• 2024-1(43)

Отрывки из Царственного...

 

 

Царь сказал своим холопам бить по «геевским европам»

Деток не щадить и баб, уничтожить всех, кто слаб,

По дороге изымая, все — от плошки до трамвая, 

«Больно зажрались оне. Мы же тут живем в говне

Из-за глупых демократий. Автомат бери, Панкратий,

Да чеши их всех подряд. Пушки дело говорят...» 

 

***

 

И пошла рубить голота, жить ей в скуке неохота,

Тут — движуха и харчи! О несказанном — молчи.

Шанс дается, пусть и хлипкий — жизни волосок-то зыбкий,

Чуть чего — и порван он... Но по всем углам трезвон:

«Поднимайся рать народа!» Собирает воевода

На защиту волостей, населенье всех мастей —

Молодых или не очень. Полу-дурков, между прочим,

Тож, гутарят, загребут. Был на печке, раз — и тут… 

В зимнем поле, в глупой драке, на холме и в буераке, 

Бесконечнейший поток шлет царевый молоток,

Коим он стучит по трону. ДА —войне! УРА — патрону!  

« Всех, кто выжил, награжу, трусов на кол посажу. 

Дезертиров мы поймаем, перебьем, пересажаем. 

Не хухра вам тут, мухра. Здесь страна, а не дыра, 

Мы, в которую, спускаем населенье. Запрягаем

И куем победный марш. Всю страну, на весь размаш

Поднимаем, посылаем, распростерто принимаем... 

Вот тебе, сынок, мундир, хочь протри его до дыр, 

А не подведи голуба. Не серчай, схватили грубо, 

Знаю кто, зачем и где... Ясно же, страна в беде.

Враг напал, и терпим равно, служим родине исправно, 

Бьем вражИну до конца, корчим умного лицА...»

 

***

 

Подскочил со сна владыка — муть какая, страшно, дико, 

На фронтах — сплошной бардак, дезертирят. Белый флаг

(только ж, вот, в атаке были) из кальсон соорудили,

К коромыслу прикрутив… Уменьшают наш актив

Мчась к врагу. Сверкают пятки, в смысле, шпарят без оглядки,

предавая всю страну. Необычную! Одну! 

Где свобода дел и слова, где — и лошадь и корова

Всем, кто хочет, порося прикупи, иль там —  гуся...

Будь певцом ли, инженером, сталеваром, пионэром, 

Даже пусть неясен пол, мы поможем. Есть рассол…

Выпьешь утром после пьянки две ли, три пол-литра банки —

Пол проявится нараз! Заблестит тверезый глаз,

И пойдет народ чесаться, обниматься, целоваться, 

Размножаться втихаря, все для Батюшки Царя, 

Чтобы излишек был для драки. Войны, сопки, буераки, 

И погибшему медаль типа: «Парня, вроде, жаль...» 

А семье — мешок картошки. Погрустят они немножко, 

И зажарят, и споют, и героя помянут. 

То, что он погиб, — не лихо, сто других в неразберихе

Подменяют молодца — лам ца дрица, лам ца ца...  

 

***

 

Прорежаем населенье — На Царь-батюшку равненье, 

Нам война — родная мать, и не страшно помирать.

За страну я, за идею, умираю и балдею…  

Как же чудно быть в гробу: не отапливай избу, 

Не корячься на работе, посидел в промерзлом дзоте, 

Хеликоптер прилетел, притаранил твой удел, 

Хладный труп в далеком поле, но зато теперь на воле, 

Не подвластен никому, только богу одному...

 

***

 

— Что за мысли одолели? — Царь поежился в постели, 

Бок сменил не торопясь и заснул, во сне смеясь.

Там ему, владыке, снится золотая колесница. 

Он — Калигула, герой! Враг в пыли и пир горой! 

Сам — в короне, садом бродит, там же головы находит —

Все насажены на кол. Это что за произвол?

Нет табличек с именами, на пришпиленное нами.

Прытко бегал егоза ... Все — потухшие глаза 

У погибших, важных, бывших... Здесь их сотни или тыщи,  

Здесь на пиках короли, аж со всех концов земли. 

НО... Один всего Владыка! Ты поспорь-ка с ним поди-ка… 

Кончен бал, страна одна, мне она доверенА.

Мелочь всю перешерстили, растоптали, подчинили, 

Чтобы было ай-люли все у матушки земли. 

Никаких ухмылок тЕней, разномыслий, разночтений… 

Всяк Царю целует длань. Быдлу выдана лохань —

Споро из нее хлебайте, и про то не забывайте,

Чья здесь милость, чье добро... Для нужды стоит ведро.

Жизнь налажена, как надо, ну а те, кто ей не рады, 

Пусть идут на задний двор — там Топорник и Топор 

В ожиданьи несогласных. Небо сине. Солнце красно. 

Мысль одна. Один закон. А в патроннике патрон. 

Он пока что отдыхает. Если надо, вылетает,

На корню крамолу гнет. Не промажет, не свернет... 

 

***

 

Спит владыка. В снах его челядь вся до одного 

Лежа пресмыкается, в страхе заикается, 

Без команды не вздохнет. Любит батюшку народ!

Держит в страхе бренный мир —

веник в морду и «Пломбир»...

 

***

 

 

Сказ про паука

 

Жил на свете паук — сотня глаз, сотня рук,

Многоногий, коварный, «пугательный»…

Никого не любил, был народам не мил,

Хоть скрывали тот факт основательно.

 

Он же грозно жужжал, всем вокруг угрожал:

«Поглядим впереди еще кто-кого!

Вы ж любите меня, на коне, без коня,

Недопонятого, одинокого»

 

Все боялись его, да и больше того,

Ненавидя терпели  за пряники...

Маски дружбы надев и презренье презрев,

Хоботки надевали на краники...

 

Врал, хитрил и юлил, недоверчивым был,

Лбами сталкивал кошечек с мышками.

Планы выстроил он — прямо Наполеон,

О владеньи планеты с людишками.

 

Но однажды — просчет, кто-то выставил счет,

Счет за подлость невыплату банку.

Испугался паук — сотня ног, сотня рук

Затряслись... Он опять в несознанку…

 

«Я же не виноват!» — он кричал, брызгал яд ,

Обвиняя и флору и фауну,

Но букашки сошлись, чтобы праздновать жизнь,

А тирану — горячую сауну... 

 

Перегрелся паук, семя горя и мук,

Ношу взял на себя, да не смог нести...

Всех убить не сумел, перешел свой предел, 

Взял и лопнул, обрызгав окрестности...

 

Тут букашечки и таракашечки,

Яркие нацепили рубашечки

И танцуют, поют, не считая минут,

Пьют чаи — все из праздничной чашечки.

 

То-то радость была — солнце брызнуло, мгла

Отступила. И все умилились.

В мире радость, ура! Все бегут со двора, 

Для любви небеса отворились.

 

Вот и сказочка вам, со слезой пополам,

Кто-то сплюнет, другой перекрестится, 

На чужой каравай рот ты не разевай,

Знаем точно — он там не уместится!

 

 

 

Об украденных детях

 

Сидели в Калуге на кухоньке узкой

Близняшки-мальчишки, годков десяти.

Все больше молчали, не в радость им русский, 

Сидели понуро, куда им идти?

 

Им новые «папа и мама» упрямо

Твердили: « Вас армия наша спасла,

А там где вы жили — бандитская яма,

Нацисты, спецы своего ремесла.

 

Теперь, вы на воле, спасенные дети,

А наш вот, погиб, мир спасая от мук…

Родители ваши за это в ответе —

За банды разгул, за бандеровский круг...  

 

Не бойтесь! Теперь вас никто не накажет, 

Мы вас защитим. Не дотянется мразь 

До нашей страны, где вы сможете даже

По-русски болтать, никого не боясь»

 

Молчали «спасенные», слезы глотали.

Убиты родители, город снесен.

Забудут об этом мальчишки едва ли,

Он с ними надолго — навязчивый сон...

 

Минуты бегут, но судьбу не обманут,

Веление крови сильней чем года, 

Подросшие  пятой колонною станут,  

Припомнят, как их похищала орда.

 

За подлость и ложь неизбежна расплата:

За годы страданий, за жизнь в лоскутках,

За детство, его ведь украли когда-то,

И матери смерть у отца на руках...

 

Пора бы детишек домой и без злобы

Вернуть, и не делать подобного впредь.

А то, как бы, где-бы не вышло чего бы...

И всем не пришлось бы о том пожалеть.