• 2018-1 (19)

* * *

Качаются на ветках воробьи,

Застывшие, как маленькие гири.

Я не летаю больше от любви:

Смотрю в окно в простуженной квартире.

Спят воробьи, не вьют на ветках гнёзд,

Как на волнах качает с веткой ветром.

Поверила тебе, что всё всерьёз,

И про себя мечтала о заветном:

Чтобы стена,

Как мягкий тёплый флок,

Что рук кольцо —

Как оберег от горя,

Чтоб потолок, как небо, был высок,

Чтоб свет,

Как в голубом том коридоре,

Куда уйти, конечно, не спешим.

Стучит весна.

И снова тают льдины.

От зимних, что с протекторами, шин

Впечатывают в снег

Свой след машины. —

Но всё растает скоро без следа.

Звенят ручьи.

И блеск сосулек тает.

Любовь журчит, как талая вода,

И сердцем, как в снежки, ещё играет.

Вблизи теряет очертанья цель.

…Как воробьи за крошками от булки,

По тротуарам прыгает капель

И каблучки вонзает в переулки.

А ты молчишь

И уплываешь вдаль,

В себя,

Как тот кораблик из газеты.

Плыви, мне снов цветных уже не жаль!

Сесть на асфальт кораблику до лета…

 

 

 * * *

Ещё чуть-чуть —

И снег прошьёт капель,

Дробинки не оставив в рыхлом теле.

А там глядишь,

Нахлынет сам апрель,

Качающий листочки в колыбели.

Ещё пока в тех гнёздах спит снежок

И ветки клонит к долу снег налипший,

И в их сосудах не проснулся ток.

И след простыл от птичек, гнёзда свивших.

И чувствую себя,

Как воробей,

Усевшийся на край гнезда чужого,

Где снег чуть-чуть подтаял:

Воду пей,

Не ожидая в лете песни новой.

 

 

 * * *

Далёкий день.

Печальный выпускной…

Мой прадед, на руках поплывший к свету.

Но грустно было, вряд ли, мне одной,

Хоть и гуляли ночь всю до рассвета.

Жасмина запах пропитал откос. —

Клочками писем

Лепестки парили.

Мы целовались робко, не взасос,

И о любви ещё не говорили.

Когда любовь, отчаявшись, потом

С трамплина прыгнет

В реку в снежном пухе,

Я на стекле морозном буду ртом

Оттаивать просвет с гримасой муки.

Потом вернётся острой болью то,

Что как эмаль на зубе ныло сладко. —

От первых кислых яблок рот свело,

А жизнь казалась горькой шоколадкой…

Ты ветки гнул,

Ломая их в букет.

Куст вырывался из твоих ладоней.

Нам было только по семнадцать лет.

И ночь рассвет баюкала в бутоне.

 

 

 * * *

Лето пальчиком вдруг поманило.

Почки клювы раскрыли свои.

В прошлогодней траве у могилы

Мать-и-мачехи шапки взошли,

Словно солнышки

В ржавой травище,

Что снега приклонили к земле.

Здесь и ветер сегодня не свищет.

Сладко жмурятся люди в тепле,

На мгновенье почти забывая,

Что в двух метрах родные лежат,

Что жизнь — глупая штука такая:

Никогда не вернёшься назад.

Как горошина та, валидола,

Что катал онемевший язык,

Чтобы снять в сердце боль от укола,

Этот свет,

Что на крестик льёт блик.

 

 

 * * *

Запахло черёмухой сладко.

Вернулись опять холода.

И холод надолго ль? — загадка.

Земля под ногами бела,

То снег, перемешанный с цветом…

Летят, словно снег, лепестки.

И не к кому нынче с советом,

Хоть тени уже не резки.

Всё стёрто.

Сквозь белое зелень, —

Не уголь рисунок чертил.

Хоть день — ни один — не бесцелен,

Нет в замках воздушных стропил —

Хоть башенки, шпили, балконы…

Там крыша парит в облаках.

Снег спутал природы законы.

Не тают снежинки в руках.

Быть может, то я не живая?

Но запах дурманный плывёт…

Быть может, преддверие рая,

Где птица в снегах запоёт?