ЕВРЕЙСКИЕ МОТИВЫ
ВИД ИЗ ОКНА НА ПРИГОРОК. ДИПТИХ
1.
Гляжу в окно и вижу пред собой
не спящий дом за пальмовым пригорком,
но зубчатый гранит карельских скал,
заросших мхом. Далёко под обрывом,
гладь озера – и мачты сосен, ели,
зелёным неистёршимся ковром
простёршиеся вплоть до горизонта,
сливаясь с ним в единую черту.
Когда-то, много лет тому назад
я исходил там каждую тропинку
и нёс на дачу полную корзину
боровиков. Карельский лес не сад,
в нём тропки упираются в болото –
не топкое, на кочках среди мхов
семейки крепеньких моховиков,
но после белых брать их неохота…
Гляжу в окно, видение пропало,
вновь пальмы на пригорке, тишина,
тяжёлая жара, автомобили –
и те не нарушают мой покой
шуршаньем шин по ровному асфальту,
угасший ветер не колышет крон
деревьев, молча замерли кусты,
нет ни прохожих, ни детей, бегущих
по травке на полянке взапуски́.
Жара не вяжется с осенним днём –
в год високосный всё не по-людски,
и кажется, не осень за окном,
но лето. Впрочем, это ерунда,
и день короче, раньше вечереет,
и, как всегда, за вторником среда,
а к пятнице погода подобреет,
хамсин спадёт, подует ветерок,
и облака по небу чередою
потянутся в далёкие края,
а там и дождик смочит мостовые,
и снова, как всегда, нахлынет грусть,
и я пойму, что наступила осень,
и вновь рука потянется к перу,
верней, к клавиатуре и дисплею…
2.
Чем в зеркало глядеть, смотрю в окно –
оно как раз выходит на пригорок,
под ним фонтан, в нём солнца луч, на дно
упав, блестит, как солнышка осколок.
Вот пальмы – на пригорке и под ним, –
трава травой, бревно с метёлкой листьев,
а с чем ещё, скажите, их сравним,
ну, разве что с мечтой баскетболистов, –
они на всё, что видно из окна,
поглядывают, листьями качая, –
от утренней зари и допоздна,
ни кошек, ни людей не замечая.
А их тут много, кошек и людей, –
одни уныло рыщут по помойкам,
другие, не страшась очередей, –
по лавкам. По пакетам и авоськам
у них у каждого какая-то еда,
спешат домой на завтрак или ужин…
У нас сегодня, кажется, среда,
и воздух свежий, правда, всюду лужи,
вот в зеркало взгляну, поправлю вид,
свой затрапезный кожушок наброшу –
давно мне наплевать на мой прикид,
что ни надень на старую калошу,
всё к месту, чин по чину, хорошо,
пусть внешне я напоминаю кокон,
но, думаю, что выгляжу свежо,
соседи смотрят на меня из окон,
как я бреду за хлебом в магазин,
как с этим хлебом волокусь обратно, –
ведь я такой же, тоже из разинь,
и это, представляете, приятно.
* * *
От Арада до Мёртвого моря
В обе стороны – лунный пейзаж.
Успевай сделать нужный вираж –
Там, где горы с равнинами спорят,
Где бездушных вершин заострённость
Да расщелины горных цепей.
Вдоль дороги машин неуёмность
Чертит жёлтым мерцаньем огней
Синусоиду жизни…
ДЕВЯТОЕ АВА 5784 ГОДА
Еврейский месяц Ав,
Десятое число.
День траура и скорби
Остался позади.
Оплакан Храм –
И первый, и второй,
Умолкли всхлипы
Плача Иеремии.
И снова за окном
Привычный август
С его жарой, и суетой,
С войной на севере и юге,
Когда заклятый враг –
Не Рим с Веспасианом,
С Титом, чёрт-те с кем –
Всего лишь мелкий бес
Грозит разверзнуть
Адовы врата.
Но снова не разверзнул…
ДЕНЬ ПАМЯТИ ПАВШИХ
На мраморе умолкнувших имён*,
Высвечивая памятные знаки
Мерцанием свечей лимонно-бледным,
Застыло время в мёртвой тишине.
Не кружит павший с дерева листок,
Не шелохнут ни веткой кроны сосен,
И воздух тих, как будто перед бурей,
Умолкли птицы, вымерзли слова.
Вдруг тишину нарушил вой сирены,
Живые чуть заметно шевельнулись,
Потупив взор и головы склонив.
Мир мёртвых, мир живых – как две Вселенных,
Под Солнцем и Луною несовместны,
Ушедшие вне времени живут.
___________________
* Строка из сонета Григория Ширмана.
ПОД НОВЫЙ ЕВРЕЙСКИЙ ГОД
… и снова репродуктор поутру
забормотал про Новый год еврейский,
потом запели хором Песню Песней,
потом раввин нёс всякую муру
про то, что хуже просто не бывает,
что будет в наступающем году
намного лучше – мол, не зря в пруду
карась молчит, зато собака лает
на берегу, что любит свой народ
еврейский бог и шлёт нам манну с неба,
она до нас доходит в виде хлеба,
а мы с утра едим свой бутерброд
и часто забываем помолиться,
грешим, и потеряли божий страх,
а в результате – в облаках синица
гораздо чаще, чем журавль в руках.
Я съел, не помолившись, свою кашу,
и бутерброд с колбаской, и кефир,
и пусть перевернётся этот мир –
я чту, но не блюду кошерность вашу.
… опять жара, ни облачка с утра,
такой вот Новый год, пора привыкнуть.
«О, где же, где же ты, – хочу воскликнуть, –
унылая осенняя пора!..»
ХАМСИН
Бессонница, хвороба летняя,
И настроение неважное,
Дыханье ночи перегретое,
Подушка вновь от пота влажная.
Опять хамсин, удушье пыльное,
Повисла пыль багровым заревом,
А ночь без сна такая длинная,
Мечусь, как погребённый заживо.
В ночи хамсинно-отутюженной
Застыло душное безветрие,
И лишь собачий лай простуженный
Внушает полное доверие.
Поделиться
Литературная премия им. Э. Хемингуэя
"Литературный Иерусалим"
Полка Леонида Кузнецова
Рубрики
