***
Песня, друг, почти допета...
Солнце село, не согрев.
И осталось полкуплета,
Да всего один припев...
Счастье, питое небрежно,
Не пошло нам, видно, впрок...
Но осталось полнадежды
На один ещё глоток.
Сердце, знать, не долюбило,
Шепчет прошлому: вернись...
Было "будет". Будет "было".
Между ними – наша жизнь.
***
Валили деревья. Рубили под корень.
Вгрызаясь, визжала пила...
А лес наблюдал, величаво- спокоен.
Спокоен. Такие дела...
Был план. И привычно составлены списки.
Критерий один – кто высок.
Они все на землю легли исполински.
И лес превратился в лесок.
Потом забросали пни снежною ватой,
Чтоб не было даже следа.
Природа. Нет жертв. Значит, нет виноватых.
Нет жертв. Вот такие дела...
Валили деревья. Что страшного в этом?
Но чудится, братцы, порой,
Что к нашим ногам кто-то серого цвета
Уже подползает с пилой.
* * *
По законам военного времени
Родились мы под бой барабанов.
По законам военного времени
Научились жестокости рано.
По законам военного времени
Мы влюблялись и строили семьи.
По законам военного времени
Мы воюем с собой и со всеми.
По законам военного времени
Доживём до победы едва ли.
По законам военного времени
Время мирное мы прозевали...
* * *
Я стою на станции. Мимо поезда...
Провожаю взглядом их. Провожаю вздохом.
Я в любую сторону сильно опоздал.
Мне в любую сторону – далеко-далёко.
Чьё-то счастье катится вдаль навеселе.
А на пыльной станции - муторно и стыло.
Может быть, буфетчица снизойдёт ко мне
И к стакану беленькой настрогает сыра.
А сержант милиции “Примой” угостит,
Для порядка сетуя, что порядку мало...
Тихо посочувствую, молвлю: не грусти.
И пойду считать опять облака да шпалы.
На перрон задымленный подтянулся люд.
У вагона проводник, с похмелюки мрачен.
Проходная станция... Я, увязнув тут,
Срок без апелляции сам себе назначил.
Что-же... Отъезжающим помашу рукой
И присяду отдохнуть на фанерный ящик.
Может, в поезд заскочить? Только, вот в какой?
До сих пор не знаю, где мой, настоящий.