• 2025-1(47)

Из-дво Litsvet, 2025, Canada, ISBN 978-1-779680-76-1

 

 

Порт-Судан

 

Порт-Судан встретил группу дайверов пыльным унынием. Город по-африкански грязный, по-арабски обшарпанный, с кучей местного населения, слоняющегося без дела. Но за все эти шероховатости на суше туристов ожидал изумительный подводный коралловый мир Красного моря.

Вера, бросив на палубу яхты дорожную сумку, оглянулась. Вдалеке — бурые мазки выжженной пустыни. У берега под сумрачным небом порт с хилыми кранами, грузившими на суда контейнеры. Нана, открыв дверь каюты, промурлыкала:

— Миленько... Даже роскошно.

Следующий день на яхте прошел великолепно. Бриджит умела организовать и погружения, и общение, ненавязчивое, полезное. Повар-китаец еще раз уточнил у пассажиров их кулинарные предпочтения. Капитан и два матроса управляли судном уверенно и спокойно.

После ужина на палубе дайверов встретило пиршество африканского заката: солнце, будто надкусанный тучами персик, растекалось по волнам розовой мякотью.

Нана, сложившись в позу лотоса, бросала Вере тихие комментарии:

— Мне понравилась Бриджит, подружка Никиты. Деловая... и с людьми умеет.

— Она ему не подружка, — ухмыльнулась Вера, — говорил, знакомая. А ты ревнуешь. Ревнуешь? Это хорошо. Хотя внешне ты на все сто выигрываешь. Нанка, ты ведь у нас красотка, царица Тамара.

— Да уж! — процедила Нана. — Внешность многим мужчинам не важна, другое ищут. Бриджит-то как раз ничего. Ноги у нее, как у модели. А если ты нас сравниваешь, у нее на Никиту шансов больше. И знаешь почему? Нет, не потому что она лет на десять меня младше. Просто эта девушка готова любить, от нее веет страстью. А от меня уже отвеяло. Но говорят... можно любить двоих, если один мертв.

— Давай-ка пройдемся по завтрашнему дню, а то сидим тут в обнимку, как лесби... Хотя за нас уже все продумали, и подстраховка будет, но надо самим, всегда самим, — Вера сжала локоть подруги. — Что-то тревожно, а если ты оттуда не выберешься?

— По худшему сценарию, останусь в гареме, — тонкие губы Наны скривила грустная улыбка, и мгновенно на лице жестко обозначилась волевая решимость. Она грубо отрезала: — Выбрось это говно — «не выберусь» — из мозгов. Помнишь свой побег из Аргентины, когда все контейнеры проверяли, а я тебя в цирковой ящик спрятала? Ты ведь даже не дрогнула. Раньше мы о страхе или о провале не думали. Мне тренер еще в детстве перед соревнованиями внушала: «Только победа! Стрела, летящая в цель, не отвлекается на пейзаж!»

Ночью яхта стояла на якоре. Сонный порт мигал тусклыми огоньками. Тихий скрип легких шагов матросов, по очереди обходивших палубы, смешивался с глухим постукиванием волн о гладкие борта судна.

 

На следующий день желающим из группы предложили экскурсии, а любопытные сами отправились в город. Был назначен и час возвращения. Ранним утром Веру с Наной от яхты до берега подвезли на небольшой лодке. Причалив, она скрипнула о мелкую гальку, и резво выпрыгнувший матрос помог девушкам сойти на берег.

Бледные руки лучей солнца распахивали дорогу новому дню. Вдалеке на фоне небесной лазури белели минареты мечетей. Ближе к порту темной полосой теснились приземистые домишки. Тщедушные пальмы жесткими корнями цеплялись за каменистую почву. Возле дороги поднимались струйки пыли и вонь гниющих нечистот — обычный запах нищеты. Худые мулы, запряженные двухколесными телегами, бренчали ржавыми колокольчиками. Большеротые подростки, глумливо кривясь, проводили женщин сальными английскими фразами. Вера резко обернулась и громко влепила им пару слов по-арабски. Парни притихли, отступили. На стоянке томилось несколько раздолбанных такси.

Дребезжа колесами, машина подвезла девушек к базару. Подобрав длинные юбки, они вышли на круглую площадь, покрытую каменными плитами. Оттуда лучами расходились яркие ряды, утыканные, будто пчелиными сотами, магазинами и торговыми лавками. Восточный базар не только место торговли, тут и новости, и сплетни, и место встреч, и к тому же спасающая пучина, в которой можно затеряться, раствориться, спрятаться.

Одетые как местные, поправляя на голове легкие шарфы, Вера с Наной проворно двигались в горланящем потоке продающих и покупающих. Утреннее солнце еще не успело растопить запахи пряностей и покрыть горячим блеском лица, цвета которых здесь, в Судане, разнились от светло-кофейного до угольно-черного.

В предстоящей операции каждая группа исполнителей знала только свои задачи и линию связи. Оглядываясь по сторонам на вывески, девушки искали нужный магазин изделий из кожи. Нана коснулась ладони подруги:

— По описаниям похож на тот, в конце ряда. Зайдем. Парень должен быть из наших, славянской внешности, из тех, кто здесь в наемниках воевал и остался.

Занавеска из крупных бус звякнула, открыв полки, заставленные кожаными сумками и чемоданами. Сутулый араб с улыбкой вышел навстречу.

— Салам, — учтиво поклонилась Вера, вдохнув удушливый запах кожи.

Сквозь решетку полукруглой лестницы, ведущей на второй этаж, мелькнули широкие плечи и крепкая шея:

— Азим, это ко мне!

Мужчина поднялся с узких ступенек, жестом показал следовать за ним. Его покрытое мелкими шрамами лицо приветливо блеснуло короткой улыбкой. В нем не было ничего славянского, плавные дуги бровей, точеные ноздри и миндалевидные глаза скорее выдавали его восточное происхождение.

 В крошечной комнате с блеклым ковром на полу ютились низкий столик и пара скамеек. Пустые стены глядели в круглое окно. Мужчина кивнул в его сторону:

— Вас я уже с площади приметил — отсюда хороший обзор, — он пригласил к столу. — Чай, кофе, вода, печенье. Хозяйничайте. Я Юрий. А это вам, — в его руках блеснули два миниатюрных браунинга и тонкие кинжалы. — Стволы чистые, только на крайний случай. Не успеете вернуть — в воду. И вот что, — он понизил голос, — сегодня с Никитой решим, надо перестроиться. Не у Омара Зейдана девушка. По новым сведениям, он ее продал другому хозяину. А у того, Данияла Салиха, резиденции и здесь, и в Хартуме. В каком из домов балерина — не понятно. Так что план с подменой балерины на ту из вас, которая циркачка, чтобы потом она через крышу могла сбежать, у нового хозяина не сработает. Там с охраной круто. Пока, — он пожал плечами, — пробить кое-что надо.

Юрий глянул на Нану:

— А циркачка... вроде ты? И как я знаю, по-птичьи свистеть умеешь.

Нана кивнула.

— А вот так? Повторяй за мной. Первый звук — дневная птица, второй — ночная. Иногда это лучшая связь.

Вера с интересом следила, как из сложенных в трубочку губ Юрия и Наны вырывались птичьи трели. Когда Юрий одобрительно кивнул, она спросила:

— А кто этот Салих?

— Местный мафиози, меценат, любитель искусства, — Юрий презрительно хмыкнул. — Жен у него только три, по здешним меркам немного. Но он увлекается наложницами творческими. Несколько лет назад к нему попала девушка, похищенная в Болгарии. Художница. Ей тогда восемнадцать было, три года она у него жила. Он ее не трогал, а лишь просил картины писать. Из посольства приходили, уговаривали Салиха вернуть девушку родителям, даже выкуп предлагали, но напрасно. Потом он с той художницей несколько месяцев как с женой жил и, наконец, отправил в Болгарию, правда с деньгами. Вот вам одна из сказок... Шахерезады. Ну, лады. — Юрий поднялся, смерив взглядом ранних гостей, кивнул: — Декор нормальный, на местных теток похожи. Мой сотовый и сателлитный знаете. Ждите указаний.

— Вижу, сегодня облом, — буркнула Вера, выходя из магазина. — Делать в городе нечего, едем в порт и на яхту. Позвоним Бриджит, чтоб лодку прислали.

Она огляделась и, заметив профиль облезлого такси, зычно крикнула водителю.

— Откуда у тебя такой... арабский? — Нана плюхнулась на потертое сиденье машины.

— Арабский? — Вера грустно улыбнулась. — Ты еще всех моих приключений не знаешь. В нашей банде, в Рио, было сорок восемь человек, из них шесть женщин. Главный, Фарук, родом из Сирии, спал с нами по очереди. Так что в гареме я уже пожила два года, пока Фарук не погиб в перестрелке с полицией, — Вера печально глядела на маячившее вдали море. Слова девушки дробились рокотом старого мотора такси, а голос растекался по влажным губам. — Фарук меня и арабскому научил. Он был красавцем и шикарным любовником. С ним я поняла, что можно любить и только телом. Как ты говорила, любить двоих, если один... — она стиснула зубы.

 

 

26. Бахчисарайский фонтан

 

Бриджит в ярком купальнике, взлохмачивая рукой мокрые волосы, беседовала с капитаном. Она предложила Нане с Верой напитки и с энтузиазмом рассказала, как прошли два погружения для тех, кто остался на яхте.

Когда Нана вернулась в каюту, Вера с интересом посмотрела видеозаписи и фото морских глубин. Потом они с Бриджит, потягивая фруктовый коктейль из высоких бокалов, беседовали о путешествиях.

По легенде, построенной для операции «Балерина», Вера с Наной занимались продвижением на рынок электроники, разработанной в компании Никиты. По-шпионски правдиво Вера рассказывала Бриджит о деловых поездках в Бразилию, Панаму и Аргентину.

Болтая о влиятельных и сильных мужчинах, она невзначай упомянула, что слышала скандальную историю о болгарской художнице, попавшей в гарем Данияла Салиха. От пронзительных глаз Веры трудно было спрятать легкое напряжение, пробежавшее по загорелому лицу Бриджит. Жадно втянув остатки коктейля, хозяйка тура призналась, что знакома с Салихом.

Даниял окончил Оксфорд, и когда-то, лет десять назад, они встретились в Англии на благотворительном вечере. Дани, так его звали в Англии, любил высшее общество и тусовки с отпрысками графских семейств, к одному из которых и принадлежала Бриджит.

Легкая улыбка спряталась в уголках губ Бриджит, когда она вспомнила свой первый разговор с Дани на арабском. Она, в ту пору еще студентка, намекнула пылкому брюнету, что интересуется восточной культурой. Их беседы, сдобренные мудрыми стихами Омара Хайяма, будоражили таинственностью. Только через несколько лет Бриджит рассказала Даниялу о своем пари с отцом об изучении арабского. Дани был для Бриджит лишь полезным собеседником, чтобы улучшить разговорную практику. Он же видел в амбициозной девушке неведомую силу женского характера. С ухмылкой рассказывая о средневековых традициях жен гарема ползти на четвереньках от входа спальни к кровати хозяина, Дани вдруг поймал себя на желании так же упасть к ногам этой англичанки.

В ее взгляде он замечал тщательно скрываемое графское высокомерие; в нем жили благородство Британии, снизошедшей до колониальных провинций, и бури крестовых походов. И когда Бриджит все же уступила его изощренной настойчивости, той ночью Дани желал ее как ни одну из своих женщин.

Скользя взглядом по танцующим вокруг яхты складкам волн, Бриджит что-то обдумывала. И наконец, достав мобильник, заметила:

— Не знаю о его романах и о болгарской художнице, но Дани обаятельный парень и помог мне в этой стране... Между прочим, я его хотела на яхту пригласить, если он не в отъезде. Сейчас позвоню.

Она набрала номер и сладко промурлыкала по-арабски. Вера прислушалась, поражаясь ее уверенному тембру и тонкому юмору. Внутри отозвалось: «А она нашего замеса, такую просто не возьмешь».

— Приедет. Как раз к ужину, — вставая с шезлонга, бросила Бриджит. — Пойду скажу повару.

На просторной корме Нана показывала участникам тура разные асаны йоги. Она, как змея, переползала из одной закрученной позы в другую, такую же сложную.

Вера неуловимым жестом показала Нане, что надо поговорить, и, отведя подругу от любопытных глаз, прошипела в ей ухо:

— Пока ты тут на ушах стоишь, я с Бриджит про Салиха невзначай поговорила. Так вот, она его знает. И не просто. Возможно, что-то между ними было. И скоро он появится здесь, на яхте. Надо позвонить нашим.

Сиреневый горизонт моря плескался в изломах тонущих вечерних лучей. Обитатели яхты под шелест разговоров устроились за сервированным столом. Крупный американец рассказывал про поездку в Китай. Потом итальянец и англичанин обсуждали качества вин, а женщины болтали про купленные на рынке сувениры. После шуток и базарных впечатлений все опять вернулись к обсуждению подводного мира.

Повар вынес овальное блюдо с овощным салатом. Матросы принесли закуски. Огромные креветки в чесночном соусе манили торчащими хвостами. С камбуза, заглушая морской бриз, доносились дразнящие запахи запеченной рыбы и стейков. Рокот беседы утих, когда в столовую вошла Бриджит в сопровождении невысокого мужчины. Одетый в легкие шорты и тонкую рубашку, отлично сидевшую на его худощавой фигуре, гость выглядел по-европейски стильно. Бриджит громко представила Дани, назвав его своим хорошим знакомым. Прижав холеную руку к груди, Салих поднял тост и пожелал всем отличного времени под солнцем Судана. Заметив, что он поддерживает местные таланты и большой поклонник искусства, Дани заявил, что у него есть подарок для всей группы.

Вскоре борта яхты гулко коснулась лодка. Послышались тяжелые шаги, и в столовую вошли два чернокожих гитариста. Лицо Бриджит довольно зарделось, она поблагодарила гостя за неожиданный музыкальный вечер.

Гитаристы играли хорошо и поп-музыку, и классику. Разомлевшие от обильной пищи туристы почти не танцевали, лишь две супружеские пары медленно двигались под звуки блюза.

Выйдя на палубу, Вера заметила на корме сидящих в плетеных креслах и увлеченно болтающих Бриджит и Дани. За ними, облокотившись на гладкие перила яхты, будто два эбонитовых столба, стояли высокие мулаты, охранники Салиха. Вера, поправляя прическу, кивнула Нане, мгновенно понявшей этот жест. Вера знала, что сейчас Нана повредит провод усилителя, и музыка, захлебнувшись, остановится. Тогда Вера подойдет к беседующим, чтобы доложить о поломке. Этот трюк давал возможность приблизиться и начать разговор с Даниялом.

Узнав о проблеме с музыкой, Бриджит поспешила найти матросов, а Вера осталась рядом с Салихом.

Дани, взглянув на очаровательную женщину в красном платье, жестом предложил присесть. Заговорил по-английски — Вера ответила по-арабски. Цепкий взгляд Салиха резанул по ее точеным скулам и обнаженным рукам, оливковым, гладким. Он хохотнул:

— Отличный арабский. Удивила! Мы как раз с Бриджит вспоминали мои студенческие годы в Англии. Тогда модно было пари заключать, кто кого находчивее удивит. Я и гитаристов для этого привез, чтобы поразить. Теперь очередь Бриджит.

— Я смогу удивить. Мы ведь с ней одна команда, — задорно бросила Вера, — если она, конечно, не против.

— И чем же? — губы Дани приоткрылись, и глаза сверкнули любопытством.

Бриджит, позвав всех на палубу, объявила об ответном сюрпризе дорогому гостю. Бренча льдом в стаканах с напитками, компания полукругом обступила импровизированную сцену. У левого борта рядом с охранником, словно в первом ряду партера, поигрывая четками, сидел Дани.

 Вера вышла в центр приготовленного для выступления пространства. Она подняла выгнутые аркой руки и, откинув назад голову, застыла тугой струной. Вечерний бриз колыхал ее длинную, обнимающую бедра юбку, а складки короткой блузки открывали соблазнительную линию гибкого тела. Из динамика поплыло дыхание флейты и лютни, Вера начала танец, плавными движениями разрезая патоку южной ночи.

Нана, пританцовывая рядом со зрителями, следила за Дани. Его бесстрастное лицо напряглось, и длинные пальцы впились в браслет дорогих часов. Взгляд немигающих рептилоидных глаз Дани, удивительно светлых на смуглом лице, пожирал тело танцовщицы. Когда музыка затихла и грохнули аплодисменты, он встал и галантно поцеловал Вере руку:

— Благодарю! Следующий сюрприз за мной.

Вера в каюте стирала с лица макияж и услышала тихий стук. В двери, блеснув синевой, показались глаза Бриджит. Она шепнула:

— Дани нас к себе приглашает. Только тебя и меня. Тут недалеко. Хочет удивить. Ну отыграться, что ли.

— Сейчас? Уже полдвенадцатого, — удивилась Вера и тут же, словно опомнившись, продолжала: — Да, поедем. Попроси, чтобы и моя подруга с нами. Мы ведь с ней... Понимаешь?

Она рванула на палубу и, сжав руку Наны, увлекла ее в каюту:

— Едем к Дани. Бриджит сказала, телефоны не брать. И охранники металлоискателями проверяют. Я ей намекнула, что мы с тобой «пара»... что ли. Так надежнее.

— Ясно, — бросила Нана. — Сейчас нашим позвоню. Идем с голыми руками. Но хоть ситуацию выясним!

— Не с голыми руками, — ухмыльнулась Вера, указав на пластмассовые заколки для волос.

Она лихо скрутила свою густую копну, заколов длинными шпильками, и процедила:

— На конце каждой — ампула. Не убьет, но на время отключит. Давай-ка присядем... на дорожку.

Так Вера называла их позу перед выходом на задание — замереть на несколько минут, сидя спина к спине, и мысленно просчитать все варианты. Такая идеомоторная тренировка, практикуемая в спецгруппах, помогает рассчитать силы, а порой и дыхание в любых ситуациях.

 

Темные джипы BМW, слившись со мглой, неслись по пустынной каменистой дороге, мрачной и безлюдной. Минут через двадцать на горизонте вспыхнуло зарево, все ярче проявлявшееся на фоне угольной черноты. Пылающий иллюминацией оазис, тяжело заскрипев стальными дверями, впустил прибывших. Сквозь шуршащие на ветру стебли олеандров и листья пальм, хрустально блестя лампами из восточной сказки, на гостей взирали стены трехэтажного особняка.

Нана шепнула Вере:

— Как мне и говорили, все трубы — вода, канализация — у них не внутри, а снаружи на стенах крепятся. А камер-то понатыкано! Я уже шесть вижу.

Она выругалась, отпустив одно из крепких грузинских выражений. И тут же насторожилась: в ночном шорохе будто раздался сдавленный плач ребенка. Это крик ночной птицы козодой, о которой говорил Юрий. Звук повторился трижды, хотя в природе птица кричит подряд лишь два раза. А значит, Юрий где-то недалеко и может отозваться.

Бриджит остановилась перед входом в дом и равнодушно огляделась. Жеманно сдерживая зевок, она протянула:

— Дани, все как пару лет назад. Чем удивлять будешь?

Пригладив курчавые с легкой сединой волосы, хозяин ответил:

— Покажу вам Бахчисарайский фонтан.

— Ты новый фонтан построил?

— Это балет, Бри. Называется «Бахчисарайский фонтан». Вы сейчас его здесь у меня увидите! — Дани вздрогнул от удовольствия, поймав изумление в глазах Бриджит, и жестом пригласил гостей в дом.