• ЛИ-2025-№46

Случаются же чудеса!

И когда? У меня накануне восьмидесятилетия.

Внезапно, словно по мановению волшебной палочки, меня вернуло в первую половину шестидесятых годов минувшего века. В пору самиздатских сборников, смастерённых из сложенных пополам стандартных листов бумаги, которые мы, молодые поэты Риги 17-19 лет, только-только освоив пишущую машинку, «выпускали» смешными тиражами в 5-10 экземпляров и раздавали друзьям и подругам.

Наши стихи, «отпечатанные» кустарным образом и сброшюрованные самостоятельно с помощью скрепок, изъятых из школьных тетрадей, отправлялись в дальнее плавание по времени.

И надо же произойти чуду – одна из таких книжек, благодаря старым друзьям, выявилась в 2025 году в Иерусалиме, вернув меня снова в молодость.

Вот некоторые стихи из тех времён.

 

КОЛЛЕКЦИОНЕР ЭХА

 

Мой друг охотится за эхом

И потому не любит город.

Однажды он ко мне заехал

И пригласил с собою в горы                                 

Я согласился. И мы вместе

Карабкались по узким тропам.

Неверный шаг, и сразу в бездне,

А тропы – спустанные стропы.

Но эхо смелых любит только,

Лишь непокорных кручам горным,

И нас приветствовало долго

На языке гортанном горна.

И голос эха дальний – близкий

Рождался каждою горою,

Чтоб наша жизнь на грани риска

Была и впрямь совсем земною.

 

 

ВСКАЧЬ

 

Как будто вспененный карбит

На морде скакуна кипит.

Гранит копыт асфальт дробит

И тело весело болит.

Мой конь – стремительный болид –

Со всех сторон ветрам открыт.

Но древний предок в нём сидит

И сердцу не даёт остыть.

Скакун наращивает прыть.

Верна дорога, верен путь,

Ещё немного. Ну! Чуть-чуть!

И лентой финишной на грудь

Рванётся горизонта нить.

 

 

УБИТЬ ЧЕЛОВЕКА

 

Ночь.

Мерцание звездного снега.

Слышится голос,

вплетается в мозг.

«Сможешь ли ты

убить человека?»

Ну и вопрос!

«Сможешь ли ты?»

И – в мелькании лица.

Зябко поводит

стволом автомат

Мне хочется крикнуть:

«Я не убийца!

Я солдат!

И даже,

если косматый факел

новой войны

подпалит облака,

то и тогда

в своеволье атаки

не человека убью,

а врага!»

Эхо раскатисто вывело:

«А-а-аааа?!»

 

 

В ТИРЕ

 

В тире выстрелов смешенье

С дивной музыкою Грига.

Пляшут на стене мишени,

Как войны ожившей блики.

И мне кажется порою,

Пулю в яблочко всадивши,

Что пронзаю я глазное

Яблоко войны ожившей.

 

 

ОТВЕТ НА АНКЕТУ

 

«Где родился ты и когда?» –

Вопрошает строго анкета.

Ей ответ я не знаю как дам.

У меня таких данных нету.

Вот бы памяти пёстрый клубок

На дорогу метнуть, как в сказке.

И обув неизношенных пару сапог

За ним двинуться без опаски.

Заскользит, зазмеится нить.

По-пластунски уйдёт в разведку.

Но война её отрубить

Сможет пулей по-снайперски метко.

А ответа анкета ждёт.

И в бумагу перо вонзая,

Я пишу: ...45-й год,

9 мая.

 

 

ПАТРОН

 

Я нашёл в утробе дзота,

Развороченном с двух сторон,

От немецкого пулемёта

Невыстрелянный патрон.

Он когда-то, ярко-рыжий,

Через ствол на мир смотрел,

Кровь людскую не проливший,

С горя весь позеленел.

И теперь в утробе дзота

Не жилец и не мертвец.

А ведь хочет на свободу,

Стрельнуть хочет наконец.

 

 

ГРАНИ ВРЕМЁН

 

1945 ГОД

 

Из самого из раннего

Я помню дом израненный,

Ком тряпок вместо мячика

И тихий голос мальчика:

«А что такое мир?»

 

1965 ГОД

 

На городской окраине

Ревёт мальчонка всласть.

Грязь коркой, как окалина,

Под носом запеклась.

Лицо бледнее бледного.

Слезинки кожу жгут.

Мальчонку пятилетнего

Взял на испуг салют.

 

 

ПРОВАЛ ПАМЯТИ

 

Я попал в провал моей памяти,

В жаркий глубокий провал,

Где подспудное мягко плавится,

Обретая былые права.

Чьи-то образы, чьи-то возгласы,

Вспышки света и темноты,

И вытаскивают за волосы

Меня из топкой беды.

И испуганного, забитого

Нежно гладит нежданный друг.

Жаль, не впомнить лица забытого.

Жаль, не вспомнить забытых рук.

 

 

СПИЦЫ

 

Вязальным спицам ночами не спится,

И думают долго они о том:

«Зачем нас сковали из солнечной стали,

Чтобы жить на полке в носке шерстяном?»

Их сущность стальная бунтует, вскипая,

И страстно стремится покинуть шерсть.

Ведь где-то, есть где-то велосипеды,

В которых спицы стальные есть.

 

 

СТАРЫЕ БОКСЁРСКИЕ ПЕРЧАТКИ

 

Перчатки

в проседи соли,

что с потом

впиталась в них,

как память о прошлом,

боксёры

хранят

меж реликвий своих.

Перчатки

лежат устало.

Своей

недовольны судьбой.

Их тянет

на ринги спортзалов,

их тянет

в тяжёлый бой.

Чтоб снова

с завидным уменьем,

не попадая

впросак,

распутывать

хитросплетенье

встречных

быстрых атак.

Чтоб снова

отвагой лихою

болельщиков

покорить...

Перчатки,

родившись для боя,

не могут.

без боя жить.

 

НАСТРОЕНИЕ

 

Девчонка в свитере чёрном,

Невесомая, словно сон,

По лужам весенним огромным

Задорно бежит босиком.

А солнце с ней по соседству,

И тоже по лужам бегом.

Мне кажется, что само детство

По лужам бежит босиком.

 

 

РОЖДЕНИЕ ВЕСНЫ

 

А я тебя ещё не встретил.

Не знаю, что тому виной,

Порывистая, словно ветер,

Ещё не узнанная мной.

Ещё на узнанная, где ты?

Как долго мне осталось ждать?

Но ты сказать не можешь это,

И я не в силах предсказать.

 

 

ПРЕДОЩУЩЕНИЕ

 

На сердце наседкой садится тоска

По какому-то доброму чуду.

Зафрахтую корабль. Быстроходную удаль

Разодену в цветы и шелка.

А над ней алый парус – свиданья пароль –

Развернётся сказочной птицей.

И дуй в край чудес, хоть неволит ехидца:

«А ждёт ли тебя Ассоль?»