• 2022-2(36)

+++

Строфы и строки

Премии грамоты

Русская грамота,

анжамбеманы

Прения, чаяния

Силлаботоника

Резко, как выстрелом — все позабыто

Только просодия протоотчаяния

 

Только подсчеты заметки и списки

Стингеры, танки и БТРы

Сводки, сирены, черные скверы

И перебежки в радиус риска

 

Все что накатано

Все что написано

Стало бессмысленно

В зоне безумия

Харьков, Херсон, Мариуполь и Сумы

В жженном мозгу

Бешеным зуммером

 

Вот и хватило на век наш

Беспамятный

Крови текучей

Горючего черного

Жовто-блакитного от возгорания

Рваное жовто-блакитное знамя

Реет над нашим обугленным зданием.

 2022

 

 

 

+++

Засохший фикус на окне.

С икон кричащее молчанье.

Обледенелая страна.

Так обезжизненна судьба,

что и душой неузнаваема.

Блюдут ублюдки свой уезд,

Промолвит: слово; кликнут: дело!

Послушно пахнет русский лес.

Но черной кровью тяжек вес

вновь обездушенного тела.

 

 

 

+++

После римских чудовищных игрищ

Азазель судьбоносный вздремнул.

Съел на завтрак питательный овощ,

на экран полнокровный взглянул

 

Просчитав в перерыве медали

он холеные рыла собрал.

Приказал нажимать на педали,

закрутился смертельный аврал

 

Море, небо, земля все покрылось

мокрым, слизистым слоем речей.

И кивают холеные рыла

обладателю страшных ключей.

 

Смертно смотрят из нашего века

кто коснулся последнего дна.

Пахнет серой, и кровью, и мраком,

и идет не война, а резня.

 

 

 

+++

 

Отчет о поездке

 

Побывал я недавно в стране ГРУ,

где алеет восток на пустом Москворецком.

Там хожу по проезжей, искушая судьбу.

Что ж в Москве не бывал я в мертвецких?

 

Были лучшие годы — серебряный спирт,

Жигули, то есть, пиво с прицепом.

Где в больничном листва прошлогодняя спит,

Via Vitae — пустынным лицеем.

 

Ну а мне-то что нужно? То девушкам знать.

Украшают пленер тот унылый.

Если честно — им нечего больше и ждать.

На перроне судьба их застыла.

 

А они все же верят в живую судьбу.

Понимаю и тоже я верю.

Помню светлых, им тесно в осинном гробу.

Запах почвы, пропитанной серой.

 

Как и раньше, шеренги на запад идут.

Край наш скошен полковничьей бритвой.

Каждый третий ступает по тонкому льду,

и на свору шипит Лжедимитрий.

 

Поучают детей в ожиданьи татар.

И грозят нам светящейся палкой.

По сосудам плывет маслянистый товар.

Хорошо все. Людей только жалко.

 

 

 

+++

«Слово и дело! Слово и дело!»

Клочьями крик по замерзшей равнине.

Снова ворота помечены мелом.

Леший с корягой ждет и поныне.

 

Все еще звон от монгольского гона.

Все еще свет от костров поминальных.

Теплится кровь от тихого Дона.

Гуд поездов товарных и дальних.

 

Выдох и вдох на широких равнинах.

Слышится колокол по перелескам.

Щерится чаща в дзотах и в минах.

Но по прилавкам колбасных обрезков,

 

пива навалом, воблы и сала,

наглых девиц и бездонного газа.

А на Днепре им все еще мало!

Мало им было с прошлого раза!

 

Еле заметен на небе едином

облик звезды первоначальной.

Дышим ползущим удушливым дымом,

вместо бесцельно погибших печальных.