• ЛИ-2025-№46

ВЕЧЕРИНКА В МЕВАСЕРЕТ-ЦИОН

 

                                           С. Гринбергу

 

Касание ступнями стриженой травы,

в чужом уюте мерное топтанье,

залетных лиц формальное братанье,

усилье в повороте головы.

 

Не сообщишь на прочих языках

того, что и по-русски не сложилось,

тем, чья судьба никак не наложилась

на твой покой, недоуменье, страх.

 

Беспамятство, прорыв и скука узнаванья,

отдельные в тебе и в каждом среди тех,

кто пьет холодный морс, не ведая названья

напитков, скромных яств, томительных утех.

 

ТАНГО НА ТРОЛЛЕЙБУСНОЙ ОСТАНОВКЕ

 

Целуются, и рук не расплести.

Из ночи выйти в день они должны.

Пока не сказано «прости»,

не потеряй, не упусти…

как волосы душисты и нежны.

 

Мы тоже выходили поутру,

обласканы свечением ночным.

Родная, слов не подберу,

тебя я помню на ветру,

стелились волосы твои, как дым.

 

Целуются, не зная, что их ждет.

Тебя и наше утро не вернуть.

Троллейбус первый подойдет,

обыденная жизнь пойдет,

не ведаю, куда нам ляжет путь.

 

Целуются, и рук не расплести.

Из ночи выйти в день они должны.

Пока не сказано «прости»,

не потеряй, не упусти…

как волосы душисты и нежны.

*  *  *

Пенится легкое зябкое море,

полон рыбацкими лодками штиль,

море немое,

ноги омой мне, прощай и прости.

 

Все еще длится приморское лето,

душу втянувшее в дрему и лень,

осень согрета,

предлистопадовый празднует день.

 

Щедро, как встарь, плодоносит природа,

овощи стоят гроши,

спелый сентябрь помогает при родах

доброй души.

 

*  *  *

              А. Гланцу

 

больных ветров

слепых дождей

облупленных заборов

Эзопов зов

сезон вождей

мерцание затворов

стоишь от всех невдалеке

и от Преображенской

в плаще-болонье, и в руке

сжимаешь локоть женский

 

*  *  *

Вот человек, тебе малознакомый,

но нравится тебе его лицо,

его невозмутимость, жест весомый

и редкое, но меткое словцо.

И, видимо, ему не безразлично,

как ты рукою прядку отвела,

в ответ на «как живешь» твое «отлично»

и то, как ты действительно жила.

 

Еще до слов, и до прикосновенья

вы близки так, как будете ли впредь,

вам любо глубину за отраженье

принять и в это зеркало смотреть.

И, может быть, любовь, терпенье, время

соединят реальные черты

с придуманными, памятными, теми,

спасающими нас от пустоты.

ПРО ЛЮБОВЬ К ПОЭТУ

 

…не верь поэту, дева

                    Ф.Тютчев

 

Одна девушка любила поэта,

она перечитала все пять его книжек

и любила сравнивать его портреты,

вырезанные из суперобложек.

Некоторые стихи она выучила целиком,

многие строки в память запали сами,

как человек он был ей мало знаком,

и она объясняла его поступки стихами.

То, что он сочинил пятнадцать, десять, пять

лет назад, откликнулось в ней сегодня,

а он в тот вечер был просто свободен

и удивился синим ее глазам.

Просыпаться с ним было не пусто,

зимний сумрак дробила люстра,

и от лампы с зеленым стеклом

в поймы глаз стекало тепло.

А поэт хотел написать

стихи о синих глазах,

но горела поэма, книга стояла в плане,

и его удивление не разыгралось в пламя,

как бывало пятнадцать, десять,

пять лет назад.

 

*  *  *

В мягком изгибе усмешливой нижней губы,

в серых мятежных глазах, в подбородке тяжелом,

в жизни, развеянной по городам и женам,

в чем углядела ты знаки совместной судьбы?

 

Он смалодушничал, ты подставляешь плечо,

выказал силу, ты рада к нему прислониться,

тихая женщина, наша подружка, сестрица,

тяжко тебе, но и весело, и горячо.

 

Ты и ребенка без спроса ему родила,

втайне надеялась, что не уйдет, обживется,

а не сумеет, веревочкой горе завьется,

вырастет дочка, обычные нынче дела.

 

Он позвонит, и все оборвется внутри,

кто рассудил, что быльем поросло, отболело,

он позвонит тебе просто по делу,

ладно, по делу, родной, говори! говори!

* * *

                                 Ларисе Красновой

 

Как он знает, какими красками куст

прошуршит вослед человеку,

как мазок добавляет к мазку,

безъязыко знание растворив,

как в пейзаж вплетает вселенский мотив

тот художник, ведающий тоску

по гармонии и разрыв миров.

Он асоциален, терпим, здоров.

 

В промтоварный зайдешь магазин,

проплывешь вдоль вешалок с барахлом,

на тебя из костюмов нацеливается один,

тоже тряпка, но ты узнаешь нутром

в лацканах, оттеняющих цвет бус,

одеянье, ласкающее твой вкус.

 

Женщинам присуще это чутье,

а женская прелесть тревожит мужской глаз.

Как ты знаешь, что встреченное лицо – твое?

Как теряешь себя всякий раз,

сталкиваясь с тем, что родное тепло

и сияющие глаза

совместить с устройством жизни нельзя.

 

Нет гармонии в нашей жизни,

в судьбе, в призвании, в женщине тоже нет.

Иногда костюм, пока не вышел из моды,

изливает на нас избыточный свет,

взятый мастерами у придорожной природы,

где дороги рискованный цвет

и блестящий свежими красками куст

передают человеку от Бога привет

из первых уст.