• 2022-2(36)

* * *

не так близок бог, как его черт,

природа — не только кузнец, но кузнечик:

коль время течёт, то те — это чёт;

когда остановится, те — уже нечет

 

пошёл отче наш, сжимая цевьё,

навстречу ему отче ваш в хаки:

в деревне с тех пор никто не живёт

и порван апрель на фашистские zнаки

 

платан в три недели усох на корню:

война — это все, кто теперь покалечен,

когда утром птицы, простыв, не поют

и мясо от пуза клюют человечье

 

война — это пепел от сбитых букв

в фейсбуке, которые носит ветер:

«береза, приём! береза, я бук!

ответьте, ответьте, ответьте, ответьте…»

 

не пей эту воду, в ней трупы врагов

плывут в никуда, как пришли ниоткуда:

война — это месяц длиной в год,

с иголкой, ржавеющей в кукле вуду

 

сожмутся ландшафты в комок, устав,

покойник из почвы вытащит руку

и в ней на последней странице устав

раскрытый протянет убитому внуку

 

 

 

* * *

чем больше в войне сам себя занимаешь, тем служба проходит

быстрее — понятно, насколько позволят тебе командиры,

но денег нема, телефон разряжён, табачок на исходе,

и снайпер то каски дырявит, то дырками портит мундиры

 

тоска! разве что, зачищая кварталы, отловишь подругу

из местных (бывают вполне экземпляры), затащишь куда-то,

разок, там, другой быстро вставишь, всем взводом пуская по кругу,

привяжешь к чему-то дня на три, другим чтоб досталось ребятам

 

подходит стрельба по мишеням короткими очередями —

забава, хотя ненадолго: водитель, как правило, всмятку,

на задних местах пассажиры — с простреленными грудями

орущие бабы, а дети — верняк, попадаешь в десятку

 

понятное дело, квартиры, дома без жильцов с ихним скарбом:

пакуешь отдельно посуду и шмотки трамбуешь в коробки,

некрупную мебель отдельно, тяжелую шлёшь ж/д карго,

хрусталь, там, картины — вот с ними, обычно, немало мороки

 

танкисты порой развлекаются, просто херача прицельно

по многоэтажкам, по частным домам, не жалея снарядов,

а если, случалось, построек вокруг не останется целых,

то так им и надо, мы знаем уверенно, так им и надо

 

когда здесь покончим с нацизмом, решим до конца спецзадачу,

вернёмся домой на гражданку и в церковь пойдём помолиться,

невесты обнимут, нальют нам отцы, тихо мамы заплачут…

в том мире, для всех защищённом теперь, нашим детям родиться

 

 

 

* * *

всё так и было: царский трон,

народ в услужливом поклоне,

коварный враг со всех сторон,

интриги, «новичок», полоний

 

ум, честь и совесть — лучше всех!

дух от отца, душа от сына,

и, с целью закрепить успех,

на торте вишенкой — вкраїна

 

всё так и есть: ничья земля,

лес при цугцванге цвета хаки,

в дебюте — тучи воронья,

блиц — на фашистские «z» знаки

 

конь пал, король сошёл с ума,

эндшпиль ладейный провалился:

ферзь выдан пешкой, всем тюрьма

и слон прилюдно застрелился

 

всё так и будет: страшный суд,

ружьё три акта красит стены,

но в декорациях найдут

шута, вскрывающего вены

 

худрук повесится, суфлёр

сбежит под занавес, каналья,

и вызовет на бис галёр-

ка фирса монолог в финале

 

 

 

* * *

— тому свидетельство осатанелость чувств —

сии походы не прощают! —

он люльку раскурил, со лба откинул чуб,

а рядом танки догорают

 

майдана вольный дух на вырытый окоп

он променял по божьей воле,

и не осиновый — берёзовый брал кол

проткнуть врага на ратном поле

 

ещё стоят полуживые города,

гражданства не сменили стяги —

пребудет жертв, пока свобода дорога

и вера в жизнь в словах присяги

 

уже расплавился кипящий самовар,

ваш газ дерьмо, и нефть, и уголь —

вы звери, господа, вы варвары, вы вар-

вары! искать вам пятый угол

 

и на простой вопрос: — всё это им зачем? –

все миром не найти ответа:

в америке не наступало время ч.,

европа плакала в тенетах

 

горилка грелась на столе, горилкой стол

пропитан после пули-дуры:

с небес не столько балалайки звуки, сколь

печальный глас родной бандуры

 

всё перепуталось, последняя слеза,

щекой катясь, идёт на убыль,

и если есть кому, то лучше не сказать:

россия, буча, мариуполь