• 2025-1(47)

Собрались мы с мужем ехать в курортный городок Лидо ди Езоло недалеко от Венеции в начале июня. Это чтоб не в самую жаркую пору, Адриатика все-таки! Гостиницу заказали заранее, еще зимой, прямо рядом с пляжем, на крыше значился голубой бассейн, в общем, все серьезно! Подошло время ехать, но метеопрогноз сообщал о дождях и прохладной погоде. Да ладно, на Адриатике всегда тепло! Собрались, поехали. Не успели мужу купить пляжные тапочки, и я переживала, как он будет ходить босиком по раскаленному песку.

Наш путь лежал через Мюнхен, и мне хотелось показать мужу город, в котором он еще не был, благо, у нас оставалось часов пять до пересадки на поезд в Венецию. Идем по столице Баварии — холодина собачья, ливень, ветер ледяной. Удовольствие! Муж мой на главной улице узрел чугунную скульптуру хрюшки, затребовал его запечатлеть вместе с ней (он обожает фотографироваться с изваянными свиньями, слонами, носорогами и прочей живностью) и после этого решительно повернул в сторону вокзала, заявив, что с него впечатлений довольно. Наконец, выезжаем из Мюнхена, небо светлеет, поезд мчится по долинам, но очень скоро рельсы начинают петлять между гор, забираясь постепенно все выше и выше. Австрийские Альпы... На перевале достигаем пограничного пункта Бреннер... Дальше — Италия.

На следующее утро выходим в Венеции на вокзале Санта Лючия. Теперь нужно ехать автобусом до Лидо ди Езоло. Но для посадки надо перейти через крутой мост без пандусов и прочих удобств для носителей багажа. Наблюдаем такую сцену: японец небольшого роста с трудом толкает перед собой огромный чемодан-шифоньер, тащит по многочисленным ступенькам на тротуаре, доходит до моста, смотрит на него, утыкается лицом в чемодан и начинает плакать. Мы спешили к автобусу, уж не знаем, как он этот героический переход осуществил.

Добрались до гостиницы со звучным именем «Нельсон» — все выше всяких похвал! Мы только порог переступили — и тут же были усажены за стол и накормлены невероятно вкусным ужином. И дальше все было в том же духе. Персонал говорит по-немецки, слова «нет» не существует, ты только начинаешь свою просьбу высказывать, а ее уже готовы выполнить. Кормят так, что мой муж выползает на террасу после еды, шлепается в шезлонг и, закатив глаза, отрешенно глядит в небо. Отдыхаем после завтрака и — на пляж!

Море сияет, песочек чистый, вода прозрачная. Но! Хо-ло-ди-на! Вода градусов двенадцать... Укладываемся загорать. Через полчаса я отправляюсь в гостиницу за шерстяной кофтой, теплыми носками и одеяльцем. Вот так еще ничего, можно принимать солнечные ванны, поочередно высовывая из-под одеяла то левую, то правую ступню. Носки при этом не снимать ни в коем случае. Но мы не теряем надежды на лучшее, интенсивно гуляем по набережной, любуемся субтропической, разнообразно цветущей флорой. К вечеру начинается дождь. К утру он переходит в ливень.

Но мы гуляем под зонтиками, фотографируемся на фоне обширных маковых полей. Муж предлагает наладить небольшой бизнес по сбору маковой соломки, поскольку надо же чем-то заниматься. Немножко солнышка все же появляется. Я решительно говорю: «Иду купаться!» Макаю ногу в воду. Все! Дальше я не ходок. Опыта «моржевания» у меня нет. На наших глазах в воду с визгом бросается стайка девиц, изображая огромную радость от погружения в волны морские. Их товарка, видимо, такая же «закаленная», как и я, печально наблюдает с пляжа за резво плещущимися подружками. Вот ее мы в последующие дни на пляже и видели, а искупавшаяся компания там больше не появилась.

Ура! Дождь прекратился, солнышко светит... Однако не греет... Но мы же оптимисты! На крыше гостинице есть бассейн с голубой водой, и наверняка там водичка классная, тепленькая! Надеваем купальные костюмы, берем пляжные полотенца — и вперед, точнее, вверх! На лестнице встречаем нескольких обитателей гостиницы, движущихся как раз вниз... На нас посматривают, как на придурков! Но мы-то умные! На крыше — никого! В бассейне — тоже! Мы посмеиваемся над идиотами, не дошедшими до простой мысли о голубой водичке! Уверенно движемся к заветной цели! Я со счастливой улыбкой опускаю в воду руку, и выражение моей физиономии резко изменяется! Муж глядит на меня скептически — мерзлячка, знаем! Проверяет лично — и, мрачнее тучи, поворачивается к ледяной купели спиной... Но мы должны получить кайф! Поэтому бродим по периметру крыши и рассматриваем Лидо ди Езоло сверху! Красота! Море сверкает! Набережная вся в цветах... Через пять минут замерзаем, потому что ветер насквозь продувает, возвращаемся к себе в номер, переодеваемся. Выходим на улицу, а там, вестимо, уже дождь.

Но мы гуляем по набережной, фотографируем экзотические кустарники и стайки разноцветных зонтиков на пляжах...

Так проходит пару дней... Мы решаем съездить в Венецию. Утром выезжаем автобусом. Уже по дороге понимаем, что день будет солнечным и знойным. В Венеции, естественно, изнываем от жары. Я не буду вам рассказывать о достопримечательностях Венеции с ее непередаваемой аурой, светом площадей, отражениями соборов и церквей в каналах, мелкими, темными переулочками по пути к собору Святого Марка и сотнями белых голубей на площади возле дворца Дожей. С таким же успехом можно объяснять на словах вкус земляники, запах розы, шум моря... Без опыта собственных ощущений затея заранее обречена на провал.

Но все же некоторыми личными впечатлениями я поделюсь. Гондолы великолепны и торжественны. Гондольеры фактурны, колоритны и величавы. Их мускулистые, поджарые, тренированные тела вызвали у меня ассоциацию с орловскими рысаками. Зато взгляды соколиные и довольно плотоядные. Не в смысле эротики, а в смысле богатых пассажиров. Оценивают каждого идущего мимо за долю секунды. Наши легкомысленные простенькие «бруки» и маечки у них большого восторга не вызвали. Да мы в клиенты и не напрашивались. Времени было не так много, и мы все оббегали пешком.

Оценили по достоинству стрелочки на темном пути к мосту Риальто, ибо мы не чаяли найти туда дорогу в хитросплетениях и лабиринтах старого города. Однако указатели расставлены так, чтобы все туристы следовали исключительно мимо великого множества самых разнообразных и пестрых лавочек с сувенирами, всемирно известными безделушками из венецианского стекла и прочими вожделенными мелочами. Мы улыбались смекалке торговцев и все же были очень благодарны за эти спасительные стрелки. По ходу умилились коллекциям стираного дамского нижнего белья, непринужденно вывешенного на веревках между окнами замшелых домов над каналами.

На площади Святого Марка мы чудом не заказали себе кофейку по пятьдесят евро за чашечку (цены не указаны нигде, но у меня хватило ума осведомиться о стоимости удовольствия) и быстро унесли ноги подальше от знаменитого кафе. Ноги нас, правда, уже еле носили, но наша попытка приземлиться прямо на бордюр по краю площади была немедленно пресечена стражами порядка, поскольку сидение как процесс предусмотрено только для распития выше упомянуто кофею. В конце концов, мы нашли лавочку уже за пределами площади, но зато прямо на берегу залива. Полюбовались живой, сияющей аквамариновой гладью, послушали серенады уличных музыкантов, слопали припасенные бутербродики, запили минералкой (у нас собою было!) и потрусили дальше. Времени было в обрез, поскольку автобусы ходили с большими перерывами, а перспектива ночевать на берегу Венецианского залива нас не слишком вдохновляла. Побродив еще немного и окончательно убедившись, что наши организмы скисли от жары и усталости, мы отправились обратно в Лидо ди Езоло. Гостиница показалась раем земным, где мы и провели оставшиеся пару дней отпуска. Холодных дней, надо сказать.

Естественно, в день отъезда погода окончательно наладилась и не портилась, как показывали метеосводки, в течение всего лета. Ну это понятно, ведь мы оттуда уже уехали, так что погоду некому было портить!

Но на этом наши приключения не закончились. Длительные и сильные дожди привели к наводнениям в Италии, Австрии и на юге Германии. Войдя в вагон поезда Венеция — Мюнхен на вокзале Санта Лючия, мы услышали объявление: «В связи с наводнением движение поездов ограничено, мы не гарантируем проезд к цели назначения» (то бишь до Мюнхена). Пока мы с мужем ошарашенно смотрели друг на друга, поезд дернулся и потихоньку покатил вперед. Что ж, пришлось положиться на судьбу... Состав следовал со всеми положенными остановками, динамик снова и снова на четырех языках (итальянский, немецкий, английский, французский) повторял свою угрожающую речь. Показалась Верона. Миновали и ее. Начали забираться в горы. Реки по ходу движения не внушали доверия, пузырились мутной, пенистой водой, добиравшейся почти до рельсов. Наконец, мы уехали так высоко, что стали недосягаемы для наводнений.

Добрались до уже знакомого нам пограничного Бреннера. И вот тут-то... «Поезд дальше не пойдет, просьба немедленно освободить вагоны». Эге, ребята, что это вы удумали? Это же не метро, как ни говорите! Альпы, перевал, снежок на вершинах... Но по вагонам идут кондукторы и всех пассажиров буквально выпихивают наружу. Высаживаемся. Горы, горы, горы... Температура воздуха — плюс одиннадцать. Это после тридцати пяти градусов жары в Венеции. Мы в футболках с коротким рукавом. Надо бы достать курточки из чемодана, но мы не решаемся его открывать, поскольку непонятно, что произойдет в следующую минуту. Постепенно синеем и покрываемся пупырышками. Сотни людей на длинной, унылой платформе...

Проходит пять минут... десять... пятнадцать... И тут...

Из-за поворота один за другим вылетают несколько десятков автобусов. Всех путешественников в темпе аллегро загружают в салоны, посадка занимает от силы десять минут. Вжик! — и караван трогается с места. Никого не забыли. И даже нас — ну очень везучих! — прихватили...

Машины круто забирают в гору. Очень скоро облака оказываются сначала рядом с нами, а потом существенно ниже траектории движения. Глубоко в долинах мелькают зеленые ниточки рек (тех самых, наводненных) и серые пружинки автотрасс. Серпантин, отграниченный от пропастей лишь придорожными столбиками, отчаянно петляет, но лихие, ко всему привычные водители и не думают сбавлять скорость. Несколько головокружительно все это... Сижу и решаю задачку по физике: если автобус сверзится с высоты пару тысяч метров, то как долго мы будем катиться вниз по крутым склонам до самого донышка? Ответ: достаточно долго, чтобы успеть насладиться пейзажем и процессом. Ну вот и славненько... Делюсь результатами вычислений с мужем-физиком. Он одобряет ход моего мышления. Радуюсь. Потом супруг отрывается от фото- и киносъемки (он времени зря не теряет!) и начинает рассуждать.

— Во-о-он там, на вершинах гор, домики, видишь? Так вот, я думаю, если тамошним обитателям, к примеру, нужны хлеб и сыр, ну, и пивко, конечно, то это ж сколько времени надо, чтобы вниз сгонять? У них там, на верхушках, небось, супермаркеты не предусмотрены... А если все же сгонять, а потом дома обнаружить, что сигареты купил, а зажигалка не работает и спичек нету? Так что, опять к подножию чесать?

Я ответствую, что наверняка можно заказать экстренную доставку зажигалки на вертолете или же, в конце концов, построить какой-никакой фуникулер для удобства жизни. Моя идея мужа воодушевляет, и он объявляет, что так жить можно. Однако через несколько минут мой пытливый физик снова озадачивается.

— А если народ решит двумя командами — верхушка с верхушкой — в футбол играть? А мячик-то вниз все время будет скатываться! Как тогда?

Я предлагаю прицепить мяч к резинке длиной пару километров и пулять его на этой резинке туда-сюда между двумя горами, а если укатится вниз, то элементарно подтянуть из долины на нужную высоту.

Тут наш обмен идеями прерывается, поскольку автобусы делают санитарную остановку. Мой курильщик хватается за сигареты и мчится «подышать свежим воздухом» (зажигалки у него рассованы по карманам в избытке). Я выхожу наружу и осматриваюсь. Мы остановились прямо в облаке. Оно везде: слева закрывает вид на долину, справа затуманивает нависшую над дорогой гору... Впереди и сзади видимость тоже стремится к нулю. Хорошие делишки, однако... Муж абсолютно пофигистским образом успокаивает меня, что здесь дорога одна, перекрестков не наблюдается, авось не заблудимся. Тем более, водители знают дорогу и могут ехать с закрытыми глазами, и никакие облака и туманы их с верного пути не собьют. Но меня, закоренелую пессимистку, такие аргументы не убеждают. Опять начинаю решать в уме задачку на скорость скатывания с горки. В сей момент раздается команда, и мы влетаем в автобус. Уж не знаю, какой прибор встроен в мозги водителей, но из облака мы выкатываемся благополучно. Начинается плавный спуск по серпантину. Облака постепенно перебираются вверх, а караван въезжает в долину.

День клонится к вечеру, и мы изрядно нервничаем. Судя по дорожным указателям, мы катим по Австрии, и до границы с Германией еще пилить и пилить. А в Мюнхене у нас ночной поезд, спальный вагон, места забронированы. Если вовремя не успеем добраться до столицы Баварии, будем куковать всю ночь на мюнхенском вокзале. Следующий поезд в нашу сторону пойдет только утром.

Ландшафт тоже не слишком успокаивает. С гор-то мы слезли, а вот в наводнение въехали. Опять вдоль дорог катятся мутные, темные к вечеру потоки. Водители лавируют между уже перекрытыми трассами и еще проходимыми проселочными дорогами. Переезжаем мосты и видим воду почти под колесами автобусов. Быстро темнеет. Начинается сильный дождь. Это не прибавляет оптимизма.

Мы едем-едем-едем... Ладно, едем — и хорошо! Раз катимся вперед, значит, еще не все потеряно! И — о чудо! — указатель: «Мюнхен 5 км». Весь автобус воодушевляется, народ расправляет плечи, шевелится, хихикает, словом, жизнь снова прекрасна! Въезжаем в город, мчимся по совершенно сухим автобанам. Ура-а-а! Вокзал! Мы прибыли на пятнадцать минут раньше, чем запланировано! На ночной поезд успеваем! Бурно благодарим наших суперводителей и ныряем в чрево зала ожидания. Есть даже время попить чаек-кофеек с булочками! Через десять минут выясняется, что наш состав уже подали на платформу, мы вваливаемся в купе и облегченно выдыхаем. Дальше все по расписанию и без сюрпризов. Утром мы дома.

Ну, что? Как вам наш вояж? Хотите так провести свой отпуск? Нет? А почему? Мы лично были очень довольны. Нестандартно, нетривиально, неординарно! И, главное, есть что вспомнить, не правда ли? Мой супруг до сих пор мне поминает пляжные тапочки для защиты ступней от раскаленного песка! Присоединяйтесь к нам, уважаемые дамы и господа, и незабываемый отпуск вам гарантирован!

 

 

ЗИГЗАГИ СЧАСТЬЯ

 

Все начинается с того, что как раз в Страстную пятницу начальство отправляет меня на повышение квалификации в Марбургский университет. К этому мероприятию примыкает запланированный трехдневный отпуск. В общей сложности пять дней. Решаем с мужем путешествовать на машине.

Итак, едем!

 

День первый.

 

Поначалу скучно: безукоризненно серый асфальт, скоростная трасса, гончие стаи машин в погоне за удачей, переливающиеся с одной полосы на другую в надежде ухватить за хвост предмет преследования… Реклама нездорового образа жизни… Автозаправки зазывно стоят на обочинах… Словом, обычный джентльменский набор автобана…

Но, кажется, начинается…

Дорога уже пляшет гопака, выкидывая коленца то влево, то вправо, вприсядку летит вниз, вскидывается вверх, показывает языки ухающих поворотов. Мы круто забираем в гору, и наморщенные лбы облаков упираются в лобовое стекло. Долины и склоны покрыты нежным майским пушком рощиц и лугов. Доминируют оттенки бежевого и салатного.

К горам прилеплены скопления издалека выглядящих одинаково белых домиков с вишневыми крышами. Иногда они напоминают игрушки, расставленные на полочках гор, а иногда — набор белых школьных мелков, приросших к коричневой доске дальнего холма.

Траектория нашего движения становится более плавной. Появляются горизонтальные плоскости, раскрашенные в золотистые, изумрудные и винно-красные тона. В частности, распознаем виноградники, которые любовно тетешкает предзакатный ветерок.

Машин все меньше. Солнца тоже. Петляем по уже откровенно сельской местности. Знакомые белые домики теперь толкутся по обеим сторонам нашего пути. Еще пара поворотов — и вот он, наш горный отель в предместье Марбурга.

Фойе. Камин. Роскошные кресла. Диван, застеленный белым пледом. Юный, но очень деловой портье.

Нам отводят уютный номер в тишайшем флигеле. Окна выходят в сад с фонариками. Обрамленный камешками фонтанчик с лунной подсветкой пульсирует белыми пенными вспышками. Бледно-сиреневые светильники расцветающей магнолии нежничают с наступающим вечером.

 

День второй.

 

Завтрак выше всех похвал. Выкатываемся из-за стола, как два раздувшихся колобка. Едем в университет, где я должна сегодня резко повысить свою квалификацию. Опять сплошное петляние, теперь уже по городским улицам. Спасибо навигатору, он уверенно ведет нас через цветущие лабиринты. Нежно-розовые сакуры, сливочные магнолии, масляно-желтые форзиции выглядывают из двориков. Мы катимся вниз к реке, потом снова карабкаемся вверх. Наконец, припарковались возле университетской клиники. Пока я внимаю мудрым профессорским речам, мой муж на приволье гуляет в парке и слушает диск «У радиолы» — зарубежную эстраду пятидесятых… Позже встречаемся, оба довольны.

Снова круто вниз. Марбург — это две ладони, сложенные под углом. К ладоням-склонам приклеены мелкие дома-ракушки, в ложбинке — река. Переползаем с одной ладони на другую. Оставляем машину на крутом перевале очередной улочки и дальше продвигаемся на своих двоих. Машины, к сожалению, не умеют преодолевать лестницы. А мы хотим в замок на горе. Чтобы не демонстрировать бодрым аборигенам нашу «спортивную суперформу», периодически делаем вид, что делаем фотки или любуемся видом. У-ф-ф! Взобрались!

У входа в замок на возвышении красуется двухметровая аляповатая дамская туфля — на высоченном каблуке, цвета свежего сырого мяса. Надо понимать, туфелька Золушки. Напротив — вход в ресторанчик. По-видимому, Золушка ныне трудится там.

Каменная арка, легкая гитарка, юноша с косицей, рыжая девица… Изумительный резонанс под темным старым сводом…

Двигаемся дальше. Бронзовый кабанчик по правую руку. Из пасти течет струйка воды. Можно подставить ладошку и напиться. Для опасливых и сомневающихся привинчена металлическая табличка: «Trinkwasser» (питьевая вода). Мой муж пьет, а я, занудная докторша, все же воздерживаюсь.

Еще несколько шагов — и замок перед нами. Описание пропускаем. Отметим только высоко на стене ярко-синие часы с золотыми стрелками, сияющими под лучами солнца. Поворачиваемся к замку спиной — и дыхание перехватывает! Мы на краю каменной террасы, перед нами только небо. Внизу две ладони Марбурга. На одной из них балансирует грациозный шпиль готического храма с золотым петушком на верхушке. Сады и парки стекают зеленой лавой вниз по склону. Поперек потока пробиваются крошечные разноцветные людские ручейки и снуют мини-машинки, как раз в самый раз для этих человечков-гномиков, копошащихся внизу. Безостановочно фотографируем это залитое солнцем великолепие.

Спускаемся. Это легче. Плетемся потихоньку, добираемся до нашей машины. Ухаем под углом градусов семьдесят вниз до перекрестка. В самый ответственный момент из-за очень крутого поворота узенькой улочки внезапно выруливает огромный беззаботный туристический автобус, а нам, кроме каменной стены справа по ходу, деваться некуда. Но бывалый водитель автобуса просто уезжает на пешеходную дорожку (благо, в этом месте пусто), и мы протискиваемся в переулок. После такого стресса мы немедленно едем в гостиницу! Пока хватит с нас!

Уже начинает смеркаться, когда мы решаем прогуляться. Ветер. Довольно холодно. Над вершиной горы еще висят остатки коралловой закатной ткани. Опять белые домики. При ближайшем рассмотрении они крест-накрест украшены темно-вишневыми деревянными балками. Так старушки повязывают в холодное время года пуховые платки. Возле каждого домика — фонтанчик, фонарик и, конечно же, садик. Фантазия неистощима. Вся палитра красок в причудливых сочетаниях. Никакого китча.

Замечаем березу в разноцветных ленточках, плещущихся на ветру. Значит, играют свадьбу. Подходим поближе. Из-за высоких кустарников ничего не видать. Слышны музыка и веселый многоголосый говорок.

Гуляем по тихой, в это время практически безлюдной горной деревушке. Только изредка прошмыгивают машины. Быстро темнеет. Зажигаются фонарики. Ночь. Ночь Светлого Христова Воскресения.

 

День третий.

 

В получасе езды от Марбурга находится небольшой университетский город Гиссен. Мы едем в православную общину на пасхальную литургию. Ее окормляет иеромонах отец Киприан: седая борода, очень живые глаза, едва заметный немецкий акцент (немец, крещенный в православии), но легкая, ясная речь.

Народ прибывает, церковь заполняется до предела. На столы в затейливых выставляют куличи, крашеные яйца и прочую снедь. Выстраивается хор, звучат первые пасхальные напевы.

Можно ли живописать литургию в Светлое Христово Воскресение? Эти светлые лица, озаренные янтарным пламенем сотен свечей… Праздничное волнение священнослужителей… Бесконечно повторяемый возглас: «Христос воскресе!» — и сливающийся в единый выдох, ликующий ответ сотен прихожан: «Воистину воскресе!»

После службы батюшка освящает куличи, окропляет нас святой водой. Забираю свою корзиночку, выхожу на улицу. Яркое солнце. Огромная цветущая черемуха у входа. Нарядная толпа православных растекается по улицам, несет драгоценную ношу домой.

Далее наш путь лежит в Кассель. Буквально сразу же по выезде из Гиссена начинаются «американские горки». Нет, горки, конечно, немецкие, но перепады высот на трассе таковы, что мы взлетаем и опускаемся, как кораблик на волнах в восьмибалльный шторм, — и все это на автобановских скоростях! Медленно ездить на автобане нельзя, запрещено! В общем, трюк под куполом цирка! На мои панические повизгивания муж не реагирует и шурует дальше тем же манером. Ох, наконец, показался Кассель, и 60 км/час по городу — это просто блаженство! Долго крутимся по центру, наконец, добираемся до отеля, расположенного прямо возле ратуши. Немного отдохнув, отправляемся обозревать окрестности, гуляем до вечера по старому городу (точнее, по тому, что от него осталось, поскольку старинный Кассель во время войны был почти полностью разрушен).

 

День четвертый.

 

Едем на трамвае за окраину Касселя. Пересаживаемся в автобус, который сразу же круто закладывает вираж и несется к вершине горы. Выходим. Знаем, что цель нашего путешествия лишь ограничено доступна, поскольку в Западной Европе в понедельник все музеи, зáмки и прочие достопримечательности на замкé. Но надеемся увидеть так называемый Каскад (охраняется ЮНЕСКО) во всей его красе, поскольку у природы выходных не бывает. Вершину горы увенчивает медно-зеленая видавшая виды скульптура Геркулеса, которая, в силу ее «высокого положения» видна из любой точки Касселя. Вблизи, однако, Геркулес имеет весьма жалкий вид, напоминает спившегося, но еще помнящего лучшие времена олимпийского чемпиона. К тому же он от пяток и до живота окружен строительными лесами, поскольку ему пытаются вернуть былой облик. Короче говоря, не впечатлил.

Метров через сто начинается терраса, окруженная частоколом черных островерхих камней, наводящих на мысль о логове дракона или еще какой-нибудь нечисти. Заглядываю в просвет между камнями, и меня как будто ледяной волной окатывает. Крутая лестница из черных камней, ниже снова «драконовские» зловещие террасы … А потом… Потом начинается зеленая пропасть, освещенная ярким, резким солнцем. На глазок — глубина несколько километров. Где-то там посредине и справа на маленьком плато «сказочный замок». Конечно же, из черных камней. Абсолютно жуткий вид сверху. Просто потусторонний. Полное безмолвие. Ни малейшего намека на присутствие жизни. Только заглатывающий взгляд бездны. Мысль: долина смерти. Какая-то смутная ассоциация с гибелью древних цивилизаций — майя? Инки? Вход в царство Аида?

Я круто разворачиваюсь и даю оттуда деру к великому неудовольствию моего мужа, который как раз жаждал сфотографировать вблизи все эти заморочки. Фигушки! Я рысью мчусь к автобусу, влетаю в него и только тогда перевожу дух! Впечатлительная я поэтка, но, как говорится, что выросло, то выросло… Сюда меня больше не затянут ни за какие коврижки!

Возвращаемся в лоно цивилизации, болтаемся по центру Касселя. Снова лестница с террасами. Но на этот раз по обеим сторонам — водопады цветущих деревьев, волны весенних ароматов… Вверх-вниз летают стайки птиц и студентов. Над кронами с верхушки на верхушку весело перекатывается солнце. Десятиминутный спуск — и мы в нижнем городе, на берегу реки Фулды. Отлично известно, что если я дорываюсь до водички, то оттащить меня никакими силами невозможно. Поэтому мой муж философски усаживается курить на парапете, а я фотографирую все подряд. В частности, нечто синенькое метра четыре высотой. Я полагаю, что это якорь, муж скептически оглядывает конструкцию и определяет ее как вбитую в набережную кирку. Ладно, я в технике не сильна. Но зато под сенью этой инсталляции на травке упоенно целуется влюбленная парочка. По набережной гоняют веселые велосипедики. Мимо по реке шастают шустрые катерки. К водичке склонились сиреневые, белые, желтые цветочки. Заметили ласкательные суффиксы? Это потому что я солнечно, по-майски, счастлива! И не надо мне никаких ваших замков и каскадов…

День пятый — это возвращение домой. Мы въезжаем на серый автобан и в серый, нудный дождь… Но на полотне памяти остались разноцветные зигзаги счастья с пестрыми, яркими толпами воспоминаний на обочинах... Преобразую краски в слова и выношу на свет... Вот они стоят и, щурясь от солнца, смотрят в мир... Примите их в свои ладони...  

 

 

СТАРЫЕ СКАЗКИ КОБЛЕНЦА

 

Наш короткий отпуск начинается с неспешного отправления поезда на юг Германии, в Кобленц, туда, где почти под прямым углом соединяются друг с другом две могучие реки — Рейн и Мозель. Место слияния так и называется: Немецкий угол. Едем взглянуть на него. И не мы одни. Это становится ясно с первых минут прибытия в город: привокзальная площадь запружена туристами.

Погружаемся в Кобленц. Именно погружаемся. В тишину. В мелкий теплый дождик, пропитанный светом солнечной пряди, выбившейся из предзакатной тучки. В стекающие под уклон улочки в обрамлении затейливых особняков. В ароматы цветочного великолепия. Медленно плывем вниз, к Рейну…

Представьте себе, что вы из толкотни, шума, вечной спешки внезапно попадаете в светлый подводный немой мир, и он милостиво открывает одно сокровище за другим, переливается, сверкает — в полной тишине, дабы ничто не отвлекало от восхищенного созерцания неисчислимых чудес…

А чудеса начинаются уже с первых шагов. Как в замедленной съемке, появляются и сменяют друг друга двухметровые кусты пурпурных роз, карминовых рододендронов, аметистовой и перламутровой сирени. Причудливо чередуются архитектурные стили: классика, рококо, барокко, модерн. Барельефы, гербы, лепнина. Сумрачно глядит на беззаботную парочку (это мы!) занятый серьезным делом держания балкона атлант.

Строгий каменный дом, оплетенный легкомысленными кремовыми цветами, так что каждое окно оказывается в кружевной рамке. Четыре белых гипсовых грации, стоящие у входа в очередной милый дворик. Они полуобнажены и поэтому смущенно прикрываются ветками кустов, но все же поглядывают и улыбаются весьма кокетливо. Мы фотографируем, девушки с удовольствием позируют. В силу длительного пребывания на свежем, но влажном воздухе они местами черноваты, курносые носики несколько потрескались, но грации полны очарования, и язык не поворачивается назвать их замарашками.

Улица слегка изгибается, мы заглядываем за поворот и — а-а-ах! — берег Рейна. Противостояние неба и воды. Тучи и волны. Полукилометровой ширины поток расплавленного олова, грозно несущийся мимо ошеломленных берегов. Мощь течения осознаешь, глядя на беспомощное трепетание и трепыхание кустов, по воле стихии оказавшихся во власти безудержной металлической лавы. Белые теплоходики и катера выглядят испуганными чайками на спине дракона, чьи хвост и голову скрывает горизонт. Под взмахами ветра волны переливаются тускло-серебристыми чешуйками. Дракон играет мышцами.

Но вот тучи редеют, и остатки света падают на реку. Дракон немедленно исчезает, уступая место необъятных размеров крокодилу (час от часу не легче!) с его серовато-болотной бугристой кожей. Чудовище медленно продвигается по фарватеру и прячется за фермами моста. Вода, освободившись от гнета, постепенно наливается оттенками изумруда и нефрита. Белые ангелы-голубки кружатся над набережной...

А нам, наконец, удается оторвать взгляд от реки и посмотреть на противоположный берег. Глаза автоматически распахиваются (хотя и так уже квадратные), а рот, естественно, открывается… Берег-то весь густо утыкан башенками замков и шпилями церквей, как подушечка портнихи булавками, и вся эта архитектурная знать постепенно взбирается высоко по склону горы, ближе к вершине забредая в лес.

Очередным восторгом набережная обрушивает шквалы аромата цветущих глициний оттенка вечереющего неба, розовато-молочных акаций, спело-жемчужного жасмина. Мы шаг за шагом продвигаемся к Немецкому углу мимо радужных пахучих клумб и куртин, уютных прибрежных кабачков с живописными вывесками, мшисто-коричневой крепостной стены, переходящей в мост через Рейн...

Вот… Вот он, этот «угол»… Разве это угол?!... Перед нами сияющая парабола слияния двух мощных потоков! Мозель как бы приостанавливается, преклоняясь перед великим старшим братом, влетает в его стремительное течение, и дальше они мчатся уже плечом к плечу, безудержные и неукротимые…

Это единение осеняет могучей дланью кайзер Вильгельм Первый. Он пристально глядит с пятидесятиметровой высоты на заревую линию горизонта, за которую стремглав несется свинцовая кровь двух братьев.

На берегу Мозеля восседает старый Кобленц. Вступая в его пределы, хочется сделать книксен. Века расступаются, впускают нас и тут же смыкаются за нашими спинами. И начинается круговерть...

Улочка прильнула к золотым вратам церкви... Фонарь на углу освещает прошедшие мимо четыреста лет... Крыши примеряют каменные кружева... Тончайшие шпили стараются не повредить серые бархатные облака... Миражи одиночек и пар возникают и снова растворяются в теплом сумраке бисерного дождя. Волны нежного вечернего света перекатываются по блестящим мокрым мостовым... Фонтан танцует на пустынной площади, привольно раскинув сиреневые руки-струи и кивая в такт кудряво-пенной головушкой... Алые лаковые стулья на террасе пока еще не заполненного посетителями кафе радуются свободе пустоты и стуком дождевых капель аплодируют танцору...

Утро... «Мы в город изумрудный идем дорогой...» чудной, а вовсе и не трудной...  Розы в отсветах рос... Росы на осях роз... Солнечно-ароматный сноп капель, сброшенный ветром с цветущих акаций... Авангардный автобан... Под ним переход с чугунными решетками на стенах... Переход куда?.. Ах, конечно же, в парк дворца курфюрстов... Шаг вперед, поворот, и вот...

Многоступенчатые каскады цветников, клумб, лужаек... Представлен весь цветовой спектр со множеством оттенков... Не берусь перечислять названия... Понятия не имею, как именуются многие пышные представители этого растительного великолепия. Кланяюсь отдельным знакомцам, но их немного. Что же, пусть хранят свое инкогнито!

Золотая стрела солнечных часов указывает нам путь...

Выходим из парка на берег Рейна... О, впереди чудесный замок! Спешим туда и натыкаемся на закрытые ажурные ворота. У короля неприемный день? Вот те на! Подходим к центральному входу — ха, все очень просто! В замке обосновалось Главное управление Бундесвера со всеми вытекающими последствиями. Так что посторонним вход заказан! Ладно, не очень-то и хотелось!...

Сто метров вглубь гóрода, времени, памяти... Каменный остов (остров?) древнеримских укреплений... Рядом развалины средневекового монастыря. Над ними нависла «новая», «всего лишь» двухсотлетняя церковь... Бродим, фотографируем. Да разве передашь всю эту тишину и величие...

Ныряем в калитку и оказываемся перед большим «Пальцем Цезаря». Он поднят вверх в знак милости и дарования жизни. Высотой метра три. Толщиной в два обхвата. Темная бронза. Пальцевые узоры вполне пригодны для дактилоскопии. Я, конечно же, выставляю свой маленький большой палец вверх и фотографируюсь в обнимку с огромным пальцем (не достаю ему даже до пояса).

Следующий по курсу — «Плюющийся». Подросток со старушечьим остреньким личиком презрительно поглядывает на туристов с высоты постамента. Кого-то он мне напоминает... О, поняла: старуху Шапокляк! Поскольку пацан возник намного раньше, чем знаменитая вреднючка, то он, наверное, приходится Шапокляк прадедушкой! Короче говоря, народ расслабленно созерцает достопримечательность, и тут внезапно из ротика этого очаровашки вылетает струя воды примерно на два метра вперед. Словом, кто не спрятался — я не виноват! Мы, стоя в сторонке, пытались вычислить периодичность плевков, но так и не усекли закономерности.

Пересекаем площадь перед колледжем иезуитов, замираем перед водопадом серебристых колоколов у входа в храм... Дотрагиваемся до золотых корон на решетке под аркой, ведущей во дворик с лужайкой живых крупных ярко-синих колокольчиков...

Далее кружим по бесконечным переулкам и закоулкам, мимо фахверковых домиков, затейливых балкончиков, разноцветных масок и колоритных фигурок, живописных вывесок с вензелями...

Вечером на противоположном берегу Рейна лучи заходящего солнца заливают расплавленной медью окна храмов и замков. Потом все темнеет, как в театре перед началом спектакля. И начинается ночное действо... Там, за рекой, загораются янтарные отсветы, невидимый режиссер распоряжается включить теплый свет в сказочных дворцах. На воду проливаются медовые потоки, поздние катера кружатся в вальсе вокруг причалов... Высоко, почти под небом, вспыхивают огни старой крепости. Словно в ответ, рассыпается сияние по мосту через Рейн, и на волны ложатся трепещущие аметистовые, сердоликовые, хризолитовые дорожки...

Ранним утром мы приходим прощаться с Рейном. Слушаем тихий плеск у старой пристани. Принимаем принесенные в ладонях волн золотые слитки солнца. Малахитовый катерок-ящерку. Агатовую медленную баржу. Жемчужный торжественный кораблик по имени Paloma Alba. Белая голубка. Ангел Рейна.

 

 

ЗЫБУЧИЙ ОТПУСК, или КОШМАР НА УЛИЦЕ ПЛЯЖЕЙ

 

Несколько лет назад выпал мне коротенький отпуск в июле. Далеко ехать нет смысла. Вот я и думаю себе, надо как-то нестандартно, небанально время провести. Небанально, говорите? Ладненько... Листаю я каталоги турагенств — вот оно! Остенде — западное побережье Бельгии, лучшие пляжи мира, белый песок... Туманный Альбион, можно сказать, через дорогу, то есть через пролив... От нашего городка до Остенде пять часов поездом... Скажите, чего еще желать? Немедленно заказываю гостиницу с выходом на лучший в мире пляж — и достигаю заветной цели согласно железнодорожному расписанию.

Как водится, мой приезд ознаменовывается дождем и похолоданием. Но меня этим не удивишь, у нас никто и никогда не выходит из дому без зонтика, потому как дождь — это хроническое состояние нашего климата. Иду по Остенде. Удивительно красив! Сочетание колониальной роскоши (белые виллы и отели, пальмы, экзотические цветы) и рыбацкой атрибутики. У вокзалов — железнодорожного и морского — одна общая площадь, такая вокзально-причальная и печальная, поскольку на ней установлен памятник рыбацким женам, уже много десятилетий ждущим своих ушедших в море мужей. У причалов стоят корабли, напоминающие дома. Чуть поодаль на берегу — дома в виде кораблей. Один из них выглядит как парусник, летящий по волнам. Двигаюсь дальше и попадаю в огромную гавань, заполненную уже настоящими парусными яхтами. Снежно-белые паруса трепещут под ветром, и кажется, что огромная лебединая стая села на воду и в один миг расправила крылья. Брожу по пустынной набережной. Наблюдаю единичные экземпляры энтузиастов с зонтами. Над променадом памятник королю Леопольду высится до неба. Грозный король на коне на фоне темных, почти грозовых туч — зрелище величественное и грандиозное! Еще одно потрясение — церковь святых Петра и Павла. Ее кружевная, воздушная грация навевает мысли о неземном происхождении... Брожу, брожу в восхищении до самых сумерек...

Следующим утром вылетаю из гостиницы и мчусь на пляж. Хм... Солнышко светит, море темное, но тихое, воздух прохладный, но не слишком... А пляж почти пуст... Купающихся в поле зрения не наблюдается... Ладно, думаю, вода еще не прогрелась, это же вам не Адриатика, а Северное море... Подождем до полудня. Гуляю. Жду. На пляже появляется группа высоченных волейболистов, они начинают кидать мячик, мотаются туда-сюда, хохочут, дурачатся, но не купаются. Вот неженки какие, втихомолку иронизирую я! Решаю показать им пример, скидываю шлепанцы и бреду босиком по воде. Да теплая же! Меня так и подмывает подойти и спросить: ребята, в чем дело? Вот море, вот волны... Чего не хватает? Макните свои спортивные тела в воду и начинайте загорать на лучшем в мире белом песке! От вопросов меня удерживает лишь то обстоятельство, что Остенде — это Фландрия, а с фламандским языком у меня не густо. Да... А море-то по-прежнему пусто. Топаю по пляжу вдоль линии воды. Ни одного плавающего. Нигде. Только отдельные загорающие.

Помните анекдоты советских времен про Зоркого Сокола? Был такой фильм про индейцев с Гойко Митичем в главной роли, и мы в детстве в этих индейцев играли с утра до ночи. Так вот, в одном из анекдотов попал Зоркий Сокол в плен к ирокезам, и заперли они его в сарае. Но Зоркий Сокол не растерялся и на пятый день заметил, что в сарае нет одной стены...

Вот так и я, как этот внимательный боец, гуляла по лучшему в мире пляжу полдня, пока, наконец, не обратила внимание на странные таблички, торчащие из воды через каждые двадцать метров. А на табличках всего два словечка: купаться запрещено. Я сначала решила, что это такая шутка, местный фламандский юмор... Думаю, народ шуток не понимает, потому и не купается. Сейчас я все проясню и им всем объясню. Выбралась я с пляжа на променад и начала кого-нибудь знающего выискивать. Вижу, тетя с кошелкой идет, на туристку никак не тянет. Я к ней — объясните, мол, что за таблички такие! На смеси английского и немецкого (фламандский все же довольно близок к немецкому) начинаем общаться. И тут она на английком произносит два слова, от которых меня сразу продирает мороз по коже: shifting sands — зыбучие пески. Все морское прибрежное дно покрыто зыбучими песками. Затягивает моментально и, естественно, безвозвратно. Были, были любители острых ощущений и экспериментов — да упокоит Господь их души!

Сразу вспоминаю Уилки Коллинза и его роман «Лунный камень». Помните, там вся история разыгрывается в дюнах с зыбучими песками... Короче говоря, в ясный погожий день мне сразу становится холодно, и я улепетываю в отель, на всякий случай по дороге ощупывая ногой асфальт. Может, тут у них все зыбучее? Сижу в номере и понимаю, что идея нестандартного отпуска реализуется просто блестяще...

А солнышко припекает все сильнее, море за окном сверкает все ярче. Людей на пляже уже полно. Ясно дело, в море никого.

Плюнула я на все и пошла на пляж. Вроде бы жарко, но с моря дует резкий, довольно холодный ветер. У нас на такой случай можно штрандкорб арендовать — такую себе кабинку с диванчиком внутри и откидывающимся верхом. Разворачиваешь так, чтобы ветер не дул, диванчик раскладываешь и загораешь в свое удовольствие... А здесь никаких таких приспособлений не наблюдается. Смотрю — народ уже решил проблему! Каждый роет себе ямку в песке в соответствии с размером собственных телес, потом в ямку полотенце — и лови кайф! Я поступила еще проще: влезла в кем-то вырытую и уже покинутую ямку и как женщина малогабаритная вполне вписалась в параметры.

Вот так началась моя нестандартная пляжная идиллия! Но самое интересное, что мне действительно там было хорошо! Во время отлива обнажались эти самые зыбучие пески, а, точнее, мельчайший ракушечник осенних тонов, покрытый зеркальными осколками оставшейся морской воды, отблескивающей под лучами полуденного или заходящего солнца, и у меня возникало ощущение, что я допущена в парадные залы прекрасного королевского дворца, уходящие в бесконечную даль... Белые небоскребы вдоль побережья окрашивались то в золотистые, то в нежно-абрикосовые тона на фоне постоянно меняющего оттенки неба... Приходили лиловые или темно-зеленые тучи и отражались в зеркалах отлива...

Над морем и пляжем кружились белые птицы, которых зыбучие пески нисколько не волновали. Я не сильна в орнитологии, поэтому определила их как чаек. Но вполне возможно, что это реяли гордые буревестники или шастали прозаические бакланы, моментально выхватывая из рук зазевавшихся разинь куски печеньиц, в изобилии продающихся в киосках. По крайней мере, я решила классифицировать птичек как больших и маленьких. Маленькие — эдакие изящные дамочки — томно склевывали кусочки с ладоней туристов, словно на великосветском фуршете. Вот этих я определила как чаек. Но были еще и здоровенные биндюжники, наглые и оручие, готовые сесть на голову в буквальном смысле слова! Эти беспардонные болваны получили у меня имя «чай», поскольку со светлым образом чайки чеховской или Джонатана Ливингстона никак не вязались.

...Однажды поздним вечером (да, вы правильно подумали, что все так гладко у меня идти не может!) я задернула шторы на окне своего гостиничного номера, находящегося на втором этаже, взяла в руки очередной детектив (без них я в отпуск не езжу) и приготовилась со вкусом почитать в постельке перед сном.

Еще раз полюбуемся декорацией к пьесе: на часах половина одиннадцатого, за окном море с зыбучими песками, пустынный темный пляж, одинокий фонарь на столбе, освещающий метров пять пространства вокруг. Я одна-одинешенька в комнате.

И в это время...

Страшный стук в окно! Стук в окно на втором этаже?! Да, именно! Впечатление, что кто-то из всех сил молотит кулаком в стекло! Штора задернута, и от этого еще страшнее... Я спрашиваю себя, не сошла ли я с ума? Может, это галлюцинация? Но, опровергая мои психиатрические гипотезы, стук повторяется с нарастающей силой, и у меня возникает ощущение, что стекло сейчас разлетится на мелкие кусочки, и тогда... Дальше моя фантазия впадает в ступор от ужаса...

Что делает в таком случае нормальная представительница слабого пола? — Правильно: выскакивает в коридор гостиницы и громко кричит: «Help me! Help me!» или, по крайней мере, дрожащей рукой нажимает на телефоне кнопку вызова портье и задыхающимся голосом произносит то же самое...

Что делает женщина абсолютно ненормальная, то есть я? Мчится к окну и отдергивает штору! И что же? Ах, ты, сволочь! На подоконнике восседает «чай» и что есть силы лупит клювом и крыльями по стеклу! То ли бессонница у него, то ли ночная депрессия, то ли жажда общения обуяла... А может, приспичило печеньице слопать... Я не стала вникать в тонкости душевного состояния милой птички, схватила полотенце, распахнула окно и шуганула его от всей полноты настигшего меня счастья! Мой визави возмущенно заорал, требуя соблюдать законы гостеприимства, но, видя мою разъяренную физиономию, счел за благо ретироваться на фонарный столб, где продолжал громко хулиганить до полуночи, а потом, как и подобает всякой нечисти, куда-то ушился. Заснуть мне удалось только на рассвете.

И все же... Это был чудесный отпуск! Смеетесь? Ну и зря! Я еще, между прочим, побывала в волшебном Брюсселе и старинном Брюгге (никаких экскурсий, все в одиночку, потому что в отпуске надо делать то, что захочет левая нога, а не бродить в послушном гиду стаде безропотных овечек). А фламандские пляжи — самые лучшие в мире! Не верите? Так я вам советую: перечитайте Уилки Коллинза и возьмите билет до Остенде! Не пожалеете!

 

 

ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОГО КУПАНИЯ

 

Помните такую частушку: «Я живу в высотном доме, но в подвальном этаже»? Вот так и мы — живем практически рядом с морем! Но! Рядом с Северным морем! И что? — спросите вы. А то, отвечу я, что фокус в не в том, что Северное море холодное, хотя и это отчасти справедливо, а в том, что приливы и отливы здесь природа обустроила с широким размахом! Вот вроде бы море как море, грязноватое, правда, но все же волны, прибой, все как у людей... Но это в семь утра и в семь вечера. При температуре воздуха плюс пятнадцать по Цельсию купаться как-то не сильно тянет. Не знаю, как вас, а меня точно не тянет. А потом откат воды начинается. Теплеет, солнышко сияет, вот тут бы самое времечко и окунуться. Ну и что? — опять вопрошает читатель. — Кто мешает? Иди и окунайся! А то,  говорю я. До моря теперь надо километра три-четыре топать по грязюке, то есть по дну морскому прямо! Море не то что не по колено, а даже не по щиколотку! Грязюка, в смысле... Она гордо именуется национальным заповедником, потому как это ватты...

Нет, не те, которые в лампочке. Ватты — это от немецкого слова Wadden — осушка. Попросту говоря, море во время отлива отступает, морское дно обнажается со всей его флорой, а также фауной, не успевшей улепетнуть вместе с отливом и застрявшей в грязючке. Вот это и есть предмет научного интереса и восторга отдельных любителей! Не знаю, как кто, а я по ваттам этим не ходок! Я купаться хочу, а не брести к водичке за линией горизонта, как Нансен к Северному полюсу... Но, как говорится, хотеть не вредно!

Однако мир не без добрых людей! Присоветовали нам, как этой беде помочь... Есть, говорят, бухточка одна, а перед бухточкой дамбочка... А за нею, как за каменной стеною — ни тебе приливов, ни отливов, купайся круглые сутки, наслаждайся по полной программе!

Ух, ты! — обрадовались мы. В машину — и айда! Приближаемся к вожделенному месту. Дамба метров сто высотой по всей длине побережья. От трассы она чем-то типа колючей проволоки отгорожена. За проволокой травка зеленая, на травке баранчики и овечки пасутся мирненько так... Идиллия полнейшая... Напоминает карпатские полонины... Хоть гуцульский танец начинай!

А к морю-то как, люди?! Ладно, едем дальше! О! Указатель «Северная лагуна» — и  море синенькое пририсовано! Оно! Ура! Парковка, лестничка культурная! Овечки в сторонке стоят, за нами наблюдают. Топаем по ступенькам вверх, потом с дамбы вниз! Тааак! Километров на пять вдаль простирается наша милая грязюка, то бишь ватты … Где-то там на горизонте корабль маячит, как верблюд в пустыне... Посуху, аки по морю... А вот и та самая бухточка с дамбочкой! Радуетесь за нас? А вот это зря! Зря!!!

Проходим через кассу на пляж и оказываемся на берегу лужи средних размеров, от моря действительно отгороженной... Где-то сто метров в длину и в ширину. Гектар примерно. На этом гектаре резвится детишек пятьсот под надзором такого же количества мам, пап, а также бабушек и дедушек, которые плещутся тут же. Водичка не то, что не прозрачная, а очень даже мутная... Подозрительная водичка, скажу я вам! Если отнести ее в ближайшую клиническую лабораторию, то получим усредненный анализ мочи купающегося в лагуне народонаселения. Нет, я ж ничего против не имею... Некоторые в недавние времена для здоровья даже внутрь потребляли...

Да-а... В общем, я честно макнула подошву левой ноги в эту самую жидкость, потом ступню о песочек тщательно протерла, под душиком на пляже промыла для пущей стерильности... Но контакт с морем был! И этого никто у меня не отнимет! Муж мой подвиг повторять не стал, только глянул брезгливо на водоем и по бережку прогулялся. Ознакомился с пляжной фауной, загорающей под приветливым северным солнцем. Повалялись и мы на песочке, похихикали над нашим счастьем морским, потом вспомнили, что грозу ближе к вечеру обещали, а прилива в ближайшие четыре часа не ожидается, загрузились в нашу машинку и помчали домой! Приехали — и тут ливень как хлынет! Пока вышли из машины — вымокли.

А какая разница, скажите мне на милость, от какой воды мокрым быть — от морской или от небесной? По природоведению в четвертом классе советской средней школы круговорот воды в природе проходили? Во-о-т! А вы говорите, негде купаться! Так что приезжайте к нам на южный берег Северного моря! Уж что-что, а вода с неба у нас почти ежедневно и круглый год падает! Сухими не останетесь!

 

 

КРАСНЫЙ ЩИТ, или ОТПУСК В УТРЕХТЕ

 

1

Мы с мужем решили провести свой зимний отпуск в Утрехте, старинном нидерландском городе. Едем на машине. На полной скорости пролетаем по автобану через границу между Германией и Нидерландами. Она обозначена колонной с флагами обеих стран. Мчимся дальше. Всматриваюсь в пейзаж за стеклом. Равнинный ландшафт, пастбища с овцами, зеленые луга ( в январе!), озера отражают серенькое небо. Каналы проложены параллельно дороге. Табличка с гордой надписью: «Национальный парк-болото». Вполне верю. Есть любители путешествий по топям и трясинам. Мы к их числу не принадлежим. Едем дальше, нас сопровождает довольно широкая река, тянущаяся вдоль автобана. Судя по табличке «Пляж Нульде», здесь, наверное, в теплое время года купаются. Но нынче желающих поплавать под дождем в стальной зимней водичке не наблюдается. Река виляет в сторону, зато появляется огромный луг. Сначала мне кажется, что он усеян островками снега. Но нет, это речные чайки в неимоверном количестве гуляют по травке. Чуть поодаль и повыше над кустарниками прорисовывается черный мельтешащий треугольник — летящая стая диких уток.

Непременные атрибуты равнины — ветряные электростанции. Они мне напоминают отряды  сумасшедших физкультурников, выполняющих одно и то же упражнение. Три руки-лопасти безостановочно и монотонно вращаются в плечевых суставах по часовой стрелке. Изредка попадаются обездвиженные единичные экземпляры, похожие на гигантских птиц. У одних шея гордо тянется к небу, а два крыла растерянно застывают под углом к туловищу-столбу. У других, наоборот, клюв, что называется, повешен на квинту, а две лопасти подняты вверх, как будто сигнал сдачи на милость. Часто у ветряков встречается полосатый красно-белый окрас, и тогда они похожи на старательных регулировщиков движения, которые с помощью вращающихся жезлов пытаются упорядочить мировой хаос на вверенной им территории.

Постепенно появляются и нарастают по гущине сосновые леса. Это для меня новость. Когда мы пару лет назад ехали в сторону Амстердама, то хвойные попадались только небольшими рощицами или вкраплялись в защитные лесополосы вдоль дорог. А здесь вон какие красавцы боры раскинулись...

Проскакиваем мимо небольших аккуратных городков, деревенек, хуторов. У обочины пасется лошадка в голубой попоне, похожей на детское пальтишко. Мне почему-то ее жалко, какой-то очень грустный взгляд... Даже хочется продекламировать классическое: «Лошадь, не надо. Лошадь, слушайте...»

Через несколько часов мы въезжаем в Утрехт, и навигатор фирмы «Том-Том», который мы за терпеливый женский голос ласково зовем Томочкой, сообщает, что цель достигнута. Двухэтажная гостиница в деревенском стиле все еще в рождественской иллюминации — сиянии сотен золотистых огоньков — и выглядит, как сказочная избушка. Внутри сказка продолжается: столы из некрашеных досок, занятные вырезанные из дерева физиономии на стенах, люстра из причудливо изогнутых дощечек, за которыми спрятаны крошечные стеклянные свечи. В сторонке у окна в холле пылает камин. За стойкой сидит вполне современная симпатичная, очень дружелюбная принцесса, которая в течение минуты нас регистрирует и выдает электронные ключи от номера. Дело к вечеру. Дождь. Незнакомый город. По-голландски мы ни бум-бум, немецкий здесь не приветствуется. Однако для некоторых неугомонных поэток (не будем указывать пальцем!) все это не аргументы!

Под зонтиками направляемся к автобусной остановке, чтобы ехать в центр города. На выходе с территории гостиницы обращаем внимание на табличку: «Берегитесь мотоциклистов». Пожимаем плечами. Я произношу всеобъемлющее и мудрое междометие: «Тю!» В ту же секунду муж едва успевает меня дернуть в сторону, ибо мимо летит тот самый мотоциклист, которого следует опасаться. Черный. Молниеносный. В темноте. Мотор работает тихо. Караул!!! Еще один шаг — и снова отскакиваем назад. На нас мчится стая велосипедистов. Ни малейшего намерения затормозить при виде пешеходов не наблюдается. Несколько секунд спустя появляется вторая орава, которая катит навстречу первой. Без всякого ущерба они проскакивают мимо друг друга. У нас же ущерб имеется, пока, к счастью, только моральный.

Начинаем разбираться, что к чему. Значит, так: машины и автобусы движутся, как и положено, по проезжей части, только у автобусов своя собственная полоса следования. А вот тротуар поделен таким образом, что для двухколесного транспорта отведены две колеи, все это размечено полосами и стрелками, указывающими направление движения. Для тех, кто по глупости решил перемещаться на своих двоих, отведена мощенная плитками ленточка, шириной сантиметров семьдесят, не больше. Эта самая ленточка оказывается то слева, то справа от велосипедно-мотоциклетного тракта, так что пешеход должен либо сигать с риском для жизни через две полосы, либо шлепать по грязи или очень мокрой травке.

Через пять минут мы, дико озираясь, решаемся продолжить путь. Садимся в автобус. Я протягиваю водителю купюру и на английском прошу два билета до центра города. Он трясет головой: «Я денег не беру. Оплата только по электронной карте». Ладно, их есть у меня. Достаю кредитную карту, тыкаю в машинку для считывания, набираю код. Водитель недовольно сопит. Повторяем процедуру. С картой у меня все в порядке, а вот хитрая автобусная штучка заела и не хочет брать денежку. Наконец, дядя нажимает какую-то кнопочку, машет рукой и требует, чтобы мы уселись, а то он ехать не может. Так я и не поняла, зайцы мы или нет. Прошу водителя, чтобы он нам дал знать, когда нужно выходить. Тяжело вздыхает, но обещает. Через десять минут мы выгружаемся в старом городе. Моросит зябкий дождик, то и дело налетает разнузданный ветер.

Первое, что я вижу, это дерево, увешанное шарами-фонарями. Я их помню еще по Амстердаму. Изящные шары из святящихся проволочек-веточек. Аквамариновые, сиреневые, золотистые. Кажется, что они плывут в воздухе, не имея опоры или ниточки. Через сто шагов я разеваю свою туристическую варежку уже перед алыми фонариками, которые, как продолговатые виноградины, усеяли деревцо перед каким-то кафе. Фотографирую с помехами, поскольку мой муж периодически отталкивает меня в сторону, спасая от мотоциклистов. Сущая напасть просто! Наконец, мы находим абсолютно пешеходную дорожку и осторожненько продвигаемся к собору, чье кремовое каменное кружево отчетливо видно даже в темноте. Улица иллюминирована светящимися высоко вверху подковками, а, может, брошками. Будто осколки горного хрусталя цвета озерной воды и кусочки полной луны вправлены в изящные украшения. Та же аквамариново-золотистая гамма отражается и феерически сияет на залитом дождем асфальте.

Потолкавшись немного на соборной площади, идем дальше и выходим к каналу. Тут по обоим берегам полно пешего народу. Вливаемся в толпу. Над улицей и на витринах множество фонариков — золотистых, малиновых, зеленых, голубоватых... Стекла перекликаются пестрыми отражениями, словно разговаривают между собой. На деревьях снова мои любимые волшебные светящиеся шары. Стоим на мосту, любуемся меняющейся подсветкой воды: рубиновая, изумрудная, сапфировая... Просто россыпи драгоценностей повсюду, каждая лужица роскошна...

Заглядываем в сувенирную лавку, приобретаем бело-голубую фаянсовую мельничку величиной с мизинец и колокольчик в таких же тонах, но чуть покрупнее. Выходим довольные, муж крутит крылышки на мельничке, я звоню в колокольчик. В этот милый момент у меня из рукава куртки выпадает сувенирная эмалевая ложечка, изукрашенная «брульянтами» и «рубинами». Стоит такой «шедевр» одно евро. Когда и каким образом я ее успела подцепить, не спрашивайте. Это чудеса иллюзиона. Ловкость рук и никакого мошенства! Я оторопело гляжу на мужа. Он с удовлетворением констатирует: «Ага! Ложку, значит, сперла!» Я не отрицаю очевидного, и мы устраиваем явку в лавку с повинной. Я протягиваю продавщице эту эмалевую ерундовину и строго спрашиваю: «Ваша?» Она растерянно подтверждает и, рассыпаясь в благодарностях, принимает у меня стыренную «драгоценность». Мы быстро сматываемся, и муж уже на улице выражает восторг по поводу моих новых талантов. Больше мы никуда не решаемся заходить, тем более что ветер и дождь окончательно распоясались и это быстро охлаждает мой горячий туристический энтузиазм.

Топаем обратно к остановке. Заходим в автобус. На этот раз моя кредитная карта срабатывает, нам вручают два билета. Просим водителя , чтобы он нас высадил на улице Архимеда — так называется остановка возле отеля. Этот принимает нашу просьбу близко к сердцу, квохчет в микрофон, что, мол, уже через одну, готовьтесь, потом снова заботливо предупреждает, что миг настал, открывает нам переднюю дверь и многократно повторяет: «Becareful, please!» Видимо, двое не юных и слегка перепуганных иностранцев производят не шибко оптимистичное впечатление. И не зря волновался наш водитель и призывал к осторожности! Только отхожу от остановки, как на меня опять пытается наехать мотоциклист. Муж только и успевает меня уволакивать в сторону! Вот вам наглядное подтверждение того, что задумчивых немоторизованных поэток нельзя оставлять без присмотра! Я иду и произношу пламенный спич о попрании прав пешехода как личности! Мол, ты только посмотри, в каком положении находятся люди без колес, но о двух ногах! Но умолкаю на полуслове и задаю вопрос: «Слушай, а где они, пешеходы-то? Кроме нас с тобой, нету ни одного...» Мой супруг философски ответствует, что в этом нет ничего удивительного, ибо всех пешеходов давно передавили велосипедисты и мотоциклисты. М-да... Похоже на правду...

 

2

На следующий день с утра мы решительно садимся в авто и, лавируя меж лавинами велосипедоногих обитателей Утрехта, следуем в замок Де Хаар, расположенный недалеко от города. Едем без особого энтузиазма. Мы этих замков уже видели-перевидели. В Германии каждый уважающий себя город имеет свой замок, или, на худой конец, какую-нибудь полуразрушенную крепость. Так что нас не удивишь! Петляем по сельской местности, уворачиваясь от здоровенных тракторов, резво катящих по не слишком широким дорогам. Упираемся в крепостную стену с красно-белыми полосатыми щитами, входим в ворота. Приобретаем в кассе билеты.

Нас пропускают в парк. Дорожка сначала идет между деревьями, а потом внезапно мы оказываемся на открытом пространстве и застываем от удивления и восторга! Перед нами открывается замок невиданной красоты! В лучших сказочных традициях... Тут, по идее, должны обитать чудесные феи, заколдованные принцы и принцессы, злые и коварные королевы и добродушные короли-недотепы. Подходим ближе. Замок, как и положено, окружен рвом с водой, подвесные мосты на толстых цепях дополняют картину и меняют направление моих мыслей. Я немедленно поселяю в этих стенах доблестного рыцаря Айвенго, благородного Квентина Дорварда — и кто там у нас еще из этой серии? Но минуту спустя осознаю, что такое место жительства этим отважным литературным ребятам было бы не по карману. Вон какие скульптуры у главного входа! Жуткие звери, всякие там львы, леопарды и какие-то свирепые монстры, не поддающиеся зоологической типизации! Делаем еще пару шагов, и вот мы уже внутри. Сразу же — огромный, старинный, роскошно инкрустированный ларь, в таком же стиле выполнены ширма и гардероб. Над ними искусно сработанный витраж из разноцветных стекол. Дальше путь нам преграждают великолепные ворота с ажурной затейливой ковкой. Но стрелочка указывает вниз, и крутая винтовая лестница ведет в подвал, где оборудована лавка сувениров и раздевалка для посетителей. Минуем и это помещение. И... И открываем рты...

Парадный зал. Попробуйте мысленно соединить роскошь Лувра, великолепие Петергофа, стройное изящество Нотр-Дам и прочая, и прочая... Так вот, вы получите лишь бледное подобие того, что открылось нашему взору. Огромное пространство, высоко вверху завершенное куполом. Каменное кружево белых колонн. Ковры, мозаики, витражи, резные фигурки из дерева и камня, витрины с богатейшей посудой, вазы с затейливыми узорами и пышными букетами. Золото, серебро, фарфор. Мебель, сделавшая бы честь любым королевским покоям. Всевозможные инкрустации. Мраморные нимфы. Маленькие золоченые пушечки на колесиках, напоминающие ящериц, поднявших голову. Жуткие рожицы деревянных уродцев в укромных уголках. Казалось бы, все вместе должно производить впечатление хаоса. Но нет. Это эклектика высочайшего класса.

Чей же тончайший вкус и художественный гений позволил сочетать несочетаемое, балансировать на грани и все же удержать равновесие? Был такой голландский архитектор Кейперс. Он и придумал всю эту красоту на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. На развалинах феодального замка (первое упоминание о нем относится к 1391 году), принадлежавшего знатному роду Де Хаар, был создан изумительный архитектурный ансамбль, кстати, оснащенный по последнему слову техники того времени: центральное отопление, водопровод, вентиляция и прочее. И тут возникает сакраментальный вопрос: «Где деньги, Зин?» Кто мог себе позволить финансирование подобного проекта?

Давайте-ка взглянем на герб владельцев замка: красный щит и золотой орел. Красный по-немецки rot, щит — Schild. Да, именно они, династия баронов Ротшильдов, решили здесь «навеки поселиться». Барон Этьен ван де Хаар вступил в 1887 году в брак с баронессой Хелен де Ротшильд. Огромное состояние молодой супруги дало возможность оплатить расходы на реконструкцию и модернизацию семейного гнездышка. Не стану углубляться в дальнейшие подробности. Лучше поведу вас дальше и выше.

Проходим в библиотеку. Книг здесь, прямо скажем, маловато, зато геральдика сразу бросается в глаза. Опять золоченые пушечки, скульптуры и другие бирюльки. Возле настольной лампы по-хозяйски устроилась сова. Даже не верится, что это всего лишь чучело, — так хищно она следит за посетителями! Еще несколько комнат, оформленных в таком же духе. Крученая лестница ввинчивает нас в верхние этажи. По периметру парадного зала в несколько ярусов расположены богато украшенные галереи. Тут есть все что угодно, даже рыцарские доспехи. У основания одной из балюстрад пристроилась здоровенная каменная жаба. То ли как известный символ богатства и удачи, то ли кто-то из Ротшильдов просто питал любовь к земноводным...

В галереи открываются двери многочисленных покоев. Спальни с разноцветными балдахинами, гобеленами, вазонами... Ни одного сантиметра в простоте. Всюду какие-нибудь резные шишечки, ручечки, набалдашнички... Нимфы, амуры, купидоны и прочая античная живность... Пушечки как письменные приборы, пушечки с часиками на колесиках... Явно кто-то был любителем малой артиллерии... Картины, подсвечники, люстры — везде позолота радует глаз ошарашенного туриста! Я вот ходила и думала: это ж какую закаленную психику надо иметь, чтобы постоянно жить среди всей этой опупенной роскоши и ухитриться сохранить здравое мышление!

Вот детская комната, к примеру. Кроватка, вестимо, с балдахином, рядышком на полу огромные китайские вазы, ширма заморская, всякие затейливые деревяшечки... Саночки инкрустированные, с позолотой — куда ж без нее! Детская карета — ого, ничего себе! Сколько тут всего наворочено! Опять-таки посетила меня мыслишка: родителям, безусловно, нравились все эти атрибуты детской роскоши... А вот дети, как они себя среди всего этого чувствовали? Им же надо баловаться, гонять, толкаться, сигать по стульям, перепачкивать ладошки и мордашки, да мало еще чего требуется нормальным ребятам! А тут прыгнул или толкнул — и ваза дорогущая вдребезги! Или кусок инкрустации отковырнуть из любопытства — это ж милое дело! Дозволялись ли шалости юным Ротшильдам или они уже с пеленок были приучены к производственной и финансовой дисциплине?

Попадаем в так называемую «комнату красоты». Здесь все для дам: фен, удобные кресла, устройства для мытья волос, медные кувшины, фарфоровые плошки, пиалки и прочая прелесть... Есть утеха и для мужчин: солидные кабинеты с массивными письменными столами и креслами. Классическая живопись на стенах. На оттоманку брошена газета. Никаких вольностей и излишеств. Все строго, чинно и вместе с тем просто кричит о несметных деньгах. Простой посетитель замка, если здесь таковые вообще бывали, должен был, наверное, чувствовать себя в такой атмосфере очень угнетенно.

Наконец, начинаем спуск по глухой, крутой и тесной винтовой лестнице. У нас он занимает, пожалуй, минут восемь-десять... Добравшись до нижнего этажа, оказываемся на кухне размером с университетскую аудиторию. Стены увешаны натертыми до блеска медными кастрюлями и сковородами. Плита с чугунной кастрюлей, в которую для наглядности положена пластиковая курица. Печь для гриля с муляжом мяса на вертеле. Раковины для мытья посуды. В дуршлаге полиэтиленовый (или полиуретановый) ядовито-красный омар. На столе бутылка «вина» огромнейших размеров. Ваза с искусственными фруктами. Нет бы, подкормили голодных туристов чем-нибудь из рациона баронов. Не пластмассой же питались обитатели замка, в конце концов! Но кормежка посетителей программой не предусмотрена! А жаль... Есть хочется ужасно...

Уууф! Стрелочка на выход! Ноги гудят, голова идет кругом, шея ноет от постоянного верчения, руки отказываются держать фотоаппарат... Толкаем дверь, выходим на свежий воздух, к воде, ковыляем по крытому мостику — переходу во второе здание. Нет, этого уже мы не выдержим! Нам навстречу идет служительница, мы спрашиваем: «А там, вон в том доме — что?» Она оглядывается вокруг и сообщает заговорщическим шепотом: «Там — приват! Туда нельзя! Он (женщина опять оглядывается) там живет иногда, даже ночует». Мы не уточняем, кто это — «он»! Какая разница, как «его» зовут! Пусть себе живет, мы ничего не имеем против! Радуемся, что во второе здание нам не надо и даже нельзя!

Напоследок фотографируем замок с реверса, качаем головами, стоя перед колодцем с ведром. Крыша над колодцем, сами понимаете, украшена позолотой и фамильным гербом, а ведерко выкрашено в красно-белую полоску. Выходим через арку в парк, фотографируем январские (!) розы. За изгородью обнаруживаем баронских косуль, муж еще находит силы сфотографировать этих красоток. Все! Плетемся к машине и еще полчаса просто сидим и приходим в себя. Заодно подкрепляем силы, потому что «у нас с собою было» (если помните Жванецкого).

Катим по освещенному теплым январским солнцем Утрехту. Он производит совсем иное впечатление, чем вчерашним дождливым вечером. Каналы, озера, зеленые лужайки, скоростные дороги, элегантные мосты... Затейливые особнячки на окраине сменяются ближе к центру комплексами высотных зданий. Многие из них по форме напоминают океанские лайнеры, а одно строение выглядит, как отколовшийся кусок айсберга... Видно, в этом городе живут архитекторы с богатой морской фантазией. А вот еще одна зарисовка: канал расположен прямо вдоль дороги, по которой мы едем, и параллельно нашей машине следует речной катерок с несколькими пассажирами и седым, очень важным капитаном-рулевым. Лица у всех сосредоточенно-отрешенные, несмотря на веселый, яркий денек. Наверное, это очень серьезная и ответственная задача: плыть вдаль.

Перекрестки осаждаются оравами оглашенных велосипедистов всех возрастов и мастей. Даже малолетние дети — и те уже двухколесные! Нетерпеливо ждут сигнала светофора и моментально срываются с места! Да еще как уверенно! Я, грешным делом, подумала, что утрехтцы рождаются с велосипедом, приклеенным к попе. Иного объяснения этому феномену я не нашла. «Томочка» ведет нас ей одной известными путями по широким улицам и тесным переулочкам, и в итоге мы попадаем в гостиницу. Со стонами вваливаемся в номер и единогласно постановляем, что на сегодня нагулялись! Баста!

 

3

Утро. Погода отличная. Обстоятельно завтракаем. Заодно ведем наблюдение за окрестностями. Рядом с отелем находится школа верховой езды, манеж виден как на ладони. Девчушка лет десяти сидит верхом на сером пони, который смиренно трусит по кругу. Дитя, по команде тренерши, демонстрирует чудеса джигитовки: ручонки вверх, в стороны, за голову... Подпрыгивает, трясется в седле, но держится, не падает... Круг, еще круг... Я поначалу добродушно созерцаю это милое зрелище, но потом замечаю в руках у наставницы хлыст, и настроение мое портится. Я не знакома с конным спортом, понятия не имею, с какой целью эта штука находится в руках у обучающей дамы: воспитательная на случай, если пони решит своевольничать? Оберегающая и пугающая,  для обеспечения безопасности подопечной? Не знаю. Но не люблю я все эти односложные слова: хлыст, плеть, кнут, бич, стек. В них слышится свист и удар.

Муж сообщает мне между делом, что у нас в машинке бак почти пустой. Едем на автозаправку. Обнаруживаем, что нужного нам вида бензина нет. Несколько следующих пунктов автоматизированы, служащих нет, автомат включается только после введения специальной карты, которой у нас, естественно, нету. Вот-те и здрасьте! Наш навигатор запутался, ведет куда-то не туда, стрелка горючего все ближе к нулю. Возвращаемся в гостиницу, получаем адрес заправки, где можно расплатиться наличными или кредитной картой. Приезжаем. Бензин подходящий, деньги у нас взяли (ура!) и даже поговорили с нами по-немецки (впервые за все время). Мы довольны, но полдня — псу под хвост!

Отдыхаем после стресса, оставляем авто возле гостиницы, на автобусе отправляемся в старый город, мы ведь его так толком и не рассмотрели в темноте, да еще и под дождем. Кафедральный собор святого Мартина, чьи контуры мы созерцали позавчерашним вечером, сегодня являет себя во всей красе! Конечно, это не Нотр-Дам-де Пари и не брюссельский Сен-Мишель, но все равно здорово! Тех, кто создавал эту готическую роскошь, наверное, нельзя называть каменотесами, ибо только истинные художники способны сотворить такое величественное зрелище! Причем очень терпеливые художники: собор начали строить в 1254 году, а завершили работы несколько столетий спустя.

Главная башня, к сожалению, нынче на реставрации, но и то, что не закрыто лесами, достойно восхищения! Картину дополняют зеленые куртины с тщательно подстриженной травкой, окаймленные самшитами. У стены огромное миндальное дерево покрыто нежными бело-розовыми цветами. Январь, милостивые государи и государыни! На площади рядом с собором еще одно великолепное старинное здание: Утрехтский университет. Фасад украшен белыми колоннами с искуснейшей резьбой по камню, на фронтоне выбиты латинские изречения. Старейшему учебному заведению Нидерландов через шестнадцать лет стукнет четыреста...

Проталкиваемся через толпы туристов, движемся мимо бесчисленных кафе, ресторанчиков, пивнушек, магазинчиков, лавочек, мастерских, ателье, галерей... Словом, все что душе угодно... А вот и канал Аудеграхт, пересекающий центр города уже на протяжении семи веков. Его имя так и переводится: старый канал. Мы уже были здесь дождливым вечером. При солнечном свете у меня немедленно возникает дежавю: Венеция. Однако резкий голландский говор быстро возвращает меня к реальности. И все же флер Венеции очень ощутим. От вечерних «самоцветов» на воде не осталось и следа... Все оформлено в нежно-серой, жемчужно-кремовой и светло-серебристой гамме. Вода ластится мягкими шелковыми волнами к стенам канала, мосты графичны и кажутся невесомыми, деревья над ними сплетаются ветвями в ажурную вязь, а дальше к горизонту окутаны легкой туманной дымкой. Вдоль парапетов по обеим сторонам канала нескончаемыми лентами выстроились сотни (скорее — тысячи) припаркованных велосипедов с разноцветными рулями. По пешеходным дорожкам течет разноязыкая, разноликая река туристов. Весь этот хаос отражается в витринах, приобретая причудливые очертания.

Сами витрины — это отдельная песня. Тут и фаянсовые куколки-грации, и зверюшки из тканей, и картины художников, и зазывные меню ресторанчиков с многообещающими фотографиями яств и напитков, и всяческие бусики, кулончики, колечки, шарфики,платочки, шапочки... И огромное количество обувных магазинов с минимальным количеством посетителей... Такое ощущение, что жители Утрехта и его гости, как минимум, стоноги. Иначе зачем такое гигантское предложение, если на него нет спроса?

Мы медленно движемся в потоке людей, выныриваем из него к парапетам и фотографируем разные чудеса: птицу из белого камня на крыше, незнакомое дерево с ярко-красными ягодами  на фоне жемчужно-серой воды, платаны с коричневыми пушистыми орешками на ветках в лучах солнца... Синий катерок очень медленно приближается к мосту, в нем десятка три пассажиров сидят за столиками и пиршествуют. У руля — странным образом — никого... Может, там у них автопилот? Авторулевой, то есть? Так или иначе, суденышко благополучно проходит под мостом и продолжает свой путь...

Гуляем, пока солнце не тюкается брюхом в ближайшую к нему крышу и не сваливается за дома. Поднимается сильный, очень холодный ветер. Пора уходить. Да и ноги нас уже не носят, если честно... Добираемся до гостиницы, греемся в холле у камина. Вот и все. Завтра уезжать.

С утра подскакиваем, быстренько глотаем завтрак, хватаем чемоданы и — вперед! Соскучились, хочется домой! Правда, по дороге нам звонят на мобильный и предупреждают, что по прогнозу в наших краях ожидается очередной ураган, но мы люди привычные. По ходу следования видим вывернутые с корнями сосенки и бурелом. Здесь тоже погодка бывает лихая! Мчимся по автобану и ждем с нетерпением, когда же желтые нидерландские номера на машинах сменятся на привычные белые немецкие. Наконец, появляется пограничный столбик с черно-красно-золотистым флагом! Ура! Здравствуй, Германия!