• 2023-3(41)

В широкое окно кабинета вовсю било солнце, кондиционеры не работали, и Гера, стоявший навытяжку в ярких лучах, вспотел, почувствовал кислый запах собственной плоти. Человек в кресле с высокой спинкой положил локти на широкий, точно капот старого бьюика, стол.

 — Слушай внимательно, Гера, на побережье ты найдешь рай, каким его представляли боги. Не знаю, приходилось ли тебе посещать Элизиум1, но это во сто крат круче. Неспроста старина Эмпедокл2 в своем шоу неутомимо рекламирует Элитар3. Ты смотришь вечерние «Корни» Эмпедокла?

Гера подавил зевок и мотнул головой, телека у него не имелось, как и времени на его просмотр, ночные клубы не закрывались до утра, и если не было срочной работы, как вчера, например, он позволял себе наслаждаться обществом красоток и не забивать голову новостями.

— И чем вы заняты, молодежь, — говоривший развернулся к окну, солнце подсушило на усах каплю пота, блеснуло искрой в дужке очков. Он поморщился, снял очки и потер переносицу, голос его окреп.

— Итак, Элитар — город, соединивший безумие и страсть Тартара4 с вечным летом и уютом Элизиума. Таким его создали боги. Для себя и себе подобных. Нейтральная территория, город-курорт высочайшего уровня. Его роскошью и пороками наслаждались многие знаменитости нашего мира, и первые из списка — Гефест5, промышленник Прометей6, министр Гермес7, естественно, Афродита8, та самая порнозвезда, ну, и так далее...

Человек ткнул указательным пальцем в портрет, висевший над креслом. 

— Говорят, сам старик заходил, но, думаю, это слухи. Нужное тебе здание вознеслось к небесам в самом центре. Не пытайся считать этажи, количество неизвестно, название «Крыша Мира» говорит само за себя. Это клуб, казино и отель в одном флаконе, а название — душевный порыв хозяина, но согласись, как поэтично звучит: «Крыша мира». О боги...

Говоривший театрально прижал ладони к кудрявой бородке.

— Почему не суждено мне родится поэтом, я бы переплюнул Тиртея9, сочинив новый «Закон и порядок»10. Мне бы цитировали в «Корнях», вероятно...

Он вздохнул и поправил очки.

— Ладно, в топку Тиртея, продолжим.

— Гера, мать твою..

Геракл вздрогнул, но не от окрика — солнце попыталось повторить выжженный замысловатый иероглиф на правом плече, личный «подарок» Горгоны11.

— Да брат, говори.

— Прекрати называть меня братом, ты еще недостоин... 

— Хорошо, господин мэр, пойдет?

— Да. Так вот, слушай мудрость и не говори, что не слышал. Тебе нужно внутрь здания, и это может показаться несложным. Но секьюрити, амуры из агентства Психеи12... Надеюсь, ты наслышан о методах их работы?

Геракл поморщился — скользкие полутени, воспоминания о них не вызывали позитивных эмоций.

— Да, Гера, именно так, пальчики и скан сетчатки — день вчерашний. Входящего на сорок восемь часов избавят от планов, помыслов и забот, крутись, колесо похоти и удачи, ставкой легко становится жизнь.

Говоривший достал из малахитового ящичка сигару, отстриг кончик миниатюрными ножничками, прикурил, выпустив дым в простор кабинета.

— Я уверен, ты изыщешь способ пройти и вернуться, ты сметлив и умен, иначе давно бы кормил червей. Итак. Тебе нужно на самый верх. Скоростной лифт номер два, справа, — человек кивнул на портрет Зевса13, оседлавшего тучу, — от статуи Великого старика. Золотая кнопка в лифте единственная, доставит тебя в клуб «Крыша Мира».

 

Гера устало смотрел на усатого, морщился от запаха сигары, дергал покатыми плечами, пожевывая нижнюю губу, точно ребенок, но вникал в каждое слово.

Хозяин кабинета покраснел, густо забился в кашле, сплюнул в плевательницу розовым, откинулся в кожу кресла. 

— Это место для избранных. Я имел честь побывать в городе, но в клуб не попал. Говорят, там журчат ручьи и цветут магнолии, прелестные куртизанки заманивают гостей в кабинеты, чтобы сразить познаниями в любовных утехах. Танцовщицы сводят с ума изгибами стройных тел, музыканты исполняют непостижимые ритмы в закрытых танцзалах, официанты угадывают желания гостей по биению сердца. Столы, прогибаясь от деликатесов, вьются в пространстве змеями. Пятью этажами струиться вниз казино. Люди пропадают там на года, растворяются в атмосфере роскоши и разврата. Мужчины теряют головы, состояния и семьи. Впрочем, тебе в казино не нужно, в центре пентхауза — Вечнозеленое дерево Золотых плодов. Оно божественно красиво, испускает аромат яблони, и его плоды — твоя цель.

Гера устал стоять, затекла нога и ныла ладонь, которой приложился о работающий, шестисотсильный движок «Аrgo Bull», лучшего спорткара, что увел прошлой ночью из конюшни «Формулы Авгия».

— Можно присесть, брат?

— Опять «брат»? Стой, где стоишь. Не забывайся, где ты и кто я.

Юноша уныло вздохнул.

— Ну да. Так вы сказали, дерево.

— Вечнозеленое. Плоды нахимичили сестры Гесперидас14, или Гесперидзе, не суть. Сумасшедшие из далекой Колхиды. Но талантливые, того не отнять. Конечно, плоды проще купить.

Геракл хмыкнул.

Эврисфей15 Маркисович вскинул голову, испарина гнева выступила на благородном лбу.

— Думаешь, дело в деньгах? Плоды не продаются, а мне позарез нужно три штуки, и значит, их необходимо украсть. Только не с дерева — сенсоры на каждой ветке, а из сейфа хозяина.

— Кто же этот загадочный господин?

— О! Я расскажу тебе. Атлант16, один из властителей Мира, криминального, разумеется, опасного и жестокого. Этот хищник держит в руках побережье от Северного Мыса до Южных границ Олимпии. Финансовые аферы и валютные махинации, рэкет и вымогательства, притоны и проституция, киноиндустрия и наемные убийцы, наркотики и виноторговля — все в его власти и под его контролем. Но есть достоверные сведения, что именно сейчас он ослабил хватку, приболел и возле сейфа посадил одноглазого Ладо17, пса размером с корову. Атлант кормит его раз в неделю теми, кто посягает на золотые плоды. Пес страшен и вечно голоден, так убей его и принеси нужное.

 

Лицо Эврисфея свело судорогой, точно молнии, сверкнули зрачки из-под тяжелых бровей.

— Иди, Гера, иди и принеси мне то, что я столь страстно желаю. Поторопись, заклинаю тебя, времени у меня мало.

Гера кивнул, подумал: «Странное у брата с лицом, и кашель, будто хворь одолела, может дождусь, и она поглотит его, как сожрали коней Диомеда дикие звери». Рассуждать более не хотелось, глаза у Геракла слипались, не спал более суток, исполняя последнее поручение.

— Будет сделано, господин мэр.

 

* * *

 

 «Мне нужен совет, позарез необходим Неро. Вот только где шляется этот алкаш», — тоскливо размышлял юноша, выходя из здания. Нерей18, замкнутый худой программист, выкинутый бурею жизни из структур государственной компании «Zeus Corporation», большой любитель вина и философских бесед, в узких кругах слыл профи экстра-класса по чужим секретам. Промышляя в океане киберпространства, являлся хакером высочайшего уровня, взламывал коды и воровал со счетов деньги, базы данных и секреты спецслужб. В общем, имел неплохой доход и находился в постоянном розыске. С Гераклом они терлись спинами в песочнице детского сада.

Встречу забили в Дельфах19, в полутемном ресторанчике «Морской дьявол» на базарной площади. За окнами тонула в солнечном свете шумная улица. Расклад Неро не принес успокоения Гераклу.

— Путь неблизкий, друг мой. За Безликой Пустыней лежит то побережье, вот, смотри карту.

Нерей, чуть пьяный от хорошего вина и пиццы с морскими гадами, тыкал желтым от табака пальцем в экран ноутбука.

— Семь суток на поезде. Это чужие земли, они опасны, мой друг. Пески — территория Моти Пустырника 20, если не в курсе.

Геракл отставил бокал с базиликовым пивом, зажевал губу.

— Моти? Кто это?

— Мотя Пустырник? Ха. Бандюка Антей. Мотя — кличка, в детстве, говорят, мотался беспризорником туда-сюда по земле, искал место под солнцем. И нашел, позже прозвали Пустырником. Крайне жесткий тип, резкий как бритва. Грабит поезда и контролирует автостраду. Авто — не вариант, остается исключительно поезд. Ну, как-то так. — Нерей затушил сигарету. — Легенду организую, забронирую номер «На Крыше». Полутеням Психеи на входе капнешь на открытый участок кожи масло аниса, наслаждение ароматом отвлечет от проверки. Это самая легкая часть, надеюсь, Эврисфей поведал тебе о том, что покинуть Элитар невозможно, если ты пленник. 

Геракл фыркнул:

— В смысле — пленник, о чем ты?

Неро удивленно воззрел на Геракла, будто видел друга впервые.

— Ну ты даешь, имеется в виду не физический уровень, было бы слишком просто. Ты и правда не в курсе? Атлант поручил изотерическую разработку пространства Психеи, ее задумка под названием Pαβδί (склейка) превзошла ожидания. В двух словах про приправу Психеи к клубу Атланта. Смотри.

Неро икнул и вывел на экран ноута диаграмму:

— Это степень зависимости к атмосфере клуба в целом, и она привязана к часовому графику неслучайно. Сорок восемь часов даются на посещение, так вот, задержись гость чуть дольше, не вырваться без нейролептиков, три-пять суток и в лучшем случае, займешь место в обслуге, но обратно уже не вернуться.

— А в чем сила плодов?

Нерей задумался.

— Говорят, возвращают молодость, но не доказано. Возможно, сильный наркотик. Ладно, что мы имеем: коды доступа к сейфу скину в личку, пути отхода продумаю, что делать с псом, пока не решил, время есть — покопаюсь в сети.

 

Они допили пиво, досмотрели финал гладиаторских боев, и когда победивший поцеловал противника и проткнул ему брюхо коротким кинжалом, поспорили о текущих нравах. Смеркалось, Неро заторопился, затряс куцей бородкой:

— Пора идти. Обниматься не будем,

 

* * *

Семь дней и ночей скоростной экспресс мчался к побережью. Бесшумно и стремительно. Трое суток юноша посапывал под мерный гул колес, отсыпаясь и набираясь сил.

Антей напал на полустанке, выжженном солнцем, среди раскаленных песчаных холмов. Гера слышал истошные крики, пассажиры молили о пощаде, грозили возмездием, взывали к богам. Геракл не торопился. Вспоминал привычки и страхи Моти, проверял на месте ли снаряжение. Антей истерично потрошил пассажиров, отбирал украшения, валюту, часы. Возмущавшихся высаживали, молившихся — оставляли в вагонах, сопротивлявшихся убивали.

Двоих Геракл застрелил на входе в купе. Выйдя в коридор, осмотрелся, разбил вдребезги большое окно приготовленным молотком и выкинул тела на жгучий песок. 

Антей, наблюдая картину, взревел. Он не прощал убийства членов Песочного Братства, потери бесили, но никогда не заходил в поезда лично. Старуха во сне наказала не отрываться от земли, и он старательно соблюдал странную заповедь. Подняться в вагон сейчас — значит, нарушить сновиденье. Но его люди, черт возьми...

Мотя Пустырник ввалился в купе, рывком открыв дверь, высоченный, проем заполонили голова и плечи. Зыркнул глазами, увидел худую фигуру, что белкой нырнула на верхнюю полку. Ринулся вперед, рыкнул, глотая слова: 

— Выходи, ничтожная тварь!

 Гера выждал мгновенье, пока туша не заполнила пространство смрадом перегара, лука, крови и страха. Кошкой метнулся юноша к двери и закрыл ее, отрезав главаря от ошеломленных помощников, два клинка, тонкие как иглы, всадил в прыжке прямо в лысое темя.

Занавес.

Антей, державший огромную пустыню в страхе и напряжении, перестал существовать. Банда растеклась в желтых барханах, чтобы издохнуть от нещадной жары. Два часа понадобилось вагонным — вытащить огромное тело, затереть кровь, вернуть на места пассажиров. Экспресс продолжил движение, а Гера побрел в вагон-ресторан отмечать блистательную победу.

 

* * *

 

Город поразил Геру величественностью, помпезностью и грациозностью. Широкие проспекты, мощенные мрамором тротуары, уютные дома, утопающие в зелени за высоченными заборами с прорезями бойниц. Словно насаженные на нить небоскребы вдоль побережья, с пляжами, бассейнами, пирсами, уходящими в море. В воздухе — живительный морской бриз и аромат кипарисов. Бульвары, магазины, казино, казино, казино. И муравейник людей, что продавали и покупали, торопились и ожидали, влюблялись и вздыхали, вели беседы и ругались. Их оказалось поразительно много, людей, беззаботно порхающих по городу.

Нужное здание нашел быстро, оно рвалось в небо, и острые зеркальные формы терялись в голубизне. Нерей свое дело знал, номер забронировал, коды на почту скинул.

Заселение прошло быстро, анис подействовал, и полутени застыли в очаровании аромата. Осталось всего ничего — пройти в клуб да вскрыть сейф. Он вспомнил про сестер Гесперидас, видел их фото — красивые стервы, для обольщения не забыть бы подвязать под брюки пояс Ипполиты21. Он вдруг вспомнил ее глаза, розовые, цвета заката, ее загорелые полные икры, запах черничных волос...

Некстати всплыл мерзкий образ пса Ладо. Гераклу стало не по себе, поможет ли волос Эриманфского вепря22 отпугнуть зверя, Гера не знал. Волос действовал на диких слонов, ящеров и драконов, но этот бобик из иной когорты вселенского зла, правда, на Эритрии волос спас жизнь Гераклу, и песик там был не менее грозный. И все-таки — не Ладо.

За окном сгустились сумерки, Гера переоделся, поддел пояс, волос вепря спрятал в узконосые боты, спустился в лобби.

С континента прибыли гости, амуры архивировали осознанность прибывших, на стойке регистрации пеленой висел беззаботный смех. Гера допил коктейль и поехал в зеркальном лифте под номером два на «Крышу Мира».

Его встретил официант с подносом шампанского и негромкая музыка. Зал плыл в мириадах огней, казалось, потолка не было вовсе, только звездное небо. Из мраморных арок шагнули два типа со змеиными головами, уцепились в Геру немигающими взглядами, раздвоенные языки заскользили по телу, просочились холодным в брючину. Он замер, что же, вряд ли укусят, просто проверка. Дойдя до ботинок, языки дернулись, головы кивнули, и он прошел вглубь пентхауза.

Сестер увидел у бара — стройные, молодые, свежие, такие ему нравились. Возжелал, конечно, растеклось внутри зудом, вспыхнуло, разум поплыл. Решил не медлить, пояс не подводил.

— Привет, красотки!

Девицы видели его в ютюбе, Нерей слепил крутую легенду, выложил хронологию подвигов, с миллионами подписчиков, герой, так что не стыдно и автографы раздавать. Их ноздри затрепетали, от него веяло терпким мускусом.

— Мы знаем тебя. Геракл! Как ты пахнешь, мы сходим с ума.

Сам Гера всегда думал, что воняет как зверь.

— И я вас узрел, сестры, что предпочитаете пить на закате?

 

* * *

 

Утром, раскинув руки на теплые ягодицы красоток, Гера отметил, что первый эпизод неудачен, дерево пропустил, голова от коктейлей, шампанского и чего-то еще залита туманом и болью. В том тумане колыхались сестры, назойливый официант, странные танцы.

Гера прошел в душ. Под ледяной водой всплыл кабинет в бархате и огромная псина, лижущая ему щеку. Ни плодов, ни Атланта. Пояс Ипполиты сжевал жирный пес. Волос Эриманфского вепря просажен в рулетку. Сплошной конфуз.

 Завтракали в номере, пили игристое в лобби и уже все подряд — на террасе с видом на залив.

— Какой день сегодня, — он тыкался в щеку старшей сестре, ее волосы отдавали кинзой.

— Не парься, ты наш до конца вечеринки, — отвечала младшая, язык ее щекотал ему ухо.

 

Вид на бухту сказочный, яхты, ялики и прочие шлюпки, то ли небо сливалось с морем, то ли море терялось в полосе горизонта. И солнце — невообразимо яркое — в круглых очках старика в белом костюме.

— К-к-кто это?

— О, Атлантик, это Гера-Геракл, мы шептали тебе о нем. Он классный. Хочешь его?

Гера вспотел, оттер испарину и отставил коктейль.

— Не, — старик сморщил губы. — Нес-симпатичный. Пришлите этого — К-ку-уп-п...

— Купидона,23 милый?

— Да. — он достал из парусиновых брюк портсигар, протянул сестрам, внутри золотые драже, желтые, будто яблочки в миниатюре.
«Райские», — подумал Геракл.

— Глотай, Герасик, — страстно шептала старшая, заталкивая под его язык яблочко, губы ее отдавали малиной, — не каждому выпадает полакомиться плодами.

Вот так дела — тот, кто держит в страхе побережье от Мыса до Южных границ, Атлант, это подозрительный старикан, который еще и ге…

— Герасик, — ворковали сестры, подливая в бокал янтарный напиток, — ты говоришь вслух, мы слышим тебя. Что тревожит тебя, наш герой?

Атлант откинулся в шезлонге и впал в прострацию, шляпа сползла на глаза, шея наморщилась в складках, нос покраснел. Гера проглотил драже.

— Мне нужны эти плоды. Три штуки для родственника, он умирает.

Это первое, что пришло в голову, может, сердце Эврисфея не выдержит омолаживания, ведь ему столько лет. Возраст его Геракл не вспомнил.

— Тсс. Мы знаем, ты стонал про это три ночи подряд и про странствия в пустыне болтал. Мотя снился тебе и грозился убить, и ты плакал, просил прощения. Плакал и проклинал Эврисфея. Кстати, кто это, твой дядя?

— Ну, типа того.

 

Сестры одновременно чмокнули его в щеки, вновь замурлыкали.

— Ты такой смешной, ты нравишься Атлантику, он разрешил дать тебе таблеточку. Наслаждайся, герой…

Коробка манила. Гера закинул горошину в рот и запил игристым. Пузырьки лопнули на языке, сознание треснуло следом. Гера вдруг осознал простую до нелепости истину: он не бессмертен. Во всяком случае, здесь и сейчас. Какой интересный эффект у плодов. Геракл откинулся на подушки, расслабленно и даже нежно посмотрел на Атланта. Тот курил вонючую папиросу, всматриваясь в глубокую даль, где небо сливалось с волнами. 

— Вс-се просто в этом мир-ре, герой, без з-затей, — сказал старик, дрожащей рукой стряхнув пепел и поправив очки. — У меня нет д-детей, нет л-любви, чувств, и уже нет с-сил. Устал. Пропали желания и страхи. Н-небо еще не пускает, но м-море зовет давно. Ты любишь м-море, герой?

В голове Геры вспыхнуло, плоды наполнили сознание странными образами.

— Я обожаю море, но понял сегодня, что без ума от неба, потому что я птица, быть может, я Пегас. Посмотри на мою шелковистую гриву, видишь — она мягка, расчеши ее, она же чудесна. А какие копыта, ни у кого в мире нет таких изящных копыт, смотри — вот золотые подковы. Да, я Пегас, взлечу и перенесу вас всех на затерянный остров, на его бархатный пляж, а сам пойду на лужайку, где гнутся под ветром густые травы.

Действие плодов уводило сознание в далекие дали, язык не находил покоя, но Гера заметил, как суетится охрана у входа.

— Я буду жрать сочную травку, и потом мы помчимся купаться. Вы будете скользить с моих крыльев в воду. Смотрите на мои крылья, каков размах, пропорции, грациозность, как они уверенно держат тело. Я лечу.

Гера рывком встал, сгреб таблетки и, закинув их в потайной карман шорт, ловко забрался на поручни.

— Ты слышишь меня, Солнце? Я лечу к тебе, к морю, к свободе.

Сестры охнули в изумлении. Далеко внизу блестели крыши автомобилей, муравьями ползали люди. От лифта спешили стражи, головы их шипели, и дрожали в воздухе тонкие языки.

Гера качнулся, ветер тронул белокурые пряди. Блеск солнца на поручнях раздражал, какого хрена медлит Гелиос24, нить должна быть натянута, за ночь Гера дважды держал совет с отцом Солнца, обсудили все мелочи. Только под утро проявился запропавший Нерей, прислал СМС, божился, что любит и помнит. Сука.

Атлант вытянул спину, блеснув золотым зубом в усмешке:

— Л-лети, бастард. Плоды отменяют з-заморочки о-олимпостоящих, думаешь, почему плоды не к-купить. Л-лети, молоко Геры тебя не с-спасет...

Геракл упал в сетки между этажами, качался над пропастью в металлическом гамаке, и ветер размывал ругательства в лучах солнца. Ныли от удара кости, Гера перевернулся, обшарил газами сетку — может, Неро догадался положить парашют.

Атлант снял очки, перегнувшись через поручень, взглянул на тело:

— Скормите его п-псу.

Рев накрыл город, на верхнем балконе, пуская слюну, рыдал жирный Ладо, и дракон на его хвосте рыгал огнем, глядя, как Геракл скользит по едва видимому глазу тросу. Вниз, в гавань, к стоящему под парами скоростному катеру, где на палубе, с бутылкой пива в руках, улыбался растрепанный и потный Нерей. 

 

 

1 Элизиум — в древнегреческой мифологии часть загробного мира, обитель душ блаженных.

2 Эмпедокл — древнегреческий философ, врач, жрец. Труды Эмпедокла написаны в форме поэм. Являлся сторонником демократии.

3 Элитар — вымышленный город (автор)

4 Тартар — В древнегреческой мифологии глубочайшая бездна под царством Аида, служившая тюрьмой

5 Гефест — в греческой мифологии бог огня, самый искусный кузнец, покровитель кузнечного ремесла, изобретений, строитель всех зданий на Олимпе, изготовитель молний Зевса.

6 Прометей — один из титанов в древнегреческой мифологии, защитник людей от произвола богов, царь скифов. Двоюродный брат Зевса.

7 Гермес — в древнегреческой мифологии бог торговли и счастливого случая, хитрости и воровства, юношества и красноречия.

8 Афродита — в греческой мифологии богиня красоты и любви...

9 Тиртей — греческий поэт, пел о защите родины. Спартанский поэт, элегист. Жил на рубеже VII

 и VI веков до нашей эры. Воодушевлял спартанцев на борьбу во время долгой войны с мессенцами.

10 «Новый порядок» — Элегия Тиртея призывает к массовому героизму во имя «полиса и всего народа». Умереть в первых рядах за отечество — высший подвиг.

11 Горгона — в древнегреческой мифологии змееволосое чудовище, дочь морского божества Форкия (Форкиса)

12 Психея — в древнегреческой мифологии олицетворение души, дыхания; представлялась в образе бабочки или девушки с крыльями бабочки.

13 Зевс — в древнегреческой мифологии бог неба, грома, молний, ведающий всем миром. Главный и самый сильный из богов-олимпийцев.

14 Геспери́ды — персонажи древнегреческой мифологии, именовавшиеся по матери Геспериде. По отцу — нимфы, дочери Геспера и Нюкты.

 15 Эврисфей — в древнегреческой мифологии внук Персея, двоюродный дядя Геракла, царь в Арголиде.

16 Атлант — в древнегреческой мифологии могучий титан, держащий на плечах небесный свод.

17 Ладон — был собакоподобным драконом, который охранял золотые яблоки.

18 Нерей — в древнегреческой мифологии один из наиболее любимых и чтимых богов водяной стихии.

19 Дельфы — древнегреческий город в юго-восточной Фокиде (Греция),

20 Мотя Пустырник — в греческой мифологии — сын Посейдона и Геи, великан, получивший необоримую силу от соприкосновения с матерью Геей — землей.

21 Пояс Ипполиты. Ипполита — в древнегреческой мифологии царица амазонок, Еврисфей приказал Гераклу достать ее пояс для своей дочери Адметы (9-й подвиг Геракла).

22 Волос Эриманфского вепря — в древнегреческой мифологии огромный кабан, живший на горе Эриманфе и опустошавший окрестности города (5-й подвиг Геракла).

23 Купидон — в римской мифологии бог желания, эротической любви, влечения и привязанности.

24 Гелиос — в древнегреческой мифологии солнечное божество, сын титана Гипериона.