• 2022-2(36)

***

Живой войны бессмертный полк детей,

Смешной, плаксивый, нежный, золотой,

Без маршей, флагов, лозунгов, властей

Идёт, невинный, за другой чертой.

 

Не вырастут, одежда не нужна.

Лишь песня колыбельная слышна,

В ней вой сирен и самолётный гул,

Под эту песню смертный полк уснул.

 

Им жизнь и смерть уже не различить,

Не знать судьбу ушедшую на слом.

Ты б смог, Господь, глаза не отводить,

Встречая их за взорванным углом?

 

 

 

***

Я сегодня живу во Львове,

Где бы я ни проснулся утром.

Там сирены поют о крови.

Город смотрит на это мудро.

 

Нынче впору цвести сирени,

Покупать на обед лисички,

Будет знаком поры весенней

Молодая картошка в личке.

 

Здесь останется всё, как было,

От улыбки до кружки пива.

Мы не знали, что жили счастливо,

Как мы жили счастливо

 

 

 

***

Там, где щучьи дороги залиты

Непрозрачною чёрной водой,

И сомы ранним летом несыты,

И камыш неумело седой,

 

Эти дальние тайные ямы,

Восклицанья окрашенных птиц,

И просветов оконные рамы

С отраженьем невидимых лиц.

 

Дельта, шаг, островная подошва,

Сход весенней незрелой воды.

И по-прежнему платим подушно,

И не спим, ожидая беды

 

 

 

***

Когда закончится война, и он вернётся

Домой, со смертью спавший, как с женой,

Мальчишка, он вернётся, не очнётся,

Её все время чувствуя спиной.

 

Он жив, его признали как героя,

Как всем, вкрутили ордена в пиджак.

Но там, в его крови, земля сырая

Не отпускает от себя никак.

 

Он вдаль строчил, лежал во рву с гранатой,

Как в детстве в прятки, горе не беда,

И всё шептал: «Чур, я не виноватый!»

А кто-то рядом падал навсегда.

 

И было жутко ночью, днём страшнее,

Но он бежал со всеми, третий взвод,

Где на востоке в небе шрам краснеет,

И командир припасы раздаёт.

 

Ему сказали, вы вели геройски,

И поднимали палец и кулак.

Его забудут где-то в новостройке.

Как в той земле. Не выкопать. Никак

 

 

 

***

Один стал пеплом выгоревшем в танке,

Другой погиб спасателем, в подвале,

Не различить под солнцем спозаранку,

Куда они по небу пролетали.

 

Там, где грехи подвесят на безмене,

Решат, кто в ад, кто в рай по одному,

Но им уже не важно об измене,

Не интересно больше — почему.

 

Им в синеве, где не бывает тени,

Все различимо, что не повод жить.

Мы пленники, они уже в обмене,

Их отведут по-божески судить.

 

Тех призывали столько, сколько влезет.

Второй родной не покидал земли.

Свои танкиста бросили в железе,

Другого ближе к дому пронесли.

 

Там пахло хлебом, вслед свои махали,

Он над селом, в котором был рождён,

Где сад зацвёл и трактора пахали,

Прошёл прозрачным, как слеза, дождём

 

 

 

***

Снова холод, стрельба как плохая погода,

будто солнце убили, засыпав землёй.

Мы обнимемся там, от весны до восхода,

ты налей мне любви, не осыпав золой.

 

Мы живём в этой жизни, где нет больше жизни,

и с тобой согреваем подвальную тьму,

дуют ветры чужие по нашей отчизне,

ты меня обними, я тебя обниму.

 

Снег идёт так привычно, но долго не тает,

и застывшим ветвям не понять, почему

сбилось время, нет дней, только жизни считаем,

ты меня обними, я тебя обниму.

 

Так мне жарко с тобой, жалко, в этих минутах,

как всегда, для прощанья не хватит секунд.

Ты меня поцелуй в каждом времени суток,

мне не страшно, но слёзы по-детски текут.

 

Всё найдётся, что снеги собою покрыли,

ты меня обними, я тебя обниму,

наши дети укрыты, пока не родили,

я молитву шепчу, но не слышно Ему.

Ты меня обними, я тебя обниму

Ты меня обними

 

 

 

***

Песен не слыхать на Украине,

А не петь на Украине — не дышать,

Вот она и спрашивает, сыне,

Как же можно песне помешать?

 

Дым лежит на неньке Украине,

Надо погасить и разогнать,

Чтоб засеять землю, слышишь, сыне!

Снова сына спрашивает мать.

 

Отвечает сын, беда, родная,

Ворог землю захватил твою,

Вороньё от края и до края,

Я воюю мамо, мы в бою.

 

Чуешь, бьют копытом наши кони,

И земля уходит под врагом.

Мамо, супостата мы прогоним,

К нам не ступит грязным сапогом.

 

Много крови льётся в чистом поле,

Города измучены огнём.

Украина, доля твоя — воля!

Вы не плачьте, ненько, мы споём