• 2018-2 (20)

* * *

В чем-то правы мы, а в чем не правы…

На мои неброские слова

Через леденящую оправу

Очень робко выглянет трава.

И на ней, таинственной и юной,

Мир взорвется милой чепухой!

И во мне безумно неразумной

Станет слово нитью путевой.

Проведет через вселенский ропот

У застывших взглядов на бегу.

Я торить не перестану тропы

К людям, без которых не могу…

* * *

Сердобольные, отстаньте от меня.

У меня теперь не кожа, а броня.

От такой отрикошетит на авось,

И молитесь, чтобы мимо пронеслось.

У меня теперь не сердце, а гранит.

Не жалеет, не рыдает, не болит.

Не зовет, не проклинает, а взамен

Нет напрасных слов и несуразных сцен.

У меня теперь не нервы, а канат.

Наплевать на то, кто прав, кто виноват.

И на мщение-прощенье наплевать.

У меня теперь что слово, то печать.

Припечатаю и знаю — я права.

У меня теперь не чувства, а права.

Столько лет себя теряла, вот нашла…

Даже радуюсь, что молодость прошла…

* * *

Нет вечерней звезды в онемелом раю:

Звали «муж» моего, а «женою» — твою…

Невозможно друг к другу — осудит семья.

Что мой муж без меня, а жена без тебя…

Холод наших квартир, книг, вина, сигарет…

Строчки, письма, стихи, слезы, песни… И «Нет…»

Ты — не пишешь теперь, я теперь не пою.

Ты кроишь свой мирок… Я одежду крою...

* * *

Я дикая… Но мне с тобой тепло.

И я тебе к лицу. И это дико…

Ещё раз на вспотевшее стекло

Взглянуть глазами мертвой Эвридики…

И оживать…

Листая нотный стан,

И стаи слов, надмирных и свободных.

И принимать из множества пространств

Единственно возможное сегодня.

И приручаться, следом в след, таясь,

Страшась окликнуть, но желая света.

Веди меня, узнавший слово «страсть»

В гортанном крике павшего Поэта.

Вот руки, вот душа… В душе дыра…

Огромная... В ней демона пытали…

Я дикая, веди меня, пора…

В рассвет веди, а прочее — детали.

Не оглянись.

Я — месть, я — крик, я — жгут,

Я — «Посторонняя» Жан-Поля Сартра…

Я дикая… Но я с тобой дышу,

И забываю, что не верю в завтра…

* * *

Боль помнишь… Боль… Но не помнишь себя от боли.

Может быть, пела, быть может, плясала, что ли…

Письма читала, вязала вязанки лука…

Боль наступила — какие у боли руки?

Ломкие, колкие, бьются и бьют… такие…

А были ласковы, что-то играли, шили…

Знаешь, ведь помню, что руки тебя ласкали…

А стали, господи, больно… обрезки стали.

Болью жива. А ведь знаешь — умру без боли.

Видишь, в воде засыхает букет магнолий.

Тот самый, что подарили за то, что пела…

Боль съела тело… Я знаю, что было тело…

Стану слепа и узнаю совсем незрячих.

Боль — поводырь, боль — подруга, степна, горяча!

Стану глуха и услышу молитвы неба…

Так и узнаю, что в боли бывает нега.

В ней омертвею, растаю в предсмертном зное,

Знаешь, а в боли есть место — на показное…

Так и пойму, что от боли бывает долго

Развито чувство потери и чувство долга…