• ЛИ-2024-№42

Федерико Гарсиа Лорка

Сомнамбулический романс

Зелёной тебя люблю я,
зелёных деревьев кроны,
и ветер, и в море шхуна,
и конь на горе зелёной!

Всю ночь она ждёт на кровле,
у низкой ограды стоя.
Зелёные косы, тело,
и глаз серебро ледяное.
Зелёной тебя люблю я!
Как табор, месяц кочует,
и рад ему мир полночный,
и только она тоскует.

Зелёной тебя люблю я!
Как рыба, ночь ускользает.
Созвездьями льдинок иней
рассвету путь пролагает.
Смоковница ранит ветер
зазубренной веткой длинной;
агавы на горном кряже
зелёной грозят щетиной.
Лишь цокот коня не слышен.
И вот, у ограды стоя,
склонилась зелёным телом
она над горькой водою.

– Свояк, я за эту келью
готов отдать вороного.
Отдам за зеркало сбрую,
за шаль – кинжал и подковы.
Свояк, я пришёл из Кабры,
в крови, с нагорья крутого!

– Будь это в моих руках,
сбыться б твоей надежде,
да дом-то уже не мой,
и сам я не тот, что прежде!

– Свояк, дожидаться смерти
хочу среди стен старинных:
в кровати с бельём голландским
лежать на стальных пружинах.
Взгляни же, как чёрной пеной
клокочет у горла рана!

– Три сотни могильных роз
цветут на груди цыгана!
Струится тёплая кровь,
течёт по твоей одежде,
да дом-то уже не мой,
и сам я не тот, что прежде!

– Так дай хотя бы подняться,
на кровлю взойти с тобою!
На шаткую эту кровлю
дозволь мне взойти с тобою!
К перилам луны печальной
над вечным шумом прибоя!

К зелёной ограде лунной
они подниматься стали,
и след окрасился кровью,
и слёзы в него стекали.
Дрожали на черепицах
огни фонариков медных,
и ночь раскололи сотни
хрустальных бубнов рассветных.

Зелёной тебя люблю я,
зелёных деревьев кроны!
На кровлю взошли цыгане,
к перилам луны зелёной.
Приносит с нагорья ветер
полыни привкус и мяты...

– Скажи, где девушка эта,
чьи губы всегда горьковаты!
На кровле она ждала,
на море сквозь сумрак глядя,
и ветер лица касался,
и гладил чёрные пряди. 

В лагуне она лежала,
приподнятая волною.
Зелёные косы, тело,
и глаз серебро ледяное.

И месяц её качает,
блестя замёрзшей слезою.
Ещё дремал переулок
в предутренней дымке серой,
когда сломали засовы
хмельные карабинеры.
Зелёной тебя люблю я!
Зелёных деревьев кроны,
и ветер, и в море шхуна,
и конь на горе зелёной!

Неверная жена

Увёл я её к потоку,
и ей поверив на слово,
решил, что она девица,
а был я с женой другого.

Случилось то наважденье
под ночь Сантьяго, в июле,
и лишь фонари погасли,
вокруг светляки блеснули.
Дремавшие груди тронул
я возле межи, в туманах,
и страстно они раскрылись,
как два гиацинта пряных.
Её крахмальные юбки,
дразня мой слух, трепетали,
как шёлк под змеиным блеском
ножей из калёной стали.
Сдвигали кроны деревья,
луну в свой круг не пуская,
и нёс горизонт заречный
тревожное эхо лая.

Где видит сны ежевика,
где льнут тростники к обрыву,
смешал я с песком и глиной
волос её жгучих гриву.
Я галстук сорвал нарядный –
она на платье с корсетом
четыре скинула юбки,
а я – ремень с пистолетом.

Её жемчужная кожа
была тубероз нежнее;
так свет не сияет лунный,
хрустальную россыпь сея.
А бёдра бились, как рыбы
попавшие в сеть беспечно;
то знойным пылали жаром,
то стыли прохладой млечной.
И лучшей в мире дорогой,
взнуздав без уздечки эту
лошадку из перламутра,
сквозь ночь я скакал к рассвету.

Я вёл себя с ней достойно,
ведь красит гордость мужчину.
Следы моих поцелуев
она унесла – и тину.
И я не скажу, какие
слова с её губ слетали;
как лезвия, стебли лилий
речной туман рассекали.

Совсем не под стать цыгану
рассудок терять от страсти;
я ей подарил шкатулку,
браслет надел на запястье.
Но я в неё не влюбился,
не стал с ней встречаться снова –
напрасно в ту ночь я верил
лукавой жене другого.

                                         Перевод с испанского

Поделиться