• 2024-4(46)

Он полз на брюхе, царапясь о колючки кустарника. Нижняя часть его тела не столь надежно прикрыта выдубленной зноем шкурой, как спина и грудь. Но он терпел.Высокая трава еще не полностью выжженной африканским солнцем саванны слегка прикрывала его движение. Он полз навстречу страшной опасности. Впрочем, люди в длинном кузове джипа были очень увлечены стрельбой, они все смотрели в одну сторону, он полз с другой. Белые люди в белых странных одеяниях не видели, что происходило рядом, почти у самых колес их машины. Охваченные лихорадкой убийства беззащитных животных, они быстро перезаряжали свои карабины и стреляли, стреляли…

Так получилось, что едва заметная колея дороги отделила льва от детенышей и львиц, по этой колее изредка проезжали раздолбанные старые легковушки чернокожих обитателей убогой деревушки у ручья. Лев никогда не обращал внимания на этих малопонятных, но вполне привычных созданий. Но тут на дорогу выкатила на четырех черных колесах машина с мощным урчанием. Она резко остановилась, из кабины в открытый кузов поднялись люди светлого окраса , быстро вскинули длинные трубки — и послышались громкие хлопки. Молодая львица, стремительно метнувшаяся в сторону от дороги, вдруг вздрогнула, будто хотела сделать прыжок, — и тут же ткнулась в землю. Лев учуял запах ее крови. Это была его любимая львица. Затем он увидел, как упал подкошенный невидимым ударом львенок, затем еще один. Падали и убегавшие антилопы и зебры.

Льву ничего не угрожало, двуногие создания с огнедышащими трубками не смотрели в его сторону, но инстинкт самосохранения не повлек его в сторону спасительной саванны. Он полз на брюхе к пришельцам. Он хорошо слышал их радостные возбужденные возгласы, ощущал незнакомый запах едкого дыма с примешанным к нему еще одним странным, чуть пряным запахом. Все жизненные повседневные инстинкты застыли, лев был весь во власти незнакомого ему ранее, подчинившего его полностью страстного желания смерти — смерти светлокожих двуногих с их длинными трубками.

Его прыжок оказался исключительно точным: он одним броском сбил с ног всех стоявших в кузове. Лапы и зубы быстро завершили начатое …

Тогда он был молодым и сильным, а молодость и сила казались бесконечными. Даже бегемоты сторонились его. Сон у него был глубоким, глаза смыкались, он погружался в мягкую темноту, в нее не врывались никакие видения.

Через несколько дней он учуял тот же чуть пряный запах бледнолицых двуногих. И понял, что они пришли за ним. У него был свой обширный участок саванны, другие львы не смели заходить на его территорию. Но огнедышащие трубки были сильнее льва. И он бежал. Бежал долго. Схватывал изредка любую саванную мелочь — и бежал дальше. Двуногие его не нашли. Когда он вернулся через много лун на свое старое место, его увидели черные обитатели деревушки. Они знали про убитых львят и львицу и поняли, что произошло. Про вернувшегося льва они не сказали белым. Ведь ни их, ни их убогую скотину он никогда не трогал. А белых с длинными трубками они сами не любили. Давняя история такой короткой жизни.

Теперь лев лежал на горячем белом песке, его лапы были раскинуты как в глубоком сне, на самом деле он не спал, он видел силуэты зверей, проходивших вблизи и поодаль, но все они двигались будто в мареве, и это марево затягивало его. Он хотел — и не мог подняться. Даже когда вокруг него стал сужаться круг отвратительных гиен, он не вставал, хотя все острее ощущал необходимость отпугнуть этих отвратительных тварей. В отличие от зебр и антилоп, эти твари были опасны. Нужно было хоть одну из них прихватить лапой и порвать, тогда они издадут свой хриплый лающий вой и уберутся в поисках более доступной добычи. Но лев не вставал. Груз собственного тела вдавливал его в белый песок. Удалось поднять тяжелую голову. На мгновение отвратительные, давно им презираемые хищники замерли. Но лев не встал . И гиены вновь стали приближаться все ближе и ближе. Уже явственно ощущался смрадный запах этих пожирателей падали.

Невстающий лев — тоже падаль…

И тут молодое сильное тело метнулось в сторону вожака гиеньей стаи, и все эти твари в скомканой, пятнистой, неровной шерсти отпрянули. Львица отогнала гиен — и тут же скрылась. Лев узнал ее, песчаное тело львицы будто разорвало плотную ткань марева, опутавшего льва. Он поднялся и медленно пошел по направлению к реке. Надо было напиться. Вода всегда придает силы. Только у воды надо быть предельно осторожным. Не менее отвратительными и опасными, чем гиены, были крокодилы, постоянно подкарауливавшие зверей, приходивших на водопой.

Один раз лев сам чуть не пошел на прокорм огромному крокодилу — тот неподвижно лежал, как замшелый ствол большого дерева. Лев выходил из воды, как вдруг чудовище с невероятной стремительностью рванулось с места, страшные челюсти сомкнулись на задней лапе льва. Лев хорошо знал, если не справиться с зеленым гадом на земле, он утащит в воду — и все, конец. Тогда он только стал вожаком прайда. Никогда более не совершал лев такого мощного рывка, кусок лапы остался в зубах гада. Он даже не почувствовал боли. Другое переполняло льва — он чуть не оказался поверженным и съеденным на глазах его львиц, его самок.

Крокодил был, видимо, очень голоден. Он продолжил свою охоту на суше. А лев не продолжил бегство по спасительной для него земле. Он резко развернулся и обрушился на спину крокодила, вцепился зубами в то место, где у нормальных зверей голова соединяется с телом… Безуспешно. Его раненая лапа соскользнула с непрорываемой спины, по наитию когти льва рванули туловище крокодила снизу, там зеленый панцирь поддался, чудовище на секунду застыло, чтобы вскоре вновь ринуться к воде. Но тут одна из львиц также прыгнула ему на спину. И уже две львиных лапы со стороны брюха стали разрывать ему внутренности. Доли секунды все решили. Мясо этого гада оказалось вполне съедобным…

Лев шел медленно. Очень медленно.Гиены устремились в саванну искать новую, более доступную жертву или падаль. Отступило и марево прошлого. Лапы стали ощущать упругость земли и к ним самим будто возвращалась упругость. Лев двигался в сторону большой реки. Ее запах и идущая от воды прохлада придавали силы. Пройдя заросли камыша, лев увидел, что у реки толпилось стадо оленей. Они как завороженные смотрели на безнадежное сопротивление олененка, которого ухватил за ногу крокодил. Олененок упирался, взглядывал с отчаянной мольбой на сородичей.

При приближении старого льва олени не шарахнулись и не понеслись стремглав, как было раньше. Они будто не могли выйти из столбняка, прядали ушами, переминались.

Лев обошел их пугливую стаю.

Крокодилу до воды оставалось не более полутора метров. И тут лев не прыгнул — на прыжок сил бы не хватило, всей тяжестью своего тела он упал на крокодила, прижав его к песчаной отмели. Темно-зеленый гад отпустил свою жертву, стал бешено извиваться, пытаясь освободиться от неожиданно навалившейся на него тяжести, три лапы льва удерживали врага. Если крокодил высвободится, в положении олененка очудится он сам. Правую переднюю лапу лев упорно просовывал под брюхо вырывавшегося чудовища. Борьба длилась мгновения, но от этих мгновений зависела жизнь одного из них, и они казались вечными. Былая сила будто вернулась. Лев рванул когтями поддавшийся защитный слой, когти вошли в беззащитную мякоть. Он получил добычу и странное чувство удовлетворения как в те давние времена молодости, что привиделись ему в мареве сна, казавшегося предсмертным.

За спиной олененка заходило солнце, точеный силуэт обрамлял золотой сияющий шар.

Поделиться