• 2017-1

* * *

Где-то на западе заря занимается

Каким-то из странных дел.

Рак на горе свистит, заливается.

Жареный петух прилетел.

...А я сижу, духовной жаждою томим,

И жду, когда же прилетит мой серафим.

 

* * *

Сидел всю ночь на потолке
И, побеждая гравитацию,
Я суть вещей искал в носке,
Найдя в эфире свою станцию.

Смотрел с утра на потолок,
Искал напрасно объяснение -
И как я ночью это мог?
Но помнил только лишь
                                                 падение.

 

***

Творим.

Свою же жизнь-

Что может быть интересней?

Уже столько всего натворили,

Столько дров наломали

Вроде бы для своего очага…

 

***

Мы вчера вдвоем в постели,

Мы в объятиях друг друга

Страстно, пылко предавались,

Предавались чтенью Хармса!

И, накрывшись буйной книгой,

Мы от хохота смеялись

И шептали рукавами:

“Ах, как вкусно и полезно!”

 

***

На десерт подали меня не в своей тарелке.

Я такое не люблю.

Говорят, о вкусах не спорят.

Однако тарелка явно не по мне.

Одни уже пожирают меня глазами.

Другие кричат: "Безвкусно"!

Третьи меня просто не переваривают.

В результате все мной уже сыты по горло,

А я себя не чувствую.

 

Мартовское

Всем мартовским кошкам,

                                шляпникам и поэтам,

Всем мартовским зайцам

                                                и не менее мартовским котам

Я посвящаю

                стихотворение это.

На моем месте

                так сделал бы

                                любой приличный слонопотам,

 

Любой жираф, изысканный,

                                                в изящной словесности

Весьма искушенный,

                                и самый наивный тюлень,

И малограмотные

                                тараканы из любой местности,

Ну и все прочие,

                                их много,

                                                перечислять было б лень.

 

О твари мартовские!

                                О мартовские творенья!

Ваш март прекрасен!

                                О эти лужи талой воды!

О, это солнце,

                и наконец длинных дней возвращенье!

О, этот насморк,

                и еще что-то,

                                что доведет то ли до счастья, то ли до серьезной беды.

 

Воздух сырой, сырые чувства,

                                                                стихи сырые,

Дивная слякоть, и дивная радость,

                                                                время чудес.

Все существа в марте

                                мартовские такие,

И как сумасшедшие,

                                что-то ищут,

                                                а оно давно уже где-то здесь.

 

***

Скучаю…

Дичаю…

Чаю?

Ещё, что ли, чаю?

Уже и не чаю

Нечаянно

Перестать

Скучать

Дичать

Молчать

Печать

Чего-то никчёмного…

С этим пора кончать.

 

* * *

Вечерний кайф,

Звезда в бокале,

И крошки хлеба

На рояле.

А утром солнце

Тут и там,

И дремлют гости

По углам,

И плачет веник

По полам.

 

***

Дождь, грязь, гром,

А может, ужасная жара

Или колючий ветер -

Мы укроемся здесь,

В пыльной галерее

Мешков с картошкой.

И не достанет.

Будем пить вино

И говорить о его вкусе.

Никуда отсюда не двинемся.

…Вот скукотища-то!

 

***

Я путаю хокку и хайку,

И ем я спагетти без ложки,

Ношу свою старую майку,

Живу без собаки и кошки,

 

И даже почти не читаю

Совсем никакие газеты,

И даже почти и не знаю,

На чем же играют башметы.

 

И воду свою не фильтрую,

И даже не пью кипяченой,

А жру из-под крана сырую.

Зато я великий ученый.

 

Рифмованный бред

Бредить тоже можно со смыслом.

Я пытаюсь собрать свои мысли.

По дорожкам рассыпаны звезды.

Собирать их в корзинку непросто.

А корзинка наполнена снами

И луною над валунами.

Серебристая роза искрится

На поляне, где мыслям не спится.

Мне хотелось бы чистой воды,

Чтобы вылить в порядок труды.

Здесь источник под листьями где-то,

И покуда не кончилось лето,

Нужно утро достать оттуда

И любое доступное чудо.

Только чудо хранят осторожно

(Без подробностей — слишком уж сложно)

И покуда не кончилось лето,

Надо бредить еще и про это.

Захвативши с собою корзинку,

До рассвета приду на тропинку.

Ночью — день при отключенном солнце,

И по небу бегут марафонцы,

А за ними-то веером пыли

Рвется пыль, чтоб о ней не забыли,

И уносится что-то во мраке,

Пролетая спокойно, без драки.

Это просто рифмованный бред,

А, быть может, и нет.

До рассвета лугами, кругами,

Проходя по воде вверх ногами,

Очень весело слушать картины,

Запечатанные в паутине,

И разгадывать бред: может, в нем

Разобравшись, мы что-то поймем?

Завернувшися в старые крылья,

Сказка спит, не проросшая былью.

Кто сюда ее взял и зачем?

Почему-то без всяких систем

Разливается в воздухе море,

Растворяется в пламени горе,

И кристаллами светится что-то,

И собрать их в корзинку охота.

Это просто рифмованный бред.

 

А, быть может, и нет.