• 2020-4 (30)

***

Страна одиноких гусей и больших валунов,

расставленных редко по мягким развалинам тундры;

возможность назвать сочетания эти страной,

желанье отправиться в путь до лягушек премудрых.

 

Пройти осторожно по мягким подушечкам мхов,

из вечной зимы укатить на стремительном лете,

ложиться легко и потом просыпаться легко,

и чутко угадывать волка в оставленном следе.

 

Знамение молча хлопочет о всех, обо всём,

полярным сияньем встает и колышется долго,

протяжно вздыхает на юг улетевшим гусём,

и воет как ветер над морду закинувшим волком.

 

Сбиваются в стаи, теряют свои статус кво,

на севере логика жизни предельно простая;

но силы исчерпав, уходит с достоинством волк,

и гусь в одиночестве тихо отстанет от стаи.

 

Останется мох, голубые разливы озёр,

страна валунов и светлейшего натиска грусти;

зима уступает и новое лето ползёт,

в нём новые волки, и новые сильные гуси…

 

 

 

 

***

Пивали вприглядку,

желали вприкуску,

слагали колядки

по памяти русской;

бежали вприпрыжку.

платили в рассрочку,

девчонки мальчишек

рождали в сорочках —

на счастье.

На долю.

На терпкую участь.

На троечку в школе

и хватку паучью.

Летучую рыбу.

Плавучую птицу.

Которых могли бы

держать в рукавицах

от раннего горя —

до позднего счастья,

карабкаться в гору

и с небом встречаться.

 

 

 

 

***

Мы путаем «ваши» и «наши» —

Москву, Тель-Авив и Нью-Йорк;

История пьянки вчерашней

Саднит, как блокадный паёк.

 

Мы верим не сразу и трудно,

Поверив, не можем проклясть,

И паспорт в кармашке нагрудном

Болит за советскую грязь.

 

Мы смелы, умны, многолики,

Но в стаде — заблеем козой.

Хотя понимаем — политик

Не смеет вести на позор!

 

Но терпим общо и смиренно —

Не пачкать же руки самим.

Кто хочет — включайте сирену,

А мы, так и быть, подсобим.

 

И, может быть, так нам и надо,

Но не продаём за гроши —

Позорище русского стада,

Порядочность русской души.

 

 

 

 

***

Пахнет сыростью и первыми грибами.
Через просеку тропинка коротка.
Надо мной высоковольтка оригами
Демонстрирует суставчатый каркас.

 

Полевых цветов шальное разнотравье —
Лопухов и подорожников страна.
Ястребиный глаз охотничьи направлен
На секретную дорожку грызуна.

 

На опушке меж кустарников и злаков
Из ботинка мелкий камешек тряхну.
Ну в каком ещё сплетенье зодиаков
Так захочется вернуться в старину?

 

Забрести в годами впитанную чащу,

С каждым деревом сойтись на брудершафт —

Только здесь я получаюсь настоящий,

Только здесь я не завишу от держав.

 

Месяц август подоспел — глава восьмая,

В сентябри крамольной осени билет.

Отзывается душа моя лесная —

Земляничной хрупкой косточкой в суфле.

 

 

 

 

***

Первая женщина — крупные зубы,

Смех громогласный, вдоволь еды,

Полки престижной хрустальной посуды,

Блат в поликлинике, дачи, сады,

Рюшечки, бантики, лямочки, ленты,

Страх от последней страницы — кроссворд!

Все пересказы газетных нелепиц.

Сто запятых на две фразы — развод.

 

Женщина — два: утончённые вкусы.

Небо, рассвет, биография птиц.

Смесь: макраме и шофёрские курсы,

Ревность вне поводов, сцен и границ.

Буря в мешке. Детонация крика.

Гаммы истерик; рыдать и реветь.

Планов и чаяний неразбериха.

Рак. Метастазы. Трагедия. Смерть.

 

Третья судьба — амплитуда гармоний.

Поступь богини и голос небес.

Крылья и когти, летящие кони,

Знание правды и силы в себе.

Точный фрагмент совершенства вселенной,

Дней отведённых прекрасная грусть,

Та, перед кем опущусь на колени,

И понимаю, что не дотянусь.

 

 

 

 

***

Хочется того, что не ценил:
Деревенской въедливой смородины,
Тяжести звучания «Тагил»,
Где в далёком прошлом колобродили,

Хочется свою неправоту

Донести до тех, кто прав пожизненно,

Хочется почувствовать во рту
Привкус крови, слёзами разжиженный.

 

Хочется в рассветных камышах

Окуней засечь поклёвку робкую —

Там от тишины поёт в ушах

И судьба увиливает тропкою,

Там роса пропитывает ткань

И весло раскачивает зеркало,

Там через жилище паука

Издали просвечивает церковка.

 

Было всё и, верно, где-то есть,

Только ты иного поля ягода.

Нет, не самомнение, не спесь,

Лет ушедших выгода и тягота.

В эпицентре лысин и седин

Рассуждаешь — что ещё захочется?

Знать бы, сколько света впереди…

Да мешает призрак одиночества.

 

 

 

 

***

Сегодня я рано проснулся, хоть поздно уснул,
И в форточку бился свечой примагниченный бражник;
Мы завтра покинем латинскую эту весну
И снова умчимся туда, где солдатик бумажный.

 

Где радиоволны шприцуют в рассудки бурду,
И вместо «да здравствует» слышится «ныне и присно»,
Где «бамбарбия» неизменно влечёт «кергуду»,
И «облик морале» сопутствует «руссо туристо».

 

Где в силе сермяжная суть и кондовая стать,
Где кормят землица и лес за обводом столицы.
Туда, где извозчики рвали червонцы с куста,
Куда нашим душам с небес суждено возвратиться.

 

 

 

 

***

Ты сидела тихо в своём саду.

В растопыр ежихой — колдуй, колдуй,

Вырви чёрный волос длиннющих кос,

Чтоб великий полоз скорее полз,

Зашипел и стало черней беды:

Всех кувшинок мало на все пруды.

Ты сидишь, не знаешь зачем-зачем,

Если птичья стая — воронья чернь;

А медовы зори, а маков луг?

Пусть поплачет горе в своём углу.

 

 

 

 

***

Зимы расселись по полюсам.

В будочке щели, дрожит курсант.

Снег, только снег, только ветер вширь.

Ветер твой друг,

Этим ветром сшит —

Испуг.

 

Змейкой дорожной крутит метель.

Дома дождись дорогих гостей.

Снег, только снег, только ветер влёт.

Ветер твой враг,

Этим ветром рвёт —

Флаг.

 

Вымпел пощады — твой белый щит.

Малое чадо гранитных плит,

Сломанных крыльев, сердец, хребтов.

Ветер пустых

Искажённых ртов —

Стих.

 

Белым молчанием в пиках пихт

Движет Луна ущерблённый блик.

Нехотя крутятся жернова

Млечных галактик

Земного шва —

 

Треск.

Разрываются узы снов.

Крест —

Средостение тьмы земной.

Жизнь —

Единенье древесных пут.

Крест. И на нём астронома

Жгут.

 

 

 

 

***

Если позволишь, он станет тебе служить,

Гвозди вбивать, за метлой волочить совок,

Чистить картошку, прилежно точить ножи,

Даже не скажешь, что он — настоящий волк.

 

Если прогонишь, он станет тебе писать,

Морду закинет, научится выть в ночи,

Будет вострить золотого клыка тесак,

Не замечая рядом иных волчиц.

 

Если полюбишь, заставит смотреть в глаза.

Трогать позволит тяжёлый нательный крест.

Если достанет решимости отказать —

Он тебя ночью на брачной постели съест.