НОВЫЙ ЖУРНАЛ  В  НОВОМ СВЕТЕ

• 2014-1

Страницы памяти

Люди и время

В истории России, даже военной истории, блокада Ленинграда занимает особое место… Вот написал эту фразу, правильную, но какую-то казённую, и словно фальшивую ноту взял.  27 января – 70 лет полного снятия блокады, юбилей. Фильмы, публикации в СМИ, пронзительное по степени своей откровенности и мудрости недавнее выступление Д.Гранина в германском бундестаге. Что к этому можно добавить? В моей журналистской практике я лишь однажды пересёкся с людьми, прошедшими блокаду. Об этой встрече хотелось бы вспомнить.

«Не затерялись мы в толпе людей…»

Так назывался материал, который вышел в газете «Кузнецкий край» в результате общения с председателем Кемеровского областного правления Добровольного общества жителей блокадного Ленинграда Эдуардом Адамянцевым и Лидией Протасеней, техническим секретарем правления. Эта строчка из стихотворения Эдуарда Матвеевича, как мне кажется, отражает особенность биографий всех блокадников. Выжившие ленинградцы, не покорившиеся ни фашистам, ни голоду, получили такой жизненный опыт, который и спустя многие годы делает их особенными.

То, о чём мне рассказали собеседники, поразило меня потому, что это был рассказ о блокаде глазами детей и подростков. Они вспоминали такие детали, которые ни в одной книжке (кроме дневников самих ленинградцев) не вычитаешь.

«И сложнее, и проще…»

Эдик Адамянцев встретил первую блокадную зиму – самую тяжелую и страшную из трех зим – 14-летним подростком. Семья его жила на окраине города рядом с легендарным Кировским заводом.

– Наш дом отделяла от завода железнодорожная насыпь. За ней уже был копровый цех. Я «зайчика» зеркалом на подкрановые пути посылал отцу, когда он выходил перекурить. А он мне кулаком грозил, – с улыбкой вспоминает Эдуард Матвеевич.

На окраине выжить было и сложнее, и проще. Так, в один из погребов, куда сложили вещи из сараев, угодил артиллерийский снаряд. В доме вылетели все стекла, в этот момент у окна сидел младший брат – 6-летний Матвей. Осколки стекла, к счастью, пролетели мимо. Другой братишка умер еще младенцем от недоедания. Ему было лишь два дня, когда началась блокада города.

Проще же было потому, что в домах было печное отопление, дрова на зиму припасли заранее. Были огороды с картошкой и свеклой, правда, большая часть урожая пропала: на месте огородов, в районе станции Броневая, началось строительство проволочных заграждений и минных полей. Того, что успели выкопать, хватило лишь до ноября. Потом вместе со 125 г хлеба, в котором было лишь 15% муки, стали есть столярный клей. Иногда после бомбежки Эдик бродил по развалинам и искал в полуразрушенных домах кладовки. Бывало, находил этот клей.

Отец-фронтовик к тому времени уже был ранен и лежал в госпитале на Васильевском острове. Трамваи не ходили. Эдик шел до госпиталя пешком через весь город. Под Новый год отца выписали, но через месяц он умер. В марте 1942 года парнишка попытался поступить в железнодорожное училище № 36. Его чуть не забраковали: «Доход Петрович» – дистрофия. Потом увидели, как он давится на крыльце слезами. Приняли.

Весной уже полезла зелень. Эдик и Матвей собирали ее для супа. А в училище молодежь сразу определили к станкам вагоностроительного завода имени Егорова. Начинал Эдуард с того, что подносил трубы для производства мин, а через полгода уже выполнял работу токаря 6-го разряда. Конечно, за спиной поначалу стоял наставник. Первым был Николай, фамилии его Эдуард Матвеевич уже не помнит. Но помнит, как тот уходил на фронт, как подарил он Николаю серебряные часы – семейную реликвию. После войны попытался найти своего наставника – не удалось.

В ночную смену Эдуарду очень хотелось спать. И вот когда до выполнения нормы оставалось несколько деталей, он забирался в ящик с песком и обтирочным материалом и ненадолго погружался в сон. Но подходил наставник, будил, и юный токарь выполнял и перевыполнял норму. Поощряли передовиков дополнительным тоненьким кусочком омлета из черепашьих яиц. Эта экзотика пошла по ленд-лизу наряду с прессованным мясом, салом и даже шоколадом с середины 42-го. И хлебушка – Эдуард Матвеевич и сейчас так произносит это слово – добавили: стали давать 250 г.

В октябре 42-го училище эвакуировали в Новосибирск. Там ребят отмыли, откормили и… расформировали. Часть перевели в Тайгинский техникум, часть отправили в Сталинск (нынешний Новокузнецк). Эдуард работал токарем на КМК, с 1945 года он стал кемеровчанином. В 1947-м пытался вернуться в Ленинград, но его документы и заявление на поступление в техникум советской торговли вернулись с обидной резолюцией: «Иногородних не принимаем». Так и остался Эдуард Матвеевич в Кемерове, благо, и маму его с братишкой вывезли не так далеко – в Крапивинский район, и природа сибирская ему полюбилась.

«Я до сих пор не выношу грозу»

В этом признается Лидия Протасеня. И неудивительно. Она до сих пор помнит, как, будучи 9-летней девчушкой, тряслась всем телом, закрывая руками голову, под жутким гулом воздушных налетов. А их только за октябрь 41-го было 58. Бомбили несколько раз в день и обязательно в 3 часа ночи, когда самый крепкий сон.

Прятались от налетов в землянке. Туда снесли наиболее ценные вещи, ковры, и при других обстоятельствах Лидочка бы там с удовольствием поиграла с двоюродным братом Колей, но только не под звуки бомбежки. Все вокруг ходуном ходило, осколки разлетались далеко. Семья жила рядом с Петрозаводом, где ремонтировали небольшие суда, катера, которые так потом пригодились для переправы через Ладогу. Так что их деревянный домик легко могли зацепить при налете на завод. Обошлось.

Вспоминает она и о том, как Коля нашел под диваном кусочек старой засохшей баранки. И не съел сам, а поделился сухариком с сестрой. Из дома ребят практически не выпускали. Было страшно. Особенно зимой. Однажды мама Лиды поскользнулась и упала рядом с обессилевшим от голода человеком. Он инстинктивно схватил женщину, цепляясь за нее как за саму жизнь, руки сомкнулись на горле, и их с трудом удалось разомкнуть. Чтоб в темноте не налететь друг на друга и не упасть (на подъем могло не хватить сил), ленинградцы носили фосфорные брошки-жетончики, пользовались фонариками с синим светом. Лишь весной, с появлением первой травки стали выползать на улицу ребятишки. Многих знакомых ребят они с братом не досчитались тогда.

Первая блокадная зима, когда люди глушили голод кипятком с солью, наложила на здоровье многих такой отпечаток, что они умирали уже в эвакуации. Семью Лиды вывезли в июле 1942 года. До Ленинска-Кузнецкого добирались месяц. Доехало живыми чуть больше половины. В 1944-м они вернулись в Ленинград. Домик уже разобрали на дрова, и их переселили в комнату коммуналки в центре, рядом с Таврическим садом. Жили дружно. Жаль только, окна упирались в серую стену и цветы на подоконнике не выживали. А в Кемерово Лидия Федоровна попала по распределению, здесь же вышла замуж и возвращаться не думала: того города, который она любила, уже не было. Другие люди, другое отношение…

Их всё меньше

Разговор свернул на современность. Мне рассказали о том, как живут блокадники сегодня, какие проблемы решают. Первая общественная организация блокадников появилась в Ленинграде в 1988 году. Официальный статус «жителя блокадного Ленинграда» был закреплен Указом Михаила Горбачева в апреле 1990 года к 45-летию Победы. По основным льготам блокадники были приравнены к ветеранам войны. В 2004 году Международная ассоциация общественных организаций блокадников Ленинграда предложила полностью приравнять по льготам блокадника к участнику войны. На это активно возразили фронтовики, обиделись даже. В конечном счете, к участникам войны приравняли лишь часть ленинградцев, награжденных медалью «За оборону Ленинграда», и детей, получивших увечье в результате военных действий.

Конечно, организации блокадников создавались не ради борьбы за льготы или получение денежной компенсации за тяготы блокады от современной Германии. Такую компенсацию, к слову, получили малолетние узники концлагерей. Основные задачи добровольного общества Эдуард Матвеевич обозначил как организацию общения ветеранов, передачу опыта молодежи и помощь ленинградцам в сложных жизненных ситуациях. В Кузбассе на момент организации общества – август 1991 года – было 1203 блокадника. А на 1 января 2006 года остался лишь 561 человек. Из них в Кемерове – 161.

Блокадники активно участвуют в общественной жизни Кузбасса. Общаются с кадетами и призывниками, школьниками. Искренне огорчает ветеранов слабое знание молодежью истории. Самое неприятное, что и молодые учителя очень мало знают о Великой Отечественной войне, а в учебниках истории ей иной раз уделяется меньше места, чем гражданской войне в США. Тем не менее, ребята всегда с удовольствием общаются с ветеранами, задают вопросы, пишут очень интересные отзывы о встречах с ними. Кроме того, ленинградцы уже 7 лет шефствуют над кемеровским отделением Союза патриотической молодежи.

Блокадники участвуют в выпуске книг «Ветераны Кузбасса», «Мгновения подвига». Книги солидные, хорошие, правда, тираж у них невелик: 500 – 1000 экземпляров. Из Петербурга Эдуард Адамянцев привез капсулу с землей Пискарёвки – места захоронения погибших ленинградцев. Ее заложили вместе с землей Катыни, Бабьего Яра и рижского гетто под камень памяти «Жертвам фашизма» на набережной.

И конечно, помогают блокадники своим – чем могут. Для кого-то выхлопотали дополнительные деньги на лечение. Опекуну девочки с церебральным параличом выпросили в администрации компьютер. Теперь девушка удачно учится в вузе. Кому-то помогли с телефоном. Всего не упомнишь.

… А вот сколько блокадников живёт в Кузбассе сегодня – таких данных у меня нет. К стыду своему, не могу даже выяснить, в добром ли здравии сегодня мои тогдашние собеседники. Прошло 7 лет.

Вместо «морали»

…На концерте в Детской музыкальной школе в честь блокадников я спросил пятиклассника, сидевшего рядом и вертевшего в руках диск с антологией GTA:

– Почему Петербург назывался раньше Ленинградом?

– Ну… Мы что-то такое вроде проходили… Но я не помню…  – честно признался пацан.

А ведь надо помнить. Хотя бы для того, чтоб не затеряться в толпе людей, не стать толпой, не помнящей и не думающей об истории своей страны.

Цифры блокады:

*На строительстве оборонительных укреплений вокруг Ленинграда ежедневно работали около 500 тысяч человек. Был создан пояс противотанковых рвов длиной 626 км, построено 15000 дотов и дзотов, 35 км баррикад.

*В городе находилось 2 миллиона 544 тысячи человек гражданского населения, в том числе около 400 тысяч детей. Кроме того, в пригородных районах осталось 343 тысячи человек.

*На 12 сентября 1941 года имелось: муки и зерна – на 35 дней, крупы и макарон на 30, мяса – на 33 дня, жиров – на 45, сахара и кондитерских изделий – на 60 дней. Почти отсутствовали картофель и овощи. С первых дней сентября в Ленинграде были введены продовольственные карточки.

* 20 ноября начала действовать ледовая Дорога жизни. Уже 16 января 1942 г. на западный берег Ладоги было доставлено 2506 т грузов.

* К 15 апреля жители города с помощью воинов местного гарнизона привели в порядок более 12 тыс. дворов, очистили свыше 3 млн. кв. м улиц, площадей и набережных, вывезли около миллиона тонн мусора и снега.

*12 января 1943 г. началась операция «Искра», в ходе которой блокада была прорвана в районе Шлиссельбурга. 7 февраля жители встретили первый железнодорожный состав с Большой земли.

*К исходу 27 января 1944 г. войска Ленинградского и Волховского фронтов разгромили основные силы 18-й немецкой армии. Блокада была окончательно снята.

*Массовая эвакуация граждан началась только с января 1942 года по ледовой дороге. В Новосибирскую область вывезли 130 тысяч блокадников. Из них в Кемерово – 37 тысяч.