• 2022-1(35)

Исключая государственные и семейные празники, я прихожу сюда почти каждую пятницу. Моя личная традиция. С самого открытия Санни Плаза. Друзья уже и перестали меня звать в ночные клубы. Я уважаю их желание пить, курить, танцевать и, возможно, находить себе пару. На час или на ночь. Или навсегда. Одиночество — сложная штука. Ты все равно не убежишь от него и не спрячешься. От него тебя не спасет танцующая в доступной близости девушка. От него не спасет алкоголь. Или безудержное поглощение никотина твоими легкими. Нужно просто с ним смириться. Позволить себе срастись с ним, и тогда ты вроде как не один. Вас же двое — ты и твое одиночество. Я выбираю еще и книгу на вечер пятницы. Втроем нам не бывает скучно.

Я не зануда. Так мне кажется. Просто мне все это неинтересно. Я амбициозный трудоголик, не люблю растрачивать время попусту. Попусту для меня — это убивать себя раньше времени. Зачем? С моей смертью разберутся и без меня те, кто уполномочен. Но так как вечером в пятницу мой офис закрыт, а соседи в квартире над моей включают громкую музыку, преимущественно модного певца из Сингапура, забыл, как зовут, вспомню — скажу, то почти каждую пятницу я иду сюда. Приезжаю на семьсот девятнадцатом автобусе. Вполне можно было бы и на семьсот четвертом. Но я не люблю цифру четыре. Всего пару минут подождать для цифровой эстетики — несложно. Тогда я буду спокоен и уверен в том, что вечер пройдет так, как я люблю, а не как попало. Как попало — убогое излишество для двадцать первого века. Захожу в здание торгового центра с белыми бетонными арками по фасаду. Мы всегда спорим с барменом — я говорю, что это «хвосты белых лисиц», а он говорит, что это «рукава серебряной реки». Достоверно знать мне необязательно, что на самом деле имел в виду архитектор. Поднимаюсь на девятый этаж, захожу в книжный магазин, заказываю свой любимый Bubble Tea. Бармен знает, какой именно я люблю. Четыре года. Слишком мало для настоящей традиции и слишком много для чего-то, что за четыре года почти не видоизменилось. Тем более, у нас в стране. Вокруг меняется все, решительно все. А моя традиция — без перемен. Все так же прихожу сюда. Вечер. Пятница. Bubble Tea и хорошая книга. Без внешних перемен. За исключением моих свитеров и год назад стрижки.

 Каждый раз, приходя сюда через неделю-две, я удивляюсь. Все меняется. Новый дизайн витрин. Новые наряды на манекенах. Новые вывески на магазинах. Новые приятные возможности для клиентов — скидки, акции, теплее, светлее, или наоборот — прохладнее летом.

Не люблю ездить на лифте и всегда выбираю эскалатор. С интересом наблюдаю за изменениями, хоть и не перестаю изумляться, с какой скоростью это происходит. То женскую одежду переносят на третий, мужская — на втором. То на втором оказывается детская. А на третьем — белье и спорт. Работников магазина я иногда узнаю. Они не часто сменяются, зарплата хорошая и место надежное. Но внешне меняются постоянно. Устоять против экспериментов с внешним видом невозможно, когда целый день находишься среди людей с главной функцией: продать-продать-продать. Вот и бармен Хью (Xue) сегодня в новой рубашке жемчужного цвета.

Жемчужные полы холла, жемчужные стены магазинов, жемчужные ступеньки эскалатора, жемчужные шарики в моем Баббл Ти.

«Чаще меняйтесь, чтобы быть постоянными в счастье и мудрости».

Кажется, слова Конфуция один из торговых центров Нанкина усвоил навсегда и боится остановиться.

Постоянными остаются чистота, эстетика, ясность. А на шестом этаже я снова увижу ее.

Эскалатор медленно движется вверх, и знаю, что глаза наши должны встретиться. Первый год она не смотрела на меня, взгляд всегда был опущен, и я имел возможность рассматривать ее сколько угодно. Не стыдясь и не пряча взгляд. Через год она посмотрела на меня, и рассматривать ее спокойно я больше не смел. Только быстрый мимолетный взгляд. Юная. Легкая. Неземная. Других девушек я не замечаю. Для меня девушка синоним непостоянства. А она не такая. Она уникальна. Она всегда здесь. Я не знаю, что она делает на шестом этаже. То ли проходит мимо. То ли работает в одном из магазинов. Ямочки от улыбки на белоснежных щеках. Аккуратная челка. Еще в первую встречу меня поразила идеальная аккуратность прически.

Иногда я готовлю себя к тому, чтобы задержаться на шестом этаже и подойти к ней. Или хотя бы пройти мимо по этажу. Стать чуть ближе обычного. Что на шестом? Чемоданы. Я бы мог купить себе новый чемодан заодно. Но я пока не собираюсь в путешествие.

Сегодня она отводит взгляд первая. Она мне кажется таким постоянством, что я перестал беспокоиться о своей нерешительности. Вся страна меняется каждую минуту. А она нет. Она всегда там. Раз в неделю, как и я, она бывает в этом торговом центре. Но на шестом этаже. Возможно, она там бывает и чаще. Но для меня она там всегда. И каждый раз мы немного сближаемся. На один ли ее улыбки.

Вспомнил! Услышал первые ноты и вспомнил. Джей Джей Лин — сингапурский певец, которого обожают мои соседи сверху. И здесь он преследует меня. 

Не раз я мечтал, что она подойдет ко мне сама. И возьмет за руку. Но это невозможно. Девушка не подойдет. Только два года назад она начала мне улыбаться. Едва-едва. Кончиками темно-розовых губ.

У нее длинные шелковые ресницы, кажется, что мне щекотно от прикосновения по щекам. Мы еще не были никогда близки настолько, чтобы я мог почувствовать прикосновение ее ресниц. Но если предположить, что время не линейно, в чем я почти уверен, то в будущем, в каком-то из грядущих годов, я верю, что это произойдет, да, точно, произойдет, значит, я знаю, как это — щекотка от ее ресниц.

Сегодня она тоже со стаканчиком Баббл Ти.

Болтаю немного с Хью. Хью — болтун и весельчак. Меня притягивают такие люди. В их присутствии чувствуешь себя болтуном и весельчаком. Ты и есть болтун и весельчак. Во время такого общения в воздухе много разбросанных жестов, надрывного смеха, смелых заявлений и эмоциональных восклицаний. Кто там разберет, кому они принадлежат из двоих собеседников. Представляю, что она на шестом этаже тоже слышит нас. Смеюсь как можно громче. Беру чай. Выбираю книгу. Я хочу развлекаться — «Властелин колец».

Я часто читаю у окна в большом желтом кресле. Сегодня не могу найти его глазами. У окна столик и четыре стула. Там сидят четыре девушки. Две с книгами, две с журналами. Где мое желтое кресло? Поворачиваюсь к Хью, он понимает, о чем мой недоуменный взгляд, указывает на противоположную стену. На желтом кресле — пожилой мужчина со стопкой книг. Нахожу себе свободное место. Читать начинаю не сразу. Привыкаю.

В прошлом году она была все время в белом. Сегодня — в черном. И черная челка. И черные угольки глаз.

Читаю медленно. Улетаю мыслями к челке.

Я знаю, что буду возвращаться и обязательно к ней подойду. Сегодня точно. Как это быть не одному? Как это быть вдвоем? Мне хорошо одному. Но что-то внутри меня вновь и вновь задает этот вопрос: а как это пить один Баббл Ти на двоих из двух трубочек?

Фродо, прости. Перечитаю тебя не сегодня. Приду, когда желтое кресло будет свободным. Хочу попрощаться с Хью, но его нет на рабочем месте. Оборачиваюсь на компанию девушек у окна. У одной черная ровная челка. Ровная-ровная.

Спускаюсь. С седьмого на шестой. Недолго, но вечность. Пока я засмотрелся на желтый огромный чемодан, уже сменили одну вывеску на магазине рюкзаков. Каждую минуту здесь что-то меняется.

Она стоит спиной ко мне. Поворачивается. Улыбается. И вдруг решительно направляется ко мне. Я схожу со ступенек эскалатора, и она делает последний шаг. Мы так близки, что вот-вот станет щекотно щеке от ее ресниц.

— Привет.

— Привет. Спасибо.

— За что?

— За то, что подошла сама.

Засмеялась.

— Мне кажется, я тебя знаю почти целую вечность.

— Четыре года — это и есть вечность, выраженная количественно.

Я замешкался, не знаю, что говорить дальше.

— Хвосты белых лисиц или рукава серебряной реки? — зачем-то я ее спросил.

— Не знаю, о чем ты, но для тебя важнее хвосты. Ты же называешь их первыми. Познакомься, это мой муж. 

Я перевожу взгляд. К нам подходит Хью. Наш болтун и весельчак. Она все-таки слышала мой смех. Только смех — это следствие. Она выбрала причину.

— Ты рано уходишь, чувак. Оставайся. Сегодня работаем до полуночи, — говорит Хью, улыбаясь, и взгляд предлагает мне снова подняться на жемчужном эскалаторе вверх.      

Мы поднимаемся на седьмой этаж: я и ее муж Хью, следом она и мое одиночество. У каждого своя вечность. Ее вариантов существует как шерсти на девяти быках. Мне пора причесать свою шерстинку. Я пнул ногой одиночество, и оно кубарем полетело вниз. Не люблю цифру четыре.

Поделиться