• ЛИ-2025-№44

ДЕЖАВЮ

 

Мне кажется, всё здесь знакомо давно,

И тут я уже ходила:

И этой дорожкой, и этой тропой…

Колечко в траву уронила…

Виденье ловлю, что здесь я была, 

И чувство до боли знакомо,

Те запахи, звуки, озёрная мгла,

По стёжкам вслепую ведóма.   

И кажется мне, что здесь я жила, –

Я знаю, что там за рекою.

И музыка жизни, и жизни слова  

Писались моею рукою.

 

 

 

ПАМЯТИ УШЕДШИХ ИСТОРИЙ…               

 

Почему умирают дворцы?

Почему разрушаются зáмки?

Почему исчезают творцы

под руинами выцветшей рамки?

Почему умирают дворы

и плющом зарастают усадьбы,

где раскатист был смех детворы

и игрались шумливые свадьбы?

Жизнь, куда ты уходишь из стен,

где ты полною грудью дышала?

Только знаю: вопрос этот – плен,

как столетье, что в вечность упало…

 

 

 

«КАЛИНА» ИЗ ЦИКЛА «ЗИМНИЕ ФРЕСКИ»

 

Шапки нацепили, чтоб не простудиться,

Гроздья на калине… Им уж торопиться

До весны глубокой никуда не нужно.

От морозца щёчки их краснеют дружно.

Привлекают спелостью птиц со всей округи,

Бьют чечётку-Riverdance в тесном птичьем круге…

И задорной россыпью даже в стужу злую

Подставляют ягодки – клювов поцелую.

 

 

 

ПИСЬМА ИЗ «ПРЕИСПОДНЕЙ»

                    

1.

Какой вкус жизни после твоей смерти? –

Такой, как горечь желчи и крахмала,

такой, как если б я его не знала,

то и не надо знать:

звук тёмного подвала

и запах медленно гниющей ткани

в одном флаконе с кислой вонью тела;

и распадающийся в океане

как кит, Титаник;

вида перепрелой

травы и листьев под навозной кучей,

куда сливают нечистоты морга;

и круглосуточное продолженье торга

за жизни миг!..

                                            

2.

Как же нам было тяжко с тобой!

Сгорбленной ивой, вербой сухой,

Ежовым терновником,

Прогорклым шиповником,

Скрипучей берёзой,

Гниющей занозой

Дни протекали!

Наверно, икали

Черти в Аиде*.

Так часто при виде

Тупой профурсетки

Мы их вспоминали,

Да, чтоб они скуку

Скорее побрали!                         

 

* Царство Аида – верховного бога подземного царства мёртвых.

 

 

 

 

ИЗ ЦИКЛА «БАБЬИ ПОТРЕПУШКИ»

 

Ты клялся: коль оставлю я тебя –

Конец настанет жизни твоей бренной.

В глаза глядел, романсы пел, любя,

О страсти буйной, вечной и нетленной!

Послушала я песни соловья…

Чтоб от усердья отдохнул – ушла на время.

И, видно, помня клятву (не меня),

В соседке, с песнями, своё посеял семя...

«БУРЯ» ИЗ ЦИКЛА «PASSACAGLIA»

 

Тоска, прошу – меня не раздави,

не погуби в своей проклятой шири.

С тобой уже была я визави
погребена в израильской квартире,

когда она была как саркофаг,

и выйти из него мне не хотелось.

Ты поднимала надо мной свой флаг,

торжествовала хворь твоя и квёлость.

Но отступила под напором сил

моей любви и жизненного права,
ты убежала в глубь седых могил

и улетела в пустоту провала.

Лети сейчас, тебе в лицо кричу,

гоню тебя, как гонит буря тучи,

прочь от меня, я больше не хочу

стирать твои липучие онучи!

 

 

 

 

ДРАКОН

 

До поры до времени

спит во мне дракон –

аппетит немереный

съеденных времён.

Съест он всех, неласковый,

и меня он съест,

если буду сказками

заполнять окрест

и плести «рассказочки»

о всемирном зле

у крыльца на лавочке

бабой «на метле»,

или марши громкие

хором голосить,

свои связки ломкие

рвать, как жизни нить,

иль, как пьяный дедушка,

с дуба на плетень –

сиднем – перевешивать

въедливую лень…

Спи, дракончик-душечка

(чтоб тебе не встать!),

вот тебе подушечка,

в вечности – кровать.

 

 

 

 

ИЗ ЦИКЛА «ОСЕННЯЯ КАНИТЕЛЬ»

 

Как трубы органа, берёзы

Мостятся в ряду по ранжиру.

Позолотили морозы

Ручки им, просеки жилу…

Ветер червонное злато,

Как барин с плеча свою шубу,

С манерами аристократа

В подножье бросает – дубу…

Внемля признания знакам,

С поклоном величью органа,

Дуб размахнулся ветвями,

Словно мехами баяна,

И… зазвучали листья,

Золотом, медью сверкая:

«Радуйтесь, люди, счастью!»

Вот она, Осень, какая!

 

 

 

 

ИЗ КНИГИ «СТИХИ ИЗ МУСОРНОЙ КОРЗИНЫ»

 

Не бронепоезд

я – мирный поезд без брони.

Я – эха голос

ста голосов… Их не зови,

не кличь, не надо!

В них ангел смерти запоёт.

Ему преграда

я на пути. Сердечный взлёт

осенней страсти

весенней резвости ценней.

Не в одночасье,

в безвечье сна разбег сих дней.

 

 

 

 

 

РОЛЬ

 

Дама – Король…

Жалкая роль

Выпала мне:

В вашем окне

Мухой жужжать,

Биться в стекло,

Скуку рожать…

Будто назло

Там жизни свет,

Где меня нет…