотилась в реальность, если бы не удачное стечение обстоятельств, которое можно с уверенностью назвать — судьбой.

 После школы, я поступил учиться в училище. А в то советское время, сплошь и рядом, открывались «школы рабочей молодежи». Где ученикам, после их трудового дня, усиленно и целенаправленно давалось среднее образование. И происходило все это именно так, как показано в известном фильме «Большая перемена». Кстати, в нем один из героев Пьер, участник «аттракциона неслыханной жадности», которого играл С. Крамаров, носил фамилию — Тимохин.

 И вот примерно в такой школе, после основных занятий в училище, я и учился. Надо сказать, что вся эта затея мне тогда нравилась. А учителя нам говорили, те из вас, кто не будет пропускать занятия, получат аттестаты зрелости с хорошими отметками. То есть посещаемость в вечерней школе, как она называлась «в народе», была главной!

 И я старался занятия не пропускать. А по окончании всего курса обучения получил обещанный учителями аттестат — с одной лишь «тройкой» — по «астрономии». Помню, как я тогда сильно расстроился. Ведь я этот предмет совсем не изучал. А за что тройка?

 За несколько месяцев до службы в армии, я посещал подготовительные курсы для поступления в пединститут. От них у меня мало, что осталось в памяти.

 А когда, отслужив положенные два года, я пришел в приемную комиссию, у меня на руках был аттестат о среднем образовании, с высоким проходным баллом, играющим существенную роль при конкурсном отборе в институт.

 Кроме того, положительным фактором служило и то, что я парень. А в пединститут, да еще и на филфак, мужчин принимали с радостью. К тому же, я только что демобилизовался из рядов СА. А тогда отслужившим юношам были открыты двери во многие учебные заведения, куда можно было поступить на льготных условиях. И, вдобавок ко всему, я был кандидатом в члены КПСС.

 Одним словом, я был абсолютно уверен, что поступлю в пединститут, и сильно — то не обременял себя подготовкой к вступительным экзаменам. Хотя ей и должны заниматься все нормальные абитуриенты.

 Конкурс в то время был два человека на место. И чем меньше оставалось времени до начала экзаменов, тем больше я задавался мыслями о том, как же я буду состязаться знаниями с теми, кто недавно окончил школу? К тому же я поступал на заочное обучение. И часть абитуриентов уже работали в школах, например, в сельских. Короче говоря, их уровень подготовки, скорее всего, был лучше моего.

 Первым экзаменом было, конечно же, сочинение. И основной «отсев» должен произойти после него. Это я понимал, слава Богу. И заняв свое место в аудитории, сразу же для себя решил — писать короткие, нераспространенные предложения. Использовать, по возможности — простые слова. Мысли излагать — коротко и ясно. А главное — взять «свободную» тему, если она будет!

 Ей оказалась примерно такая тема: «Как Вам представляются уроки русского языка в недалеком будущем? В чем их отличительные особенности от учебного процесса наших дней?» Ну, фантастикой в то время увлекались многие. И я не исключение — читал книги и любил фильмы на эту тему. Одним словом, сочинение написал. А часть из тех, кто выбрали другие темы — «отсеялись». Но, тому, что «первый блин» для меня не оказался «комом», я сильно не радовался.

 Лишь тогда я прочувствовал по-настоящему, что поступаю в институт и то, что могу «провалить» второй и самый главный экзамен — «Русский язык и литература. Устно».

 За длинным столом, в большой аудитории, строго восседали два преподавателя по русскому языку и совсем еще молодая, очень симпатичная, экзаменатор по литературе. Я взял сразу два билета по разным предметам. И сел готовиться. Наверное, к тому, что осенью и зимой мне придется снова походить на подготовительные курсы, а на следующий год, если все будет хорошо, попытаться поступать в институт.

 -Молодой человек, Вы готовы? — вскоре услышал я от преподавателя по литературе.

 -Да, да, сейчас. Еще немного…

 Если в билете по русскому языку, я и находил что-то мне знакомое, то с литературой, я понял, у меня будет — провал!

 В «вечерней школе» я, естественно, получил только отдаленное представление о таких книгах как «Тихий Дон», «Война и мир», «Братья Карамазовы» и т.д.

 Что-то написав на двух листах, для каждого предмета в отдельности, я выждал момент, когда место у экзаменаторов русского языка освободится, и сел перед ними.

 О результатах моего скудного ответа они мне сразу ничего не сказали. И я передвинулся к преподавателю литературы. Она, опустив голову, очень внимательно слушала мою речь. А потом тихо сказала:

 — Молодой человек, у Вас по моему предмету — но-о-оль! — и помолчав, добавила: — Я не знаю, что делать…

 Но, тем не менее, она, чуть пододвинувшись к рядом сидящей коллеге, спросила:

 — Как у вас Тимохин ответил?

 Женщина слегка стушевалась:

 — А в чем дело?

 — По литературе у него будет «двойка»! Мне надо знать, что он у вас получит.

 Экзаменаторы спешно стали просматривать бумажку с моей писаниной.

 — Если и у вас он ответил плохо, — чуть слышно продолжала литераторша, — то он сейчас же покинет аудиторию.

 Достойны ли были мои знания отметки «три», или у русоведов на этот счет были какие-то свои мысли, но они дали своей коллеге положительный для меня ответ.

 Тогда, моя экзаменатор, опустив глаза в стол и прикрыв их ладонью так, словно её мешал яркий свет, опять же тихо произнесла, только обращаясь уже ко мне:

 — Пишите то, что я Вам сейчас продиктую…

 — Что?— не сообразил я.

 — Молодой человек, Вы, что не понимаете? У Вас по литературе будет «двойка»…Записывайте, все, что я Вам продиктую…

 За моей спиной в аудитории сидело еще несколько человек. А я спешно и плохо соображая, поразборчивее, писал…Результаты экзамена стали известны только на следующий день. И, как и подобает в таком случае, после них, еще несколько абитуриентов — «отсеялось».

 Последним моим испытанием стала — философия. На неё, после всего ранее происшедшего, мне можно было точно не ходить.

 Чуть больше месяца прошло с моего «дембеля». Конечно, я, прежде всего, морально не был готов к поступлению в институт. Моя служба проходила в новосибирском лесу, на командном пункте, под землей. На глубине метров десяти. Бывали случаи, когда я на свежий воздух не выходил неделями. Ел и спал на боевом посту. И вернувшись в родные пенаты, в свой город, я естественно, как «с луны свалился». Цивилизация, город, люди!

 Зайдя вместе с остальными будущими студентами в небольшую аудиторию, я положил на стол перед преподавателем свой экзаменационный лист. С портретов на стене, без особой радости, на меня смотрели Гегель и Кант. Билет я пока брать не спешил.

 — А Вы что, у нас — солдат? — неожиданно раздался у меня за спиной голос экзаменатора.

 — Да, я недавно уволился из армии.

 — Вот оно как? И где же Вы служили? — спросил мужчина, пока я садился за свободный стол, недалеко от него.

 -В Новосибе, в ЗРВ, в ПВО. Планшетистом.

 Не знаю, понял ли экзаменатор мой ответ, но далее, он восторженно сказал:

 -Так Вы любите русский язык и хотите стать учителем?

 И получив от меня утвердительный ответ, добавил то, что могли услышать все присутствующие:

 -Тогда, Вам нет смысла, беспокоиться. Мой предмет Вы сдадите. Точно.

 Может быть, экзаменаторы и должны заранее настраивать абитуриентов на хороший лад. И такие слова они говорят всем, но для меня они прозвучали, как выстрел в ночи!

 Теперь уже, Гегель и Кант со своих портретов смотрели на меня, как на доброго знакомого. И казалось, что они были рады за меня.

 Взяв билет, я что-то возбужденно, но уверенно рассказывал преподавателю. Он в ответ кивал и комментировал мои слова. Со стороны все это больше походило на доверительную беседу, а не на сдачу экзамена по философии.

 Свою вторую четверку за экзамены, как и было мне обещано, я получил. А две тройки, за памятную сдачу русского языка и литературы, плюс высокий проходной балл в аттестате зрелости, от вечерней школы, сделали свое доброе дело, выдав мне «путевку в жизнь». Так я стал студентом семипалатинского пединститута, по специальности «учитель русского языка и литературы».

Много с тех пор «воды утекло». На протяжении ряда лет, я работал в различных учебных заведениях. И благодарен судьбе за то, что когда я поступал в институт, она была столь благосклонна ко мне. И, конечно же, никогда не забуду бескорыстную доброту экзаменаторов, чьи имена в моей памяти, к сожалению, не сохранились…