Пьяницы, алкоголики, забулдыги, ханурики, алкаши – это часть из определений, данных людям, страдающим алкогольной зависимостью. Этот контингент мне знаком не понаслышке, а по многолетнему опыту работы в психиатрической бригаде скорой помощи. Лично мне в прозвании «алкаш» слышится слово «алкать» т.е. жаждать, вожделеть. Так и представляется, что человек жаждет чего-то, ищет, стремится и, не получив вожделенного в условиях «единого и могучего», прибегает к испытанному источнику забытья – бутылке. Такими мне видятся причины массового пьянства в те годы.
Впрочем, в своём повествовании я не собираюсь доискиваться до корней этого явления. Расскажу о другом. О «белочке». Понятное дело, не о милом лесном грызуне, а о побочном явлении запоя, называющемся по латыни – «delirium tremens» или в обиходе – «белая горячка».
Обычно это возникает на второй-третий день после резкого прекращения запоя, когда появляются дрожь в теле, обильное потоотделение, сопровождающееся сухостью во рту, возникает бессонница, а главное – появляются яркие зрительные, реже слуховые и осязательные галлюцинации. Очень показательно чувство, будто что-то путается на языке или мешает во рту. Тогда можно увидеть, как такие страдальцы непрерывно сплёвывают, снимают с языка несуществующие волосинки или вынимают изо рта и сматывают в мотки проволоку, видимую только им.
Взяли мы на вызове очередного страдальца с белой горячкой и ехали в направлении алкогольного диспансера. Надо пояснить, что парня мы прихватили из одного пригородного посёлка, а диспансер находился почти в самом центре нашего города–миллионника. По пути водитель заметил в свете фар ёжика, перебегающего дорогу. Он остановился, изловил ёжика и заключил в салоне машины, с намерением привезти животное домой. На забаву малолетней дочери. Читатель, прошу учесть, что происходило это в дремучую «догринписную» эпоху. Привезли «болящего» к диспансеру, санитар сопроводил его в приёмный покой, а я остался в кабине заполнять карточки вызовов. Водитель же куда-то отлучился. Вдруг из салона «скорой» донеслось фырканье, я вспомнил о бедняге еже, пожалел его и выпустил в густые кусты. Через пару минут появился водитель, заглянул в салон: «А где мой ёжик?» Я решил отделаться недоумённым пожатием плеч, а затем шутливо предположил: «Может, решил провериться в приёмном?» Водитель вновь исчез... Вернулся санитар, я закончил с карточками, а тот всё не появлялся. В конце концов, после четверти часа ожидания, я решился идти искать нашего «пилота». В поисках зашёл и в приёмный покой. Медсестра сказала, что никого, кроме санитара и больных, в приёмном последнее время не было. Это множественное число в отношении одного привезенного нами больного меня насторожило, и я попытался прояснить это обстоятельство. «Как же, как же, двоих мы от вас приняли, – настаивала медсестра, – Кстати, распишитесь, пожалуйста, за вещи второго, а то ваш санитар исчез, не расписавшись». Смутно догадываясь, кто этот «второй», я прошёл в «предбанник» приёмного – место, где переодевают госпитализируемого в пижаму перед отправкой в отделение. Навстречу мне санитары выводили нашего больного, уже помытого и переодетого. В углу самого «предбанника», под охраной второй пары дюжих санитаров, сидела нахохлившись фигура, с головой, как в кокон, запелёнатая в простыню. Это был наш водитель...
А ситуация развивалась так: сонный, ничему не удивляющийся врач–нарколог уже заканчивал описывать историю моего больного. Тут в комнату вторгся какой-то мужик и, не обращая на врача никакого внимания, стал деловито и сосредоточенно обыскивать помещение, нагибаясь под кушетки, и заглядывая под стол. Врач профессионально поинтересовался: «А что это вы, любезный, здесь делаете?» «Ёжика ищу» – был дан успокаивающий ответ. И, действительно, врач успокоился. В его натруженной голове всё «срослось». Соответствующее место, соответствующая симптоматика, диагноз ясен – «белая горячка»! Дальше – просто. Были кнопкой вызваны санитары – поскорей выдворить «поступающего» из комнаты врача и принять его по заведенной процедуре в отделение. Слабые попытки моего опешившего «шумахера» объясниться ограничились проникновенным бормотанием: «Я же водитель». В ответ его уверили, что «тут все водители». Желание силой защитить своё униженное достоинство стоило ему пары полученных исподтишка тумаков, связанных за спиной рук и простыни на голове. Больше мой бедный сотрудник не сопротивлялся злой судьбе, затихнув под простынёй и надеясь на счастливую развязку, которая и явилась в образе меня.
***
Люди, прошу вас, опохмеляйтесь!
(Публикуется с любезного разрешения автора.)
Поделиться
Литературная премия им. Э. Хемингуэя
"Литературный Иерусалим"
Полка Леонида Кузнецова
Рубрики
