• 2022-2(36)

Решение опубликовать эту рецензию в специальном номере, посвященном войне, не случайно, хотя книга «Все, что помню» сугубо мирная. Но так случилось, что и она прошла дорогами войны. Книга вышла в украинском издательстве «Друкарський двiр Олега Федорова», и за день до бомбежки Киева, была готова к отправке читателям в Канаду. Никто не ожидал, что следующего мирного дня не будет… Долгое время посылка лежала на почтовом терминале Киева, и можно было только уповать на то, что терминал не разбомбят. Как только враг отошел от города, издатель отправил книгу, но небо над столицей было закрыто, и книга добиралась до Канады три месяца, пересекая границы по земле, морю, воздуху. Недавно во Всемирном клубе одесситов состоялась презентация книги. Автор не смог прилететь в Одессу из-за войны. Мы благодарим людей, которые несмотря на тяжелое время, продолжают читать книги, издавать их, устраивать презентации и писать рецензии. 

Редколлегия журнала «Новый Свет»

 

Артем Комаров

Память, говори!

 

О книге А. Жуковой «Все, что помню».

 

Как говорится в аннотации к книге А. Жуковой: «Книга — соединение жизни и вымысла, памяти и фантазии — своеобразная писательская кухня, куда приглашается читатель. Возможно, кому-то покажется интересным проследить, как из обыденного рождается образ, а из обрывочных воспоминаний — рассказ или целый роман». Присовокуплю к этому пару виньеток. Эта проза писателя Алены Жуковой очень тонкая, ностальгическая, добрая, умная, мудрая, одним словом — «одесская». Писатель смотрит на себя, маленькую, и рассуждает о счастливой поре — детстве через призму своих лет и жизненного опыта. «Мои воспоминания не столько о себе, сколько о людях и времени…».

Первое, что цепляет взгляд читателя — это обложка, которая сама по себе — произведение искусства. Иллюстрация на обложке работы Саши Николаенко, художника и писателя. Обложка несерьезная, детская, талантливо исполненная. Сходные рисунки выполнены художником и помещены под обложкой книги «Все, что помню».

Впрочем, поговорим о главном — о явных достоинствах книги. Надо сказать, что Алена Жукова — прекрасный прозаик. Вы только посмотрите, как она начинает рассказ: «Дырявая тень акации на заборе, цинковое ведро с водой, полное солнечных зайчиков» — сразу рисуются красивые образы, до боли знакомые, прямиком из нашего детства, родом из нашего детства.

Автор вспоминает дом детства, о котором пишет с неизменной теплотой. Читатель, например, узнает, что Жукова родом из Одессы и ее дом, куда поселили маленькую Алену, был построен аж в 1929 году для работников Одесской кинофабрики! На полях ремарка: интересно, уцелел ли он сегодня, после вероломных военных действий, в Украине, некогда являющейся частью единой страны СССР, после 24 февраля 2022 года? Как обойти этот справедливый вопрос даже в рецензии на литературную книгу, когда на повестке дня война России с Украиной, ее ближайшим территориальным соседом?

Друзьями ее детства были такие, ставшие впоследствии известными актерами и режиссерами люди, как Валерка, Валерий Петрович, сын Петра Ефимовича Тодоровского или Андрей Ташков, сын актрисы и режиссера (потом он сыграет роли свои известные роли в «Сыщике» и «Сашке», станет мужем прекрасной актрисы Елены Кореневой). Неплохие друзья детства, не правда ли?

Что это? Дневниковая проза? Мемуары? Автор подводит итоги жизни? Хочется думать, что — нет. Но главным персонажем — Аленой, уже пройден большой отрезок-путь, подробностями которого не грех поделиться сегодня. Вот она и делится, и получается у нее очень хорошо. Она пишет просто, доступно, понятно, как будто неведомый кто-то диктует ей слова, а она лишь их фиксирует на бумаге... Как гений Нико Пиросмани. Или гений Альфреда Шнитке.

Итак, реальность и вымысел. На что это похоже? Думаю, что, скорее, на сон. Иной раз спишь, как живешь и живешь, как будто спишь. Сны реальны и рациональны и, наоборот.

Ее проза похожа на Дину Рубину (особенно «На солнечной стороне улицы», и сборник рассказов «Когда пойдет снег?»), на Петрушевскую, на раннюю Татьяну Соломатину, на Мариам Петросян, хотя у нее свой, безусловный, годами выработанный авторский стиль и «почерк». Существуют и параллели, на мой взгляд, с «Первым учителем» Чингиза Айтматова и «Уроками французского» Валентина Распутина. Причем, когда она пишет о ком-то — не о себе — это немного походит на прозу Виктории Токаревой. Вот такая разнородная получилась «смесь» из представленных вышеупомянутых авторов! Каждый из них писал и вкладывал свою душу, свое сердце в свои произведения. Они жили искусством! В этом смысле она, автор — профессиональный, уже состоявшийся писатель, а не только известный сценарист и кинокритик, главный редактор международного литературного журнала «Новый Свет» (Канада, Торонто). Путь в литературу писателя Алены Жуковой мне видится неслучайным. Ее «университетами» стала любовь к людям, любовь к жизни, к кино, к журналистике. В этой профессиональной среде ее знают и любят, с ее мнением считаются именитые друзья, коллеги, на протяжении долгих лет.

Но вернемся к разбору «Все, что помню». А этот, одесский колоритный юмор на страницах этой книги! Необычайно легкий, воздушный, как в «Одесских дачах» М. Жванецкого или реальной жизни. Вот, например, читаем наугад:

 

— Да бог с вами, — возмутилась Дуся, — зачем мне ваши деньги? А похоронить вас не большие деньги, лучше живите сто лет.

 

Повествование идет плавно: от простому к сложному, от легкой грусти к радости и так далее. Автор легко жонглирует жизненным опытом, умением писать портреты, передавать характер людей, показывать юмористические картинки прямиком из детства. Как это было в СССР. Ровно так, как мы это помним.

Или такая подробность: «На Шурином лице застыло блаженство». В мелочах проявляется профессионализм писателя, который любит свое писательское дело, свое призвание, и это видно по его письму даже невооруженным глазом.

А вот, как пишет Алена Жукова о дворике детства: «Одесский двор. Вообще — двор. Мне кажется, что это понятие утратило прежнее значение. Для нас двор был продолжением дома. Мы в нем росли». Ностальгия вперемешку с юмором, юмор с печалью, притча с философией, философия с реальностью и сменяются как кадры диафильма…

Упрощенно было бы сказать, что это проза только об Одессе, о дворе, о киностудии, о Французском бульваре. Она еще (и это главное!) о внутреннем мире человека. О его душе. Ребенка, взрослого. Душа ее осталась прежней, чистой, такой же, как была в годы жизни в Одессе, ибо «каждый пишет, как он дышит».

Избитая фраза, что «все мы родом из детства» верна всегда, правда, вот многие меняются по прошествии долгих лет не в лучшую сторону, что не скажешь, однако, об авторе «Все, что помню». В ней живо детство, первый луч солнца, детская доброта, искренность, простота, душевность — она это все смогла в себе сохранить, пережив годы и невзгоды.

А с какими необыкновенными людьми ей выпала честь общаться, жить в соседях — тетей Кирой (Кира Георгиевна Муратова), дядей Петей (Петр Ефимович Тодоровский). Великие наши «старики», оставившие свой след в мировом кино, живы на страницах этой книги. И все здесь вылеплено максимально честно и достоверно, поскольку, это местами документальная проза.

Как она призналась на страницах этой книги — двор был «театрально-киношным». Ну, как, как могла девочка Алена не вырасти в литератора и не пойти по творческой стезе? Как?!

Советский Союз объединял разные народы в своем составе: белорусов, украинцев, молдаван, казахов, грузин, армян, евреев, русских и др. Сегодня эта идея объединения, интеграции во что-то большее кажется революционно вызывающей и не укладывается в голове у заурядных людей. А тогда… Да и сами одесситы не настолько украинцы, сколько автономная, особая народность со своим мироукладом и менталитетом. Это, как нам кажется, (в том числе) и хотела показать автор. Украинцам есть, чем гордиться — своими одесситами (также, как у грузин своими — кахетинцами, аджарцами, мегрельцами и т.д.), как и одесситам есть повод гордиться тем, что они такие же украинцы.

Ее детство приходилось на вторую половину 60-х-70-е  г.г. XX века, т.е. то время, которое потом отразит Валерий Петрович Тодоровский, ее знакомый — Валерка в фильмах — «Оттепель» и «Одесса». В это время она была очень юна, находилась, можно сказать, еще в совсем еще нежном возрасте... Это было особое время, время больших, грандиозных задач, когда жители союза республик не смотрели на то, кто ты: украинец, белорус или русский — не было никакой искусственной и не нужной никому сегрегации и, соответственно, никакого раскола. Важно было другое — какой ты человек, как ты владеешь профессией, какую пользу ты можешь привнести в жизнь общества. Все жили в одном тесном «мирке», и «одесский дворик» — это не только ностальгия об утраченном рае, но и метафора. Однако, мы немного отвлеклись от темы…

Мама Алены работала в монтажном цеху и брала Алену (иногда) на свою работу, следить за процессом. Кем она была тогда? Просто ребенком? Алхимиком? Юным гением? Она уже тогда фантазировала над мамиными средствами труда, ее очень интересовал кинопроцесс: от момента создания пленки химическим путем, до съемок с настоящими актерами и актрисами до появления фильма в кинотеатре на широком экране. Она знала весь процесс «от» и «до». Она тогда же мечтала стать актрисой, но вскоре отбросила эти большие планы из-за страха, который случился с ней на корабле на съемках одного фильма (подробностей я не буду рассказывать, вы прочтете это в книге). Так, что у нее не было иллюзий на этот счет! Оказалось, что лучше наблюдать со стороны за съемками, оставаясь в хороших отношениях с актерами, но не быть самой актрисой/актером, т.е. рискуя жизнью, как, например, актер Евгений Урбанский или позднее — режиссер Андрей Ростоцкий, актер и режиссер Сергей Бодров-младший, погибшие в разное время на съемках фильмов.

 

В эту ночь к Алене приснилось, что она учит Неличку перелетать с крыши на крышу, ведь это необходимо для роли, это они кружатся в воздухе, ее звонкий смех превращается в малиново-лимонное драже и падает прямо с неба в кровать...

 

Тридцать лет спустя после детства Алена Григорьевна оказалась в другом городе и даже в другой стране. Она уже не прыгала с крыши и не летала во сне. Космонавтом не стала, а стала кинокритиком и журналистом.

 

 

Этот сон в границах реальности передает настрой Алены: восхищение по актерам, по свету камеры. По волшебству, которое делает с нами волшебный мир кино. Время было такое: множество гениальных актеров, режиссеров, которые к тому же и жили рядом: количество гениев на квадратный метр зашкаливало!

Итак, у Алены был такой сосед, звали его — Александр Анисимович Аренберг. Он требует хотя бы небольшого рассказа о себе. Аренберг занимался «просвещением» Алены — научил быстро читать и дал интересные для ребенка книги. «Имя Паустовского я услышала от него. До сих пор это мой любимый писатель». Для справки: Александр Аренберг — был репортером газеты «Одесские новости», а потом и многих других — «Моряк» и «Правда». Словом, «легендарная личность», коренной одессит, сосед, доброта которого не знала границ.

В 3 классе Алена начинает писать стихи, занимается музыкой. «Профессиональным поэтом» и музыкантом она не стала, а чувство прекрасного в ней развилось на всю оставшуюся жизнь. Тем самым, она приобщила себя к миру красивого, эстетичного через прикосновение к культуре и искусству. Спасибо родителям Алены, ее дедушке и бабушке за это. Вечная им память.

 

Никто меня не спрашивал, хочу ли заниматься музыкой, а если бы спросили, то, удирая со всех ног, кричала бы: «Нет!» Мне нравилось прыгать, кружиться, стоять на цыпочках… Я хотела быть балериной. Мама с этим соглашалась, а бабушка — ни в какую: «Это ж вечно голодная скачешь с утра до вечера. Учительница музыки — вот это работа не бей лежачего: сиди, подпевай... Видела, какая фифа к Лидским ходит? Одно и то же из окна слышу — та-та-та, а денежки неслабые берет. Готовит их Славика к школе Столярского. Нам Столярский ни к чему. Тут недалеко, в Доме Офицеров на Пироговской, открыли музыкальный кружок. Давай запишем Аленку. Там и балетный есть — буду ее в оба водить»…

 

Судьба порой смеется над нами и берет «на слабо». Со мной произошло это в четырнадцать лет и длится всю жизнь. Закончив музыкальную семилетку, вместо того чтобы вырваться на свободу и распрощаться с фортепиано, я прилипла к нему навсегда…

 

Плавно, автор, чередуя реальное нереальным (читай: сном), рациональное с иррациональным, нас подвел к главному, к итогу. Заканчивается повествование «Все, что помню» сценой отъезда на далекий Запад, в Канаду:

 

Летом 1994-го одесский двор провожал нашу семью за океан, глядя вслед с молодым любопытством и завистью, со старой печалью и укором. Тогда мы боялись обернуться назад и остаться в нем навсегда. И пока катились к вокзалу машины, увозя нас от самих себя, двор выпивал и закусывал нам «на посошок», смеялся и плакал до глубокой теплой ночи, травил байки про то, как люди едут и возвращаются, радуются и страдают, помнят и забывают, как живут и умирают там, далеко, где есть все, но нет таких дворов. Мы были молоды и жили во времена перемещений. В нас бурлила неуемная энергия открытий всевозможных Америк. Не понимали тогда, что счастье — понятие не географическое. Многого тогда не понимали, и потому было хорошо. Молодость — счастливая пора незнаний. Великая печаль опыта, ошибок и потерь поднимается волной по течению жизни, превращаясь порой в смертельное цунами.

 

И, действительно, прежней страны на карте уже не стало, новый мир заполонили «лихие 90-е», принесшие много горя и слез для жителей бывшего союза республик. Эмиграция стала лучшим из возможных решений в данной ситуации. Алена стала взрослой.

И заканчивается книга прощанием с родиной (большой и малой) и «невеселыми мыслями» по этому поводу:

 

Мои воспоминания заканчиваются этой главой. В них я попыталась соединить реальность и вымысел. Реальность — это то, что помню, а вымысел — книги, которые писала. Говорят, что эмиграция — второе рождение при жизни. У меня оно случилось на берегу Великих озер, далеко от Черного моря. Озера и океаны прекрасны, но каждое лето память накатывает шумным прибоем, морочит запахами соли, тины и рыбы. Память о море — это память о детстве. Слаще ее нет: бултых «бомбочкой» с пирса — и миллион бурлящих пузырьков выталкивают из глубины цвета бутылочного стекла. Лето, жара и запретный плод — шампанское, которое продается трехлитровыми бутылями «на вынос» у завода шампанских вин на Французском бульваре. Пузырьков в нем мало, только если сильно взболтать. Они бьют в нос, в голову. От него становится жарко, весело, и ты взлетаешь... Теперь даже «Вдова Клико» не способна оторвать меня от земли. Есть, правда, еще одна сила, уносящая в небеса, но лучше об этом не думать…

 

Решительно рекомендую к прочтению всем эту прекрасную книгу. Как не любить Алену, не восхищаться чистотой и непорочностью того мирка, рая, утраченного и приобретенного, которым решила поделиться с нами автор?

 

Как показывает жизнь: все в нашей жизни неслучайно: разговоры, встречи, книги... Кажущееся случайным, на самом деле, неслучайно. Эта книга поможет посмотреть на мир, на вещи, на людей другими глазами. Глазами художника и поэта. Глазами волшебной Алены Жуковой.