• ЛИ-2025-№45

Новый цикл

 

Антисемитизм будет даже тогда, когда    евреев не будет совсем…
       (Из случайного разговора с Евг. Мининым)

 

Итак, сегодня идет день, обозначенный мною – Захарией Липой Грузманом – в первой строке моей новой «Еврейской тетради», написанной уже немолодым евреем-сапожником, прожившим первые пятьдесят два года в России, в городе Горьком, переименованном в 90-е годы прошлого века обратно в Нижний Новгород. И уже двадцать шесть лет проживаю я в Иерусалиме…

Слава и Почет Творцу, давшему мне особую еврейскую судьбу!

Мои, уже долгие, годы бытия приобрели исключительность потому, что я «жизнь учил не по учебникам», а по её практическому течению, зная, что я принадлежу к еврейскому народу и Вездесущему Абсолюту, создавшему всё, что окружает меня…

И то, что называется антисемитизмом, я узнал и почувствовал лично на себе летом 1951 года. Мне шел тогда пятый год от роду.

В песочнике в нашем дворе появился новый речной песок – и все дети засели за интересные занятия, которые можно было провести там. Получилось так, что я подрался с Вовкой Макарычевым, соседом по двору.

Разнимать нас прибежала его бабушка Вера, с воплем: «Ах ты, жжжжидовская морда! Что ты тут вообще делаешь? А ну, катись в свой Израиль! Моду взял – русских детей бить!»

Даже как-то объяснить не смог, что я на год младше ее внука и что тот первым начал выталкивать меня с детской площадки двора.

Что такое Израиль, я тогда еще не знал, но слова, произнесенные с особой злобностью, понял на всю мою долгую жизнь.

То «чудное мгновенье» со звериным оскалом соседки в моей памяти держится по сей день.

А живу я на свете уже семьдесят девятый год!

 

*  *  *

Редакция журнала «Литературный Иерусалим» обратилась ко мне с просьбой, чтобы я выраил своё личное мнение про антисемитизм в России, так как во время последней войны, которую вынужден вести Израиль, это душевно-генетическое заболевание части рода людского постоянно проявляется, в том числе в средствах массовой информации.

Интересно, что очень многие из ненавидящих евреев никогда не были знакомы с представителями «народа Книги», но имеют твердо устоявшуюся точку зрения по еврейскому вопросу.

В 1967 году я служил в рядах Советской Армии, в Забайкалье.

В нашем полку служил Нарзай – хакас, призванный из Тувы. Я был первым живым евреем, которого он видел в жизни, аж на двадцать четвертом году от роду. Но евреев он очень не любил, о чем заявлял всем сослуживцам, говоря, что про евреев он слышал «такое и такое, сякое и рассякое и ещё этакое».

Именно тогда, в 1967 году, в Забайкалье, где я «отдавал долг родине», мне пришло письмо от дружка, Санька Ковбасюка, в котором он рассказывал, что ему пришлось «отсидеть три года в Мордовской колонии», вместе с Эдуардом Кузнецовым, который попал в «места не столь отдаленные» первым сроком на семь лет. Ковбасюк сразу, как только появился в нашей шобле, получил кликуху «Колбаса», под этим же прозванием жил потом в Москве, в новой семье своей матери, отец которой был евреем и жил в Горьком.

Дедушка-еврей в 1960 году отправил внучка Сашеньку жить в столицу, к маме, чтобы оторвать любимое дитя от горьковской шпаны. Ведь он узнал, что все вечера его внук проводил в компании таких же мальчиков, которые «воспитывались» мужиками-колымщиками, то есть взрослыми дядьками, отбывших приличные сроки в заключении в ГУЛАГе, отнюдь не по политическим статьям. Они учили молодежь «втыкать на карман» (в переводе с жаргона – быть вором-карманником).

Прожив в Москве пару месяцев, юный Колбаса начал посещать «литературные дни», около памятника Маяковскому в центре столицы. Сами завсегдатаи собраний литературных просветителей СССР называли это место «Маяком». И там, на Маяке, Колбаса познакомился с Эдиком Кузнецовым, который был старше на шесть лет горьковского поклонника, влюбленного в поэзию русских символистов.

Ввиду того, что произведения русских символистов в СССР не переиздавались, Эдик организовал «самиздат» книг Андрея Белого и занимался продажей его произведений из-под полы, что считалось преступлением гораздо более серьезным, чем лазание по чужим карманам. Все действия молодого «антисоветчика», препятствующего строительству коммунизма, подробно фиксировались в отчетах одного из осведомителей КГБ, аккуратно вписавшегося в тусовку на Маяке.

В результате Эдуард Кузнецов «уехал» в «Дубровлаг», который находился в Мордовии, сроком на семь лет. В этот же лагерь в 1964 году попал и Санька Ковбасюк, срок у которого был небольшой – всего три года.

Молодые обожатели и знатоки русской литературы, отбракованные идеологическим отделом ЦК КПСС, встретились в этом лагере и до 1967 года «перевоспитывались» там.

Ковбасюк освободился – и поехал в город Горький, к деду. Ведь столица нашей прекрасной родины, Москва, стала для бывшего политзэка Колбасы закрытым городом.

А Кузнецов был выпущен на волю в 1968 году, отбыв все семь лет наказания в Мордовии. И родная Москва для него тоже стала недоступной. Поселился он в Риге. И через полгода узнал, что его «сослуживец» по «Дубровлагу», Санька Колбаса, вновь загремел на зону, уже на крупный срок – двенадцать лет. Но не из-за любви к литературе, а, так сказать, просто из-за любви: пытался изнасиловать шестидесятилетнюю женщину в темном дворе одной из центральных улиц Горького.

Что было странно, это то, что главарь «группы насильников» был направлен отбывать наказание в тот же лагерь, где отбывал свой первый срок, тот самый, откуда незадолго до этого освободился Эдуард Кузнецов. Ведь два подельника Саньки – Гулин и Федоровский – повезли свои срока, по три года, в обычную колонию усиленного режима в центральный лагерь «Леспромхоза Бурелом».

Получив это известие, Кузнецов быстро сообразил, что в милой и доброй стране СССР, если у тебя отец или даже дед – еврей, вся твоя жизнь может пройти в сообществе с «врагами народа», по сфабрикованным уголовным делам. Сотрудники КГБ таким манером отрабатывали свои высокие оклады и удовлетворяли свои антисемитские эмоции, полученные еще в утробе матери.

Практика обычной жизни показывала, что служаки жандармерии и сталинского НКВД, переделанного в КГБ, были всесторонними сволочами, в том числе – антисемитами. В огромной армии гебистов служили, увы, и выходцы из еврейских семей. Эти «мундиры голубые» особо рьяно выслуживались, ненавидя и преследуя своих соплеменников.

Разобравшись с понятием «бывший политзаключенный СССР», Эдуард понял, что его тоже вновь спрячут в особую колонию, каковых по указанию Никиты Хрущева уже немало понастроили в лесных медвежьих просторах нашей Родины.

Фамилия Кузнецов никак не спасала молодого русского литератора от новой операции КГБ – за какое-нибудь «изнасилование» или «хранение наркотиков», подкинутых заклятыми друзьями из «органов».

Наученный горьким опытом Александра Ковбасюка, Кузнецов начал обдумывать свое новое уголовное дело, которое следовало организовать самому, опередив гэбэшников.

Это дело должно стать громким и захватывающим, чтобы о нем заговорили и в странах Европы, и в Америке.

В мае 1970 года, после первой отсидки Эдуарда на мордовском «курорте», в истории Советского Союза и в истории еврейского народа появилось уголовное дело под кодовым названием «Свадьба»: несколько молодых «строителей коммунизма» за попытку побега из СССР на захваченном самолете были осуждены на очень серьезные сроки заключения. Напомню вам, что из-за государственного антисемитизма выезд евреев в Израиль или в любую другую страну был запрещен…

Эдуард Кузнецов возглавил группу отчаянных, которая взялась за осуществление мечты: жить нормальной жизнью в свободной еврейской стране. Об этом геройском поступке рассказывается во многих книгах, мемуарах.

А мне, Леониду Грузману, выпала возможность вспомнить и написать о том, что, начиная с 2000 года, я смог привозить в Израиль приветы от Саньки Ковбасюка – Эдуарду Кузнецову. Соответственно, и от Кузнецова передавал поклоны Ковбасюку, как это делают друзья, кичмарившие на одной зоне.

Во время «перестройки» государственный антисемитизм в СССР на какое-то время прекратился. Но, конечно, сама гласность дала возможность выплеснуться звериному массовому народному антисемитизму, появились откровенно фашистские общества и настроения.

Однако все же у самых наивных из евреев появилась вера, что всё будет иначе. Но большинство, практичных, стало выправлять приглашения на выезд и паковать контейнеры, чтобы уехать из советского рая.

И если откровенный антисемитизм все же остававлся маргинальным, то душу так вылечить сложно, даже если ты не гэбист, а доктор. Крах советской экономики, трудности реформ и многое прочее всколыхнуло те мутные клочья, что таились на донышках душ российских «патриотов», которые в полный голос стали заявлять, что во всех проблемах страны виноваты «жжжыды», которые в годы становления демократии в русском  мире пролезли на руководящие должности, а сами служат интересам США и  Израиля.

Так начали считать проценты еврейской крови у Чубайса, Тимошенко, Фрадкова, Коломойского, Немцова и прочих политических активистов. Возникали обвинения разного рода.

 

*  *  *

Сейчас я в свой сказ введу один эпизодик из жизни евреев в далекие годы расцвета социализма в СССР.

Шел 1973 год. На Ближнем Востоке шла тяжкая Война Судного дня, развязанная арабскими головорезами с подачи и на деньги антисемитов-коммунистов.

В городе Горьком меж тем шла обычная жизнь: в кинотеатре «Палас» регулярно шли сеансы советского кинопроката, предваряемые документальными выпусками на актуальные темы. Мало кто интересовался политикой. Перед туалетами в помещениях кинотеатров оборудовались «курилки», в которых собирались мужчины курящие и некурящие, чтобы, как говорится, потрындеть.

Михаил Дельман, инженер завода «Красное Сормово» стоял около стены, куря перед киносеансом. Вдруг в спецпомещение ввалились несколько студентов, закуривающих сигареты и обсуждающих арабо-израильскую войну. Один из них остановился против Михаила, пристально посмотрел ему в лицо, затем выпустил дым из раскуренной сигареты прямо ему в лицо и жизнерадостно произнес:

– Ну чо, жжжидовская морда, бьют вас в хвост и в гриву в Израиле, а? Кто умотал, тот скоро снова к нам, в Россию, скуля, побежит. А мы тогда вас добивать будем, сволочей неблагодарных. Всё от государства получили, а потом свильнуть надумали? Не-е, учить вас придется. Гитлер бил-бил, не добил. Ничего, русские сами управятся, гы-гы!

Студент-оптимист-комсомолец еще разок затянулся сигаретой – и… В этот момент в его нос и губы «прилетел» удар кулака инженера Дельмана. Ах-ох, как же это так, еврей – и сдачи дает. Нежный юноша, студент, между прочим, истфака Горьковского университета, с пронзительным воем упал от удара на кафельный пол… Товарищи не оставили друга в беде, ринувшись помогать убежденному строителю коммунизма.

Но двое мужиков, куривших рядом, оказались мусорами, зашедшими после работы киношку посмотреть. Предъявив присутствующим свои документы, они «обнулили» драку и, захватив Дельмана за предплечья, повели его в кабинет администратора.

Собственно, спасли его от избиения. Не из любви к семитам, а желая фильм посмотреть спокойно, не пишучи протоколов.

«Потерпевшему», студенту Николаю Морозову, было русским устным языком сказано, куда ему следует идти, а то напишут письмо в ректорат.

Да-а, такие вот дела творились в городе Горьком, в период, когда Леонид Ильич Брежнев вёл советский народ ленинским курсом к коммунизму.

Не стоит думать, что отпустили и инженера. Народный суд Советского народа г. Горького вынес приговор, в котором говорилось, что Дельман Михаил Исаевич нанес телесные повреждения средней степени тяжести гражданину Морозову Н. из хулиганских побуждений. За злостное нарушение порядка гражданин Дельман приговаривается к трем годам лишения свободы в колонии общего режима. В то же время свидетели подтверждают, что гражданин Николай Морозов словесно оскорбил гр-на Дельмана, за что приговаривается к административному штрафу в сумме десяти рублей. Так что, если хотите знать, что такое справедливость, так вот знайте!!

Общее число антисемитских эпизодов в советской России исчислению не поддается, статистики по данному виду правонарушений никто не вёл. Но пожилые люди, много чего повидавшие, судившие о жизни не по учебникам, говорили, что восемьдесят процентов российских представителей рабочего класса и трудового крестьянства аж захлебывались от ненависти к евреям.

А сейчас, в дни «Войны железных мечей» – Израиль против разных террористических банд Ближнего Востока – мудрецы констатируют: вдруг депутат Государственной Думы России заявляет, что всех евреев страны нужно в обязательном порядке депортировать в Израиль. Вот так-то!

Жил, живет и будет жить антисемитизм в России-матушке. Пуришкевич говорил, что евреев он любит, а жидов ненавидит…

Максим Шевченко заявлял, что евреев он любит, а сионистов ненавидит.

Дипломат Небензя говорил…

Что называется, «пусть говорят»! Я лучше Лермонтова вспомню:

Но есть, есть Божий суд, наперсники разврата!

Есть грозный Судия, Он ждет!

 

                                                       22 декабря 2024 года

                                                               Иерусалим